Развод под 50. От печали до радости (СИ) - Султан Лия

Мира медленно разлепила веки, по которым нежно и ненавязчиво прошлись игривые лучи. Потянувшись и сев на кровати, она не сразу поняла, где находится. Глаза привыкли к яркому свету и обстановке, остановились на потрясающем пейзаже, открывшимся ей из высоких распахнутых балконных дверей. От увиденного захватывало дух и не покидало ощущение нереальности происходящего. Она встала, накинула длинный шелковый халат цвета слоновой кости, лежавший на спинке кресла, и вышла на балкончик с кованной черной решеткой. Запахнув его и перевязав ремешок, Мира положила руки на узкие перила и набрала в легкие побольше свежего, прохладного воздуха. По сердцу разлилось тепло и еще какое-то давно забытое трепетное чувство абсолютной детской радости. Голубая гладь озера блестела в лучах утреннего солнца, старинный городок, окруженный величественными горами, утопал в зелени и только просыпался. Закрыв глаза, Меруерт вдохнула вкусные, пока незнакомые ароматы, от которых кружилась голова. А может, причина легкого головокружения была в другом.

Сзади послышались тихие шаги. Сильные руки обняли ее сначала за талию и, скользнув выше, остановились в районе груди.

-Доброе утро, - шепнул ей на ухо хриплый ото сна мужской голос.

По телу Миру мигом побежали мурашки Она погладила темные волосы на его руке и блаженно улыбнулась:

-Доброе. Если так выглядит рай, то я согласна всегда так просыпаться.

Мужчина, лица которого она не видела, но от близости с которым ее тело и душа оживали даже во сне, убрал с ее левого плеча волосы и оставил влажный поцелуй на шее, обжигая губами и щекоча бородой.

-Намек понял. Буду работать в этом направлении.

Он еще крепче прижал ее спиной к себе, запустив по всему телу такие процессы, о которых она уже и забыла. Внизу живота сладко и приятно заныло, колени ослабели, а разум заволокло розовыми облаками, когда мужчина развязал пояс на ее халате и тихим низким голосом сказал:

-Мир, давай в кровать вернемся?

-Это вопрос или приказ? - смеясь, спросила она.

-Пока вопрос.

-Я готова к переговорам, - игриво прошептала женщина, после чего почувствовала, как ладони требовательно и властно накрыли ее груди, задев острые, твердые горошины. Мира закрыла глаза и простонала от наслаждения, падая в пропасть уже неконтролируемого желания.

Где-то вдалеке заиграла мелодия “К Элизе”. Все еще чувствуя мужские руки на теле, она нехотя открыла глаза…и оказалась в привычной обстановке - там же, где заснула. Зал в квартире сына, бежевые плотные шторы, белые занавески, диван, на котором она спала рядом с внуком, и будильник с мелодией Бетховена. Мира вспомнила, что не отключила его накануне и поэтому он прозвенел в 6.30. Однако в эту нечетную субботу ей не нужно было на работу, поэтому она нащупала мобильный на полу и нажала на отбой.

“Приснится же такое, ей Богу!” - сгорая от стыда, подумала Мира, вспомнив, что в последний раз видела эротический сон, когда была беременна Аселей. Потом она посчитала, что не спала с мужчиной с ноября прошлого года. Впрочем, к сексу она всегда относилась спокойно, и редко проявляла инициативу. В интимной жизни с Бахытжаном ее все устраивало, а вот его, видимо нет. Сейчас же Мира очень удивилась, что ее тело так необычно отреагировало на фантазию, которую подкинул ей уставший мозг.

“Но как же это было вкусно!” - отметила она про себя, и повернув голову, увидела сладко сопящего Эмина.

-Жаным, твоя ажека совсем сошла с ума. Какой уят! (позор)

Мира ласково положила ладонь на его лоб и с облегчением отметила, что температура снизилась где-то до тридцати семи. Главное - не критично. Повернувшись на бок, она приобняла его. Она закрыла в глаза в надежде досмотреть такой приятный, необычный сон, где ей было очень хорошо.

“Да нет, - улыбнулась она своим странным мыслям. - Снаряд в одну воронку не падает”.

Глава 24. Отпустить?

Ансар

Не так он надеялся провести пятничный вечер. Ой не так. Когда Мира позвонила и отменила встречу, он уже подъезжал к ее дому. Каково же было удивление Серика, когда шеф попросил развернуться и ехать обратно в офис. По дороге Ансар набрал Карлу и велел ей отменить столик в дорогом ресторане. Так большого босса еще никто не динамил, а Серик уже пять лет у него работал, и до Миры видел Ренату и еще одну постоянную женщину для встреч. Посмотрев на начальника в зеркало заднего вида, Серик отметил, что тот помрачнел и задумался.

“Неужели так зацепила его татешка с Фольксвагена? Она ведь совершенно обычная и даже не в его вкусе. Или он с ней решил замутить, пока брюнетка опять где-то отдыхает? - подумал водитель, но вслух, разумеется ничего не сказал”.

Дулатов тоже убеждал себя в том, что Меруерт Асхатовна Ниязова - абсолютно не его типаж. И дело даже не в возрасте - Бон с ним. Было в этой женщине что-то такое необъяснимое и удивительное, что цепляло, завораживало, заставляло задержать на ней взгляд. Это и карие глаза, в которых отражалось много доброты; и мелкие родинки, рассыпанные на лице; и красивой формы губы с заостренными углами. Естественная красота Миры необъяснимо взволновала Дулатова, а ее открытость, но в то же время скромность и загадочность заставляли гадать: какая же на самом деле эта непрочитанная книга.

Зайдя в офис, где уже никого не было, он прошел в свой кабинет, снял галстук и достал из бара шотландский виски. Дулатов прошелся по кабинету с бокалом в руке, потом поставил его на низкий столик у дивана, и подошел к сейфу. Досье на Ниязову вот уже много месяцев лежало под стопкой важных документов, ожидая своего звездного часа.

Ансар сел на черный кожаный диван, взял со стола стакан с крепким элитным напитком и сделал один приличный глоток. Он пролистал досье педиатра до папки с фотографиями, и высыпав их, начал снова рассматривать. Новая Мира отличалась от той, что была в январе. Под зимним пуховиком скрывалось стройное, подтянутое тело и светлая кожа, по которой хотелось пройтись подушечками пальцев. Закрыв глаза, он вспомнил, как она аккуратно протирала лицо и шею салфетками. От этого видения ему вновь стало физически тяжело.

-Да что ж в тебе такого? - прорычал он, бросил фотографии на стол и опустошил бокал. - Свалилась на мою голову!

Он вытащил телефон из кармана, набрал ее, поговорил и предложил перенести встречу. Ее голос, манера речи и спокойствие все больше и больше привлекали и пугали Дулатова. Не привыкший к отказам, переносам и смене планов на бегу, сейчас он внезапно понял, что подстраивается под нее. И это становилось для него проблемой.

Много Дулатов не пил, так как на следующий день его ждали на празднике “Тусау кесер” сына названной племянницы Индиры. Покойная жена Ансара много лет дружила с ее матерью - хозяйкой нескольких элитных бутиков - Жанель Сариевой. Индира вышла замуж за немца Роберта, чья семья в середине 90-х эмигрировала из Казахстана в Германию, а он вернулся сюда по работе. Их сыну Тимуру исполнился год, и Индира попросила именно Ансара разрезать ему путы. Такую важную миссию доверяют самому уважаемому человеку из круга родителей.

“Тусау кесер” – один из самых старинных казахских обычаев. Его проводят, как только ребенок начинает делать первые шаги, чтобы будущее его было счастливым. Весной Ансар перерезал путы внучке, но и Индире не смог отказать, так как относился к ней, как к близкому человеку.

На праздник Дулатов пришел и с Данелией и Сафией. По лужайке загородного клуба бегали дети, а хозяева праздника разговаривали с гостями. Ансар подошел к Индире поздороваться и заметил, как она светиться от счастья рядом со своим вторым мужем. Первый был негодяем, из-за которого бедняжка попала в больницу с побоями. Но Ансар по просьбе Жанель подключил все свои связи, чтобы приструнить как его, так и его родителей, прикрывавших подонка.

-Дядя Ансар! Спасибо, что пришли! - Индира приобняла дорогого гостя, а он поцеловал ее в щеку.

Познакомив Ансара и Дану со своими подругами, Индира обратилась к дочери Дулатова: