Сойкина Ворона (СИ) - Чередий Галина Валентиновна
– Я все же предпочту сначала ответить на твой незаданный вопрос, а точнее ввести в курс творящегося вокруг, а исходя из этого и твоей возможной реакции мы обсудим личные моменты. Или нет.
– «Или нет» – без вариантов, – за лукавым блеском в голубых глазах напротив мелькнуло нечто более опасное и глубинное – упрямство мужчины, что не намерен свернуть с выбранного курса. Упрямство его, а совершенно необъяснимая инъекций чувственного жара по моим венам. Вот же черт! Неужели все заново? В смысле формула «чем больше себе запрещаешь – тем острее желание нарушить собственный запрет» в действии?
– Посмотрим. Как ты заметил воняет тут горелым и на двери пятно, и это все неспроста. Некий бизнесмен изъявил желание выкупить все квартиры в нашем доме и реставрировать его, очевидно сделав своим типа фамильным гнездом.
– Ну че, похвальное начинание, тем более в наши времена, когда всем все похрен, – взгляд Сойки сфокусировался на моих губах, усилив кратно то самое ощущение невидимого прикосновения. Мы не целовались. Не в губы. Я не знаю как это. С ним. Но в горле вдруг сухо, зато совсем в другом месте вообще не к месту влаги прибывает.
– В общем-то да, – была вынуждена согласиться я и таки сглотнула. – Но проблема в том, что я никуда выселяться и переезжать не хочу, как и продавать свою часть недвижимости. У тебя масло горит.
– А-а-ага! – протянул Михаил и, крутанувшись на месте, присолил и поперчил мясо и закинул его на громко зашкворчавшую сковородку. А я, вместо того, чтобы получив послабление в мужском на меня воздействии и отвернуться, уставилась на его задницу. – Ясно, стало быть поджог – это акт устрашения от этого самого типа, чтобы ты передумала?
Сойка налил в кастрюлю воды и водрузил ее на соседнюю конфорку и снова развернулся, и вот тут уж глаза я резко подняла, потому что чертовы спортивные штаны скрыть очевидного – то есть, что возбуждаюсь не только я одна – тут не могли совершенно.
– Не от него самого. Ко мне приходила с документами адвокат, представляющая его интересы. Сначала одна. Потом с парой амбалов. А после под дверь навалили тряпья и подпалили. Так что, ты имей в виду: где отхватил себе съемное жилье, и какие могут быть последствия.
– К ментам ходила, и заявление у тебя, конечно, не приняли, – словно и не заметив моих последних слов, утвердительно сказал Сойкин и понимающе ухмыльнулся, приваливаясь задницей к столу позади себя.
Абсолютно нечто дурацкое происходит. Такое устойчивое чувство, что говорим мы одновременно как будто на двух параллельных уровнях. И совсем на разные темы. Вербально – о моих проблемах с квартирой, а глаза-тела-дыхания – лишь о степени взаимного влечения.
– Да. Шансов доказать что-то никаких, и вообще, похоже, оно им не надо и других забот хватает.
– Последишь тут? – отложил Сойкин лопаточку и пошел с кухни, бросив через плечо: – Вода как закипит, макароны закинь!
Я в легком недоумении моргнула ему вслед, а потом посмотрела на печку и стол. Это было странно. Все. И это общение и в том смысле, что я никогда не готовила для мужчины (отец не в счет) или вместе с ним. С Гариком мы встречались тайно, пока не расписались, а фактическое совместное проживание длилось у нас меньше суток потом. В общине я на кухне не работала, только на скотном дворе. Ради случайных любовников тоже не заморачивалась, ведь никаких намерений продемонстрировать свои способности по ведению домашнего хозяйства никогда не имела. Так что… странно, да.
– …сегодня не на смене? – донесся до меня обрывок явно телефонного разговора Михаила с кем-то. – Ну, супер! Витек, мне помощь твоя позарез нужна профессиональная. Да-да, по этой части. Я тут хату снял, а вокруг какая-то погань хулиганит. Ага, под дверью дымовуху сделали, прикинь! То ли просто так, то ли выжить пытаются, короче, нужно разобраться… Ну само собой, поляна с меня, мужик! Ок, жду!
Сойкин продиктовал адрес, возвращаясь на кухню и снова ловя мой взгляд, как в ловушку, своим.
– Так, сейчас Витька Фомин подвалит со своими прибамбасами, и мы с ним живенько скрытую камеру установим с тревожкой на датчике движения с минимальной площадью захвата, так что и снять сможем, если кто опять под дверью толочься будет, и среагировать успеем, вдруг что, – сообщил Сойка мне деловитым тоном. – Жень! Макароны! – я вздрогнула и увидела, что вода, и правда, закипела. – Кидай всю пачку, а я сейчас культяпку еще и на Витькину долю пожарю. Ты салат с маслом или майонезом будешь?
– Ты и на меня готовишь?
Все еще очень-очень странно. Для такой как я. Давно одиночки.
– Я и на Витьку готовлю, а на нас с тобой само собой. Что-то смущает?
– «На нас с тобой», – четко обозначила я свой повод не для смущения, а для дискомфорта.
– Не ешь мясо? Макароны? Салаты? – спросил Михаил, быстро орудуя лопаткой в сковородке.
– Ем, почему же, – пожала я плечами и взялась вскрывать пакет с макаронами. – Только обычно без компании.
– Слушай, Жень, время ужина, плита рабочая одна, проверил, предлагаешь нам возле нее толкаться чисто из принципа, лишь бы каждый сам по себе? Или думаешь, что я таким образом готовлю почву и для «нас с тобой» в одной постели чуть попозже?
– А это не так?
– Сегодня – нет. У меня внезапно появилась возможность заслужить твою благосклонность не в качестве кормильца, а на поприще защитника. Я слыхал, что это вроде как намного круче, поэтому шансы мои заметно выше.
Ага, вот и сошлись оба уровня нашей беседы в один.
– Ты бываешь хоть иногда серьезным?
– Ну, привет, а я что, сейчас не максимально серьезен?
– Сводя все к возможности еще раз переспать со мной? Между прочим, это все… – я ткнула в сторону входной двери, – вообще не шутки.
– С чего это раз? Один раз – это ни о чем! И здоровый сон – это, конечно, вещь нужная, но вдвоем с тобой я на него время тратить не планирую пока.
Вот опять же страннейшая в мире вещь – спонтанное решение, продиктованное мощью посетившего тебя влечения. Берет и отменяет запросто все твои прежние рассудочные установки и запреты себе же.
– А если я скажу, что секс с тобой больше в мои планы не входит? – я взяла и отложила в сторону уже вскрытую пачку макарон, так и не высыпав их в воду.
– Хм… Тогда я уточню: ты так просто скажешь или реально этого больше для нас не планируешь? – четко отследив мое действие, Сойки понял все правильно и отключил газ под кастрюлей. Верно, ведь наш разговор уже снова превратился в прелюдию.
– Что это поменяет? В защитника играть раздумаешь сразу? – я больше ничего не скрывая, скользнула взглядом по линии его рта, по мощной шее, засекая частое биение пульса на проступившей сквозь кожу вене, по широкой груди, что заходила ходуном от разгоняющегося дыхания.
– Жень, а я произвожу впечатление какого-то п*здобо… хм… болтуна или козла, что может хотеть помочь только с прицелом на будущую выгоду любого свойства?
– То есть, прицела нет? – бесстыдно уставилась на и так торчащий палаткой перед его спортивок и, отвечая на мое визуальное касание, его член дернулся под ними, а внизу моего живота сладко потянуло, даже веки прикрыть захотелось, наслаждаясь этим приливом. Да, я помню как ты ощущался во мне, приятель.
– То есть, весь движ насчет безопасности – это само по себе, – голос Сойки просел, а слова он стал произносить отрывисто, как будто злее или опасаясь мысль потерять. – А другое само по себе – у меня пипец какое желание продолжить с тобой в том же духе, как мы зажгли в офисе. Поэтому я и уточняю: мы просто поиграем в то, что типа ты тоже меня не хочешь или мне предстоит работать над изменением твоих реальных планов не спать со мной больше. Кстати, почему?
– Вариант, что в первый раз не произвел на меня такого впечатления, чтобы я захотела попробовать еще, тобой, так понимаю, не рассматривается? – игра-игра, откровенная провокация, и мы оба это знаем.
– А нафига мне рассматривать бредовые варианты? Мне, конечно, оху… вот прямо сильно башню снесло с тобой, но не настолько, чтобы не заметить, что хорошо было не мне одному.
