Где начинается радуга? Часть 2 (СИ) - Леухина Ирина

Я молчала.

В моей голове роились предположения. Но их озвучивать страшно. Словно убивать невинного малыша. Только мысленно.

Но что сделала бы я? Если бы беременность была у меня?

Отвечать честно на это я не готова даже себе. А произносить вслух такие вещи кажется кощунственным.

— Он спустил меня с лестницы. Спустил и сказал, что с такой шлюхой как я, поступать иначе нельзя. Модели все такие. И что мне нужно быть благодарной, что он делал меня честной. Что признавал своей девушкой. Но верить в “нашего” ребенка, ему не хочется. Представляешь?

Марина провела по влажным щекам и с удивлением смотрела на мокрые кончики пальцев. И как-то со смесью презрения или облегчения, она улыбалась этому факту.

— А что с тобой потом произошло?

— Со мной…, — она помолчала, посмотрела на потолок и безысходно выдохнула. Но продолжила говорить. И кажется она это рассказывала потому что ей это было нужнее. — Выкидыш. Я сильно переволновалась. Пришла домой. Лежала на кровати и плакала. И в какой-то момент сильная боль скрутила меня. А дальше кровь, боль и скорая. В больнице мне сказали, что теперь у меня проблемы с женскими органами. Если захочу забеременеть, мне понадобиться хорошенько пролечиться. Вот так… Конец моей истории.

— Мда, печальная история для вечеринки, — и даже страшная. Особенно, когда в итоге остаешься у разбитого корыта.

Сколько нужно иметь сил, чтобы подняться, когда в тебя кидает близкий человек камень? А хватило бы у меня на это? Если бы Глеб раньше меня понял, что мода для меня важна. А если бы он также спустил меня с лестницы и назвал шлюхой, только потому что я модель.

А не поэтому я молчала. Чтобы в меня мой близкий не кинул камень. Значит я все таки слабачка.

— Прости, — она заметила мое грустное лицо, и подумала, что я так расстроилась из-за ее истории. Жаль, что мне трудно все объяснить ей. Все то, что крутится в моей голове, но не может вылиться в слова. — Но я хотела объяснить почему тебя убеждала помочь той женщине. У меня хотя бы есть шанс забеременеть. Но у некоторых его вообще нет. И прости, что я твоими руками… Ну не совсем руками, — мы одновременно улыбнулись. — Но заставила помочь ей.

Беру коктейль в руки и выпиваю все сразу.

Ей не за что извиняться. Потому что мне самой понравилось. Не отдавать по факту своего ребенка другим людям. А помогать. Мне самой стало легче, когда осознала это. Что мои действия привели к тому, что чья-та проблема решилась. Благодаря мне.

Я помогла другому человеку.

Не потому что он заплатил. Не потому что так надо, и он меня убедил.

А потому что я хотела помочь. Я чувствовала этот жар желания сделать это. Сделать чужого человека счастливее.

— Но кто тогда в твоем сердце… и в блокноте? — резко сменила тему Марина, глядя на меня.

А я не оборачиваюсь. Я снова вижу его. Словно наяву. И мне стыдно перед ним. Мне именно стыдно. Что позволила своим страхам решить свои отношения. Но я бы не хотела, чтобы мне мой любимый сказал, что все модели шлюхи.

А он имел право так сказать. Ведь мне пришлось сниматься в паре с парнем, который распускал руки. Только на фото кажется, что мне нравятся его приставания.

И это так сложно.

Отвечать Марине глупо. Она и так все понимает. Что есть один парень, который мне дорог. А я труслива.

Пиликает телефон.

Я подхожу и открываю сообщения.

“Поздравляю! Вы прошли на второй этап конкурса. Вам предстоит два задания, которые определят. Поедете ли вы во Францию, или нет.

Первое задание: съемка в стиле ню.

Второе задание: дефиле.

Удачи. Мы ждем только одного победителя!”

Вот же…

Ню. Стиль ню. Вот и еще одна причина моего ухода от Глеба. Я сомневаюсь, что ему бы понравилось это. Что его девушка обнажается перед фотографом. А потом ее голое тело видят все, у кого в руках фотография.

— Что тебе пришло? — спрашивает Марина и допивает свой коктейль.

— Следующее задание, — хриплю я. — Это стиль ню.

Рубин давится и кашляет так долго и сильно, что мне приходится подойти к ней и постучать по спине. Она кое-как привела свое дыхание в норму и вздрогнула.

— Да ладно, они все же решили включить его в конкурс.

— Это сложно?

— Это скорее стыдно, если не отстранишься от всего. Это просто тем, кто не стесняется своего тела.

— Но я не стесняюсь, — пытаюсь убедить подругу, но мне не получается сказать это уверенно. Поэтому в это не верю даже я. — Да, ты права. Стесняюсь.

— Ты не поняла, не в том смысле, что комплексуешь из-за формы. Или еще чего-нибудь. Хорошо. К примеру, ты душу каждому раскрываешь, — спрашивает серьезно она.

— Нет, конечно. Мне кажется, я вообще никому ее не показываю.

— А тело? Это почти твоя душа, только она облечена в физическую форму. И представь, тебе нужно сниматься. Раскрепоститься. Для жюри это важно. Узнать, сможет ли расслабиться модель при сложных условиях съемки. Так что победа в этом конкурсе, это почти победа.

— А ты сама снималась в таком стиле?

— Было дело, — хмуро отвечает она. — Когда приехала сюда на конкурс.

— И как?

— Представила, что на диване сидит Венсан Кассель и ждет меня. А я его соблазняю.

— Боже, — кидаю в нее подушку и присаживаюсь на диван. — Ты до сих пор кумаришь по этому старому актеру.

— Может он и старый, — важно отвечает Марина. — Но он француз, и он в прекрасной форме. И я уверена, что он любит девушек в теле. Такие, как я.

Гордо отвечает и поворачивает лицо профилем с улыбкой королевы.

— Откуда такое мнение? — прищуриваю глаза и хихикаю несбыточным надеждам подруги.

— Мужчина был женат на Монике Беллуччи. А она совсем не худышка, — строго говорит Марина и встает, чтобы кинуть в меня подушкой. — Стройная — да. Красивая — да. Сексуальная — да. Но точно не худышка. Совсем как я.

И она проводит по своим аппетитным формам и хихикая уносит стаканы.

Да уж, у кого и можно научиться обнаженной съемке. Так это у Моники Белуччи.

Резко встаю и подхожу к зеркалу, которое стоит в прихожей. Оно во весь рост и я могу разглядеть себя. Осматриваю вначале свое лицо. Немного взволнованное и растерянное. Щеки бледноваты. Мешки под глазами портят вид. Но это потому что я не выспалась сегодня. А глаза у меня блестят. Наконец-то, не то, что было в начале конкурса.

Дальше я взглядом следую по шее вниз. Поднимаю руку и провожу указательным пальцем по ключице, а потом вниз к груди. Спускаюсь уже обеими руками к талии и обхватываю ее. И дальше вниз к бедрам.

Ноги у меня стройные и длинные.

Хватит смелости у меня обнажиться перед камерой? Стесняюсь ли я своего тела?

Или я могу открыться и душой, и телом только перед камерой. Неужели мне так сложно рассказать о своих чувствах другим, но показать их камере… Для меня это проще простого.

Значит ли это, что я смогу раздеться и раскрыть свою душу? Пока не знаю. Но попробовать точно нужно.

Глава 14

Вот и первый снег. В этом году он сильно запоздал. Уже середина декабря, а он только впервые лег на асфальт. Через неделю начнется полноценная сумятица по предстоящему новому году. Но некоторые уже сейчас начали сходить с ума по этому поводу.

Снег вальсирует за окном и медленно падает на улицы города. Я слежу за одной бархатной снежинкой, и вижу как она приземляется на остановившуюся машину. Из автомобиля вышла женщина и поправила воротник, скинув снег, а потом вошла в здание агентства. За ней последовал из машины паренек, который нес коробку.

Отворачиваюсь от окна и смотрю на своих соперниц. Нас осталось шестеро. Кураторы стоят поодаль и что-то обсуждают. А девчонки сидят на стульях и по-разному реагируют на предстоящую съемку.

Софья и Вера мнут руки и переглядываются. Они опустили головы и кажется, что они молятся модельному богу и просят о помощи. Милка развалилась перед ними и смеется над девчонками. Она наклоняется к ним, что-то шепчет, а потом громко ржет. Вера вздрагивает от ее слов, а Софья бледнеет.