Забудь меня (СИ) - Зайцева Кристина

— Нет… — сглотнув, я смотрю на него через стекла своих очков. — Мне нужно поговорить с Милой. Минутку… — намекаю ему на то, чтобы оставил нас одних.

— А… — он удивленно вскидывает брови. — Окей, без проблем… — пару секунд на меня смотрит, потом поднимает с песка остатки снаряжения и идет к воде.

Гидрокостюм подчеркивает его любовь к спорту и здоровому питанию. Он сложен, как настоящая картинка, хоть и не слишком высокий.

Глядя ему вслед, чувствую, как на шее пульсирует жилка. Жду, когда расстояние между нами и Захаром станет достаточным, после чего смотрю на Милу.

Она пакует свое тело в костюм, бросая:

— Это что, пижама?

— Ты просто сука, — выплевываю в нее эти слова, кривя губы.

— Ой-ой… как страшно, — изгибает она свои в ухмылке. — А в чем дело?

Она прекрасно знает в чем. Знает мою мать достаточно хорошо, чтобы не понимать, что сделала.

— Думаешь, мне нечего рассказать твоим родителям?

— Ты о чем? А что такого я рассказала? Они что не в курсе, что у тебя есть парень? — изображает в воздухе кавычки.

— Это не твое дело…

— Мне твои дела до одного места. Тоже мне королева нашлась.

— Я знаю о тебе достаточно, — говорю холодно. — Например, про то, куда ты тратила карманные деньги все прошлое лето.

Маска спокойствия слетает с нее мгновенно.

— Заткнись!

Все прошлое лето она глотала какие-то таблетки вместе со своим бывшим, Стасом Дубцовым. Какую-то чертову наркоту! И это была ее идея, а не его! Просто ей хотелось все в жизни попробовать, так она говорила.

— Запомни это! — тычу пальцем ей в грудь. — И не лезь в мои дела!

— Отвали, Абрамова! Вали к своему механику, здесь всем на тебя плевать, поняла? Где он, вообще, ты его что, прячешь? А что такое? Стыдно?

Меня ударяет изнутри, ведь это почти правда, и эта позорная правда заставляет проорать:

— Ты даже мизинца его не стоишь!

— О, боже мой, да кто-то у нас влюбился, — смеется она. — Господи, ну и дура.

— Ты просто завидуешь.

— Совсем больная?!

На ее щеках появляются красные пятна.

Она смотрит на меня в бешенстве, а я делаю шаг назад, удовлетворенная тем, что сорвала с ее лица эту чертову маску надменного превосходства.

Мое сердце колотится о ребра, ладони потеют, потому что, выплеснув на нее все это, я теряю свою уверенность и не хочу, чтобы она это видела.

Наше шипение привлекает внимание Захара.

Он ходит вдоль берега, поглядывая на нас. Яся на лежаке тоже вытягивает шею. Услышать нас им мешает только музыка.

Мне все равно… плевать…

Пытаюсь успокоить дыхание, с колотящимся сердцем понимаю, что если уйду сейчас, она победит…

Сглатывая застрявший в горле ком, вижу подъехавшего на берег Адама. Он спрыгивает с водного мотоцикла, и его глаза удивленно раскрыты.

Как бы то ни было — эти люди и моя компания тоже. Единственная, которая у меня есть. Это мой круг общения. Я в нем выросла, и лишиться его — все равно, что остаться без хвоста.

Шагнув назад, я хочу бежать. Убраться подальше отсюда, но если я это сделаю, уже не вернусь.

Щеки горят, кончики пальцев покалывает, когда, изображая спокойствие, иду к Захару.

Он выпрямляется, глядя на мое приближение.

— Привет… — говорю хрипло.

Игнорирует то, что мы уже здоровались, и откашливается:

— Привет.

— С твоим днем рождения все в силе?

— Да-а-а… — тянет. — В субботу у меня. Сбор в шесть. Все включено. Ты придешь?

Облизнув сухие губы, говорю:

— Я буду не одна. Я буду со своим парнем.

Судя по тому, что его лицо почти не меняется, я понимаю — наличие у меня парня для него уже не секрет.

— Ясно… — смотрит вдаль. — Супер. Подтягивайтесь.

— Ладно… пока…

— Пока…

Я прохожу мимо бывшей подруги, полностью ее игнорируя.

— Привет! — машу Адаму. — Пока, — говорю Ясе.

Только в тени деревьев лесной парковой дорожки я позволяю себе расслабить плечи и выпустить из легких воздух. Он будто весь из меня выходит.

Сев в машину, подтягиваю к груди колени и опускаю на них лоб.

Я не знаю, куда ехать…

Кажется, меня нигде не ждут.

Глава 32

Антон

— Хочешь лимонада?

Подняв голову, смотрю на мать, зажав в губах пару маленьких гвоздей.

Она щурится от солнца, глядя на меня сверху вниз, и улыбается. Вокруг ее головы повязан цветной платок в тон свободному платью на бретельках. Ноги у нее босые.

— Давай… — кладу на траву шуруповерт.

Перевернув бейсболку козырьком назад, поднимаюсь с колен и забираю у мамы кружку.

Она осматривает каркас для поликарбонатной теплицы, который я начал возводить еще в девять утра, а сейчас одиннадцать.

Я проспал в электричке все полчаса пути. Просто вырубился на неудобном сидении, как труп.

Этот выходной я запланировал еще две недели назад, и послал бы все лесом, если бы не пообещал матери собрать эту теплицу до конца месяца, потому что потом… возможности у меня не будет.

Солнце жарит с самого утра, раздражая. Голые плечи начинает припекать, потому что время уже почти обеденное.

Пью из кружки, как полностью обезвоженный, хотя прохладный ветерок не дает мне вспотеть.

— Еще?

— Угу… — вытираю ладонью мокрый подбородок.

— Может, я тебе все-таки помогу? — наливает мне снова полную кружку.

— Чем? Под ногами путаться?

Наверное, настроение у меня слишком дерьмовое, чтобы я мог это скрыть.

У меня было время, чтобы пробить некоего юриста Абрамова в гугле, и результат превзошел ожидания.

С экрана на меня смотрел феерично представительный мужик лет шестидесяти с должностью, которая заставила присвистнуть.

Председатель областного суда.

Просто охеренная новость.

Твою мать. Главный судья города. Если я ничего не путаю, это делает его действительно востребованным юристом, плюс ко всему человеком, у которого власти и связей, как у английской королевы.

Ныряя в свои мысли, я отключаюсь от реальности. Моя рожа с самого утра имеет замороченный вид.

Полина на НЕГО непохожа.

То, что он «не воспринимает ее всерьез», отложилось в моем гипоталамусе, как наскальная живопись.

Его дочь самое серьезное, блять, создание на свете. А ответственности в ней столько, что захлебнуться можно, и я уверен, это касается не только минетов. Я уверен в том, что ее диплом юриста будет красного цвета. Просто чтобы доказать всем и вся, что пленных она не берет.

Отдав матери кружку, бормочу:

— Спасибо…

Она хмурится и вздыхает, глядя куда-то в небо, потом на теплицу, потом на меня.

— Я понимаю, что ты вымахал под два метра, но это не значит, что ты со мной не можешь обсудить все, что захочешь…

— Все, что захочу? — усмехаюсь, возвращаясь к работе.

— В рамках разумного, — уточняет она.

Центральной повесткой моих будней является то, что я дико хочу трахаться. Жажду делать это со своей девушкой, которую меньше чем через месяц мне придется отпустить. Я не собираюсь загонять нас обоих в неловкое положение и требовать от нее каких-то обещаний после того, когда скажу то, что должен.

Я нихера сам не понимаю, чего хочу от нее требовать!

От этого меня бомбит.

Я злой, психованный, и мне нужно побыть наедине с собой.

— Ясно. Буду иметь в виду, — говорю матери.

Перебирая шурупы и гвозди, которые идут в комплекте с парником, раздраженно складываю на ладони те, что понадобятся для закрепления поликарбонатных листов на каркасе.

— Может тебе пустырника накапать?

— Это что-то пенсионерское?

— Это для тех, у кого плохое настроение.

— А я тут при чем?

— Не груби…

— Я разве грубил? — свесив с коленей руки, сдаюсь и смотрю на нее.

— Пока нет, я просто предупреждаю, — говорит мама. — У тебя… кхм… как дела?

— Все хорошо. Не видно, что ли?

— Антон. Я ведь серьезно. Ты можешь со мной поговорить…

— Господи, твою мать, — встаю. — Я не в настроении разговаривать…