Соперники (СИ) - Федотова Ася

Глава 19

РИТА

Mania — Фразами к тебе

Счастье было недолгим. Тетка опять сорвалась.

Захожу в квартиру и у порога натыкаюсь на высокие ботфорты. На вешалке висит фиолетовое пальто устаревшего кроя, а с кухни доносится «Кабриолет» Успенской. Запах дешевого застолья ударяет в нос.

В столовой я сегодня ничего не ела и желудок сводит болезненными спазмами. Если сейчас улизну к себе, то просто сдохну от голода, учитывая, что я еще и не завтракала. Поэтому нацепляю маску «Мне по барабану на вас!» и иду на кухню.

— О, Ритуль, посмотри, кто мне приехал — тут же всплескивает руками тетка, стоит мне появится в дверном проеме.

Напротив нее сидит бывшая теткина одноклассница, свалившая пару лет назад в Питер на заработки. Да, видно, так ничего у нее и не выгорело. Я ее помню по фотографии, которую тетя Марина держит на прикроватной тумбочке. Только там у нее меньше морщин, и волосы еще не похожи на обесцвеченные торчащие во все стороны пакли.

— Узнала Лиду то? — спрашивает тетя, а сама уже ставит для меня тарелку и бросает в нее всего понемногу.

— Да, привет — натянуто улыбаюсь и присаживаюсь за стол.

Лида с любопытством разглядывает меня и затем выдает:

— Ох, Рита, Рита, у тебя, наверное, отбоя от парней нет! Да, Марусь?

Тетка прыскает в ладонь, а у самой глаза пьянющие.

— Не, она над учебниками все свободное время пыхтит, как будто будет в этом толк — говорит с таким видом, словно семь пядей во лбу, блин.

— Это точно — вздыхает Лида. — А ты знаешь, Рит, я тоже была круглой отличницей в школе, только вот потом с одним козлом связалась, и вся жизнь наперекос пошла.

— Ага — поддакивает тетя. — Вовка Стрельников. Такой же мажор, как это твой одноклассник, что подвозил нас на такси — обращается ко мне.

— Говорил: «Люблю, не могу!». Через год отношений я залетела, а он в кусты. Что мне оставалось делать? Срок большой. Пошла рожать. Только вот не доносила — Лида поджимает губы и хватается за рюмку.

Тетка делает тоже самое, и они не чокаясь выпивают.

Господи, видели бы они себя со стороны! Сами во всем виноваты, потому что пьянство сгубило. Если бы не пили, жизнь могла иначе сложиться у обоих. Теперь же только и остается им, как горе водкой заливать и виноватых искать. У тети это я, а у Лиды, видимо, тот самый Вовка Стрельников.

Закидываю в рот отварную картошку с кусочком сала, пару шматков колбасы и запиваю газированной водой.

— Ладно, я пойду уроки делать — встаю из-за стола, но тетя Марина успевает схватить меня за ладонь.

— Рит, а как этот мальчишка то, что подвозил нас?

— В смысле как? — морщу лоб.

Они переглядываются между собой.

— Я же слышала, как вы тут на кухне ворковали. Вы не встречаетесь?

— Не встречаемся — отвечаю и дергаю рукой, чтобы отпустила, но та еще крепче сжимает пальцы.

— А зря, Ритуль, зря. Он на тебя так смотрел, меня не обманешь. Могла бы куш сорвать.

— Не твое дело! — со злостью шиплю и вырываю руку. Уже из коридора слышу, как тетка орет пьяным голосом:

— Ну, и дура, как мамаша твоя!

— Да, отстань от нее! — шикает подружка Лида.

Запираюсь у себя и сажусь за уроки. Занимаюсь до опупения, чтобы не думать, как жалко выглядела сегодня перед Кетлером, когда он просил меня не унижаться.

И эта девчонка...

Так больно, что грудь, будто тисками, сдавливают. Вот бы знать, что у них, и в тоже время не знать.

Не нужно было его к себе пропускать. Он — омут, моя погибель. Знала же, что не выплыву.

Выхожу только в туалет, а потом опять в комнату галопом, пока эти орут в караоке, перебивая друг друга. Отрубаюсь уже к двум часам ночи, когда в квартире, наконец, затихают голоса.

На утро готовлю яичницу для себя и Лиды, пока тетка дрыхнет в спальне, а затем спешу в лицей.

Сегодня первым уроком занятие по плаванию. Их в лицее проводят два раза в месяц. И это ужасно неудобно, хоть и ставят сразу два урока подряд, чтобы мы успели переодеться и просушиться, но все равно не хватает времени. Потому что сушилок мало, к тому же всегда возникает толкучка с душевыми, которых на всех не хватает.

Достаю свой черный купальник с красной окантовкой и молнией посредине, купила его на распродаже в спортивном магазине, и оглядываюсь на девчонок. Забираюсь в самый дальний угол раздевалки, чтобы подальше от остальных, но все равно мне дико неловко. Плавать я очень люблю, но вот это вот переодевание, общий душ — все меня сильно напрягает.

И дело тут не в фигуре, стесняться мне в общем то нечего, получше, чем у многих, но придирчивые взгляды, шушуканье за спиной, словно в змеином царстве оказываешься. Раньше хоть Таня рядом была, а теперь она стоит у боковых шкафчиков ближе к двери и о чем-то увлеченно разговаривает со своей новой соседкой по парте.

Быстро переодеваюсь, стараясь не прислушиваться к разговорам у себя за спиной, хватаю полотенце и ухожу в душ, чтобы сполоснуться перед бассейном. Нахожу свободную кабинку, но тут же получаю толчок в бок.

— Свали, Томилина, я первая — протискивается вперед Герасимова.

Блин, вот достала!

Тянусь до крана и поднимаю его вверх. Из душа тут же льется горячая вода. Герасимова взвизгивает и шарахается в сторону.

— Идиотка! — орет на меня и толкает в грудь двумя руками. Я еле удерживаю равновесие и сразу же налетаю на нее в ответ, но сзади меня хватают за плечи.

— Рит, остановись! Она же тебя провоцирует — сдерживает меня Осипова. — Зачем поддаешься?

Остываю, и Таня ослабляет захват.

— Нужна она мне — говорю, не сводя глаз с разъяренной Герасимовой.

— Ты в конец поехавшая, Томилина — возмущается Аксенова и обходит меня стороной.

— Захлопнись — рычу на нее и вылетаю из душевых.

Чего они докопались до меня! Неужели и вправду все из-за Даниленко. Только вот не пойму, почему. Подружками закадычным они никогда и не были. Даже Морозова из «ашек» ко мне не лезет, а эти ну просто достали.

Нас, как обычно, разделяют с парнями по разные стороны от бассейна, и я наблюдаю, как Девлегаров то и дело поглядывает на Осипову. Не открыто, а как бы невзначай. Танька же совсем ничего не замечает.

По трое встаем на заплыв. Когда подходит моя очередь поправляю шапочку и подхожу к стартовой тумбе. Аксенова стоит по одну сторону, а по другую Танькина соседка по парте. По сигналу ныряем.

В воде я отключаю все эмоции и просто плыву вперед, а когда выныриваю, оказываюсь первой у финиша. Кошусь на Аксенову, которая в это время уже подплыла и висит у бортика, выставляя передо мной средний палец.

Господи, ну, и дура!

Физрук отпускает за пятнадцать минут до перемены, чтобы мы успели переодеться. Спешно покидаю бассейн и занимаю самую крайнюю душевую кабину, прихватив с вешалки полотенце и косметичку.

Помещение заполняется голосами и горячим паром. Не даю себе расслабиться, все делаю быстро, чтобы раньше всех одеться и свалить отсюда, наконец.

Но когда возвращаюсь в раздевалку нахожу свои вещи испачканными. Даже не так. Они исписаны красной помадой. Водолазка, брюки. Сжимаю одежду в руках, сдерживая порыв разнести здесь все к чертям.

Шл*ха, шл*ха, шл*ха … Ни одного живого места не оставили. И когда только успели!

— Ты грязная и мерзкая, как и твои дешевые шмотки — слышу позади себя голос Герасимовой.

Не сдерживаюсь и несусь на нее. Валю на пол, хватаю за волосы, заставляя посмотреть на себя, пока она подо мной брыкается.

— Тварь ты конченая! Что вы до меня докопались! — рычу на нее и тычу в лицо своими вещами.

Меня пытаются стянуть, но я уже сама себя не контролирую. Герасимова хрипит в конвульсиях.

— Бл*ть! — откуда-то из тумана слышу голос Девлегарова.

Он хватает меня под грудью и отлепляет от Герасимовой.

— Все, Томилина, все, харе! — твердит мне на ухо, пока я пытаюсь отдышаться.

— Пусти, пусти меня! — пытаюсь вырваться.

— Тссс — успокаивает.