Эбби Глайнс - Раш слишком далеко (ЛП)
Я не знал, что она ела по утрам. Но поскольку сегодня она все еще спала, у меня было время приготовить завтрак.
Дверь кладовой позади меня открылась, и я еще раз обернулся, чтобы увидеть Блэр. Она была явно удивлена, увидев меня, суетящегося на кухне.
Прошлой ночью мы попрощались не самым наилучшем образом. Сегодня утром я намеревался это исправить.
— Доброе утро. Как я понимаю, у тебя сегодня выходной.
Она замерла на месте и улыбнулась.
— Вкусно пахнет.
— Достань две тарелки. Я сделал убийственный бекон.
Мне хотелось смягчить ее. Она все еще была обижена на меня за прошлую ночь. Но, черт возьми, я сделал это для нее. Не для себя.
— Спасибо, но я уже поела, сказала она, затем прикусила нижнюю губу и с тоской посмотрела на бекон.
Что, черт возьми, все это значило? И когда она успела поесть? Я был здесь уже несколько часов и за все это время она ни разу не вышла из своей комнаты.
Я положил вилку и повернулся к ней.
— Уже поела? Ты же только что встала.
Я внимательно изучал ее лицо. Если она бы она сказала мне неправду, я бы это понял.
— Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.
Что, черт возьми, она только что сказала?
— Почему ты держишь хлеб и масло в комнате? — спросил я.
Некоторое время она нервно теребила свою нижнюю губу, а потом, вздохнув, ответила:
— Это не моя кухня. Все свои вещи я держу у себя в комнате.
Она хранила все свои вещи в маленькой комнате под лестнице? Подождите. . что?
— Хочешь сказать, что когда ты в моем доме, то ешь только бутерброды с арахисовым маслом? Я правильно понял? Ты покупаешь хлеб и масло, держишь их в своей комнате, и это вся твоя еда?
В первый раз, с тех пор, как я был ребенком, мой живот болезненно сжался. Мог ли я предположить, что она не ела мою еду? Бл*дь!
* * *
Она медленно кивнула. Ее глаза расширились от удивления.
Я был настоящим м*даком. Нет, я был хуже, чем м*дак!
Я громко ударил рукой по столешнице и снова повернулся к плите. Было чертовски сложно контролировать себя сейчас.
Это была моя вина. Дерьмо, почему я об этом не подумал? Любая другая женщина давно бы устроила истерику, но Блэр ни разу мне ничего не сказала. И каждый день ела бутерброды с арахисовым маслом.
Дерьмо!
Сердце болезненно сжалось.
Нет, я больше не мог держать ее на расстоянии.
— Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне, — сказал я ей.
Она замерла на месте.
Черт, почему она не слушает меня?
— Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника, — рычал я.
Она не реагировала на мои слова.
Мне нужно было успокоиться.
Я не хотел пугать ее, я просто хотел, чтобы она переселилась наверх и съела хотя бы немного бекона, черт возьми.
— Почему я должна переселиться наверх? — тихо спросила она.
Я переложил на тарелку последний кусок бекона, прежде, чем снова взглянул на нее.
Когда я смотрел на нее, то испытывал по истине физическую боль. Становилось трудно дышать от одной мысли, что я обращался с ней так плохо и причинил ей столько боли.
— Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.
На этот раз она не стала спорить и, повернувшись, направилась обратно в кладовую. Несколько минут спустя она вышла, неся чемодан в одной руке и банку с арахисовым маслом и хлеб в другой. Она положила хлеб и масло на столешницу и, не взглянув на меня, направилась в коридор.
Я крепко вцепился в края барной стойки, борясь с желанием схватить банку арахисового масла и швырнуть ее о стенку.
Нужно было успокоиться, но я был чертовски зол на себя за то, что по моей вине Блэр пришлось есть этот чертов хлеб с арахисовым маслом. Я так старался держаться от нее подальше, что пренебрег другими, не менее важными вещами.
Я ненавидел себя за это.
* * *
— Совсем не обязательно переселяться наверх. Мне нравится эта комната, — мягкий голос Блэр ворвался в мои мысли.
Мои руки еще сильнее вцепились в барную стойку.
Я обращался с ней, как последнее дерьмо. Не задумывался над тем, как она здесь живет и что ест. Все о чем я думал, был ее манящий сладкий запах и нежная бархатистая кожа…. Я не мог простить себя за это.
— Ты имеешь полное право жить наверху. Тебе не место под лестницей. Тебе с самого начала там было не место, — сказал я,
не глядя на нее.
— Ты хоть скажешь, какую комнату я могу занять? Не думаю, что вправе выбирать. Это же не мой дом.
Я напугал ее. Еще одна вещь, которую она не заслужила. Ослабив хватку, я повернулся к ней. Казалось, она была готова убежать назад в любую минуту.
— Все комнаты слева — для гостей, — сказал я. — Их там три. Думаю, тебе понравится вид из последней. Там окна выходят на океан. Средняя комната выдержана в розовых и белых тонах. Она напоминает о тебе. В общем, выбирай, какая понравится. Когда выберешь, спускайся сюда и, сделай одолжение, поешь что-нибудь.
— Но я не голодна. Я только что поела…
— Если ты еще раз скажешь, что ела это проклятое масло, я разобью банку об стену. — я замолчал и сделал глубокий вдох. — Пожалуйста, Блэр, прошу, приходи и поешь что-нибудь. Ради меня.
Она кивнула и направилась к лестнице. Мне следовало помочь ей нести чемодан, но я не был уверен, хотела ли она, чтобы я находился сейчас рядом с ней. Вероятнее всего, ей хотелось сделать это самой.
Я схожу с ума…
Я взял большую тарелку из шкафа и переложил в нее яйца и бекон. Блэр должна была поесть из моей тарелки.
Минут пятнадцать спустя Блэр вернулась на кухню. Я обернулся и увидел, что она тоже смотрит на меня.
— Выбрала? — спросил я.
Кивнув, она подошла к противоположенному концу стола.
— Да. Та, про которую ты говорил, с видом на океан… Зеленая с синим.
