Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины
– Как ты? – саркастично поинтересовалась Дана.
– Как я, – скромно согласилась с ней Катя. – И не надо сарказма. Я за своего Юрия жизнь готова отдать!
– Ты это и делаешь! – согласно кивнула Дана. – И никто тебе в этом помешать не в состоянии.
– Что ты имеешь против Юрия? – агрессивно поинтересовалась Катя.
– Ничего, кроме того, что он тебя попросту использует.
– Он меня любит! – это прозвучало так патетически, что Катя сама хихикнула над собой.
– Ага! А в доказательство своей любви платит тебе смешные гроши, хотя сеть его пирожковых процветает только благодаря твоему кулинарному таланту.
– Просто он копит деньги для расширения производства. Это же надо понимать!
– И для расширения производства покупает квартиру за квартирой. И любовниц в них водит.
Катя с огорчением посмотрела на подругу.
– Не повторяй ты этих глупых сплетен! Я прямо спросила о них у Юрия, он был страшно возмущен. Я еле-еле с ним помирилась.
– Вот именно! Нападение – лучший способ защиты! Как ты не понимаешь, что тебе давно нужно от него уйти и открыть пусть маленькую, но собственную фирмочку! Вот тогда ты и поймешь, сколько огребает этот твой эксплуататор. И не надейся, что вы с ним когда-нибудь поженитесь. Ты для него только орудие для изготовления пирожков да шанежек, выпечки, в общем. Типа скалки, печки, табуретки. Тебя, конкретно Екатерину Протасову, он в упор не видит!
Катя решила закрыть эту непродуктивную тему.
– Да бог с ним, с Юркой! Ты мне лучше скажи, что у тебя с Родионом произошло?
– Ничего и не произошло! Он уехал, а через пару недель уехала и я. Каникулы кончились. Фенита ля комедия.
– И теперь ты переживаешь?
– Я будто вернулась на пять лет назад. Снова лишь глаза закрою, и вижу его. Издевательство какое-то! Мне такого счастья не надо!
– Что, он плохой человек?
– В том-то и дело, что нет!
– Тогда что помешало тебе принять его предложение?
– Я испугалась.
– Чего?
– Своего несоответствия.
– Какого несоответствия? Ты заканчиваешь универ, вот-вот станешь экономистом, семья у тебя приличная, родители давно друг друга знают. Ты умница, красавица. О каком несоответствии ты говоришь?
– Понимаешь, я ведь притворялась вовсе другой. Этакой красоткой со стервозным характером. Как он отнесется ко мне настоящей? Получается, что я его попросту обманула. И он уверен, что я казачка.
– Ты и есть казачка.
– Я родилась в Гатчине. Это родители у меня станичники, а я уже горожанка.
– Не вижу принципиальной разницы. Нет, ты мне просто голову какими-то байками морочишь.
Дана обхватила голову руками, пытаясь сосредоточиться.
– Как живут олигархи, ты представляешь?
– В общих чертах. Главным образом по мыльным операм.
– Видела, какие там вокруг мужиков вьются красотки?
– Они и возле простых мужиков вьются. У нас демографический перекос. Надо искать женихов в испанских странах. Там, наоборот, мужчин больше, чем женщин.
Дана озадаченно посмотрела на подругу.
– Ты мне голову не морочь, я и так замороченная.
– Да я тебя поняла: ты боишься, что его у тебя уведет какая-нибудь красотка.
– Да, – со вздохом призналась Дана. – Это верно.
– Это глупо. Зачем бояться того, что не случилось, и, возможно, никогда и не случится? Этак и купаться нельзя, потому что судорога может ногу схватить. И в лес ходить, потому что медведь может встретиться, и да и вообще самое опасное – жить. От этого, как известно, умирают.
Дана этой старой шутке даже не усмехнулась.
– Не утрируй, пожалуйста. Мне страшно, а ты смеешься.
– А ты не пугайся. И вообще, на твоем бы месте я написала ему, что передумала и согласна выйти за него.
Дана выпрямилась и гордо задрала подбородок.
– Вот еще! Никогда!
– Тогда честно признай, что любишь устраивать себе ненужные страдания. Может, у тебя какая-нибудь фобия? Как называют тех, кто любит страдать?
– Я не мазохистка, не выдумывай!
– Мазохисты испытывают наслаждение от физической боли, а не от нравственных страданий, не путай.
– Да какая разница? В общем, мы с тобой два сапога пара. Ты любишь, когда тобой помыкают, я – вообще жизни боюсь. Будем жить, как лошади, с шорами на глазах, чтобы никто не напугал.
Прерывая их миленькую беседу, в кармане Катиного халата призывно запел телефон. Она расплылась в счастливой улыбке, едва услышав мелодию.
– Да, Юра, слушаю тебя с удовольствием!
Дана помахала ладонью перед ее носом, намекая на полнейшую ущербность. Та отмахнулась – «много ты понимаешь»! Внимательно выслушав его, с легким вздохом согласилась:
– Хорошо, как скажешь.
Отключившись, ответила на безмолвный вопрос подруги:
– Ночью некому работать. Придется выйти мне.
– Катя! Ты что?! – Дана с негодованием обрушилась на подругу. – Ты сколько без выходных работаешь? Это издевательство, и ничего больше!
Катя стыдливо потупилась.
– Что поделаешь, если моя сменщица опять на больничном. Ты же знаешь, у нее двое маленьких детей. То один болен, то другой.
– К тому же ее стряпню раскупают далеко не так хорошо, как твою. Неужели твой драгоценный Юрий не понимает, что ты работаешь на износ!
– Он прекрасно это понимает. Он и сам работает на износ. Как ты думаешь, легко найти хорошие продукты по оптимальной цене? Он тоже крутится, как белка в колесе. И доходы у нас вовсе небольшие, – говоря это, Катя одевалась на ходу.
– Да, поэтому Юрий и поменял всего лишь третью квартиру за год!
– Я тебе уже сказала, Дана, это слухи. Он снимает хорошую квартиру, это верно, но для представительства. Сама понимаешь, оптовых клиентов в коммуналке принимать – себя не уважать. Ну, мне пора! – он вышла, не обращая внимания на увещевания душой болеющей за нее подруги.
Дана удрученно покачала головой. И вот так всегда! Пять лет назад, когда она поступила в универ, Катя приехала к ней из станицы. Они дружили давно, и не помнили, сколько. Летом Дана ездила к бабушке с дедушкой и играла с Катей. Потом, когда девочки подросли, Катю стали отпускать к Дане в Гатчину на зимние каникулы. После школы Катя решила повидать свет, и поступила в кулинарный колледж в Питере, хотя могла бы учиться и поближе к родительскому дому.
Три года назад после окончания колледжа домой не поехала. В версии для родителей ее нежелание звучало как «в станице нет для нее работы», а в действительности она встретила Юрия и безоглядно влюбилась. В то время у него был маленький киоск по продаже выпечки, которую он закупал в разных местах.
Катя начала печь пирожки сама. Сначала на квартире, которую они снимали с Даной, потом, поняв, что напал на золотую жилу, Юрий купил старую убыточную кафешку, оборудовал неплохой цех по производству всякого рода выпечки, и дело пошло. Катины пирожки раскупали быстро, и Юрий выдумал бренд – «Пирожки для любимых».
