Джейн Морни - Корабельная медсестра
– Так что же вы от меня хотите?
– Я ведь вам объяснила. Вы передумаете выходить за него замуж и вернете кольцо. Слава богу – право решать в таких случаях остается за женщиной. Может быть, он даже оставит вам кольцо. – Миссис Мэтьюсон нахмурилась, скептически посмотрела на Бэрри и покачала головой. – Нет, лучше все-таки отдайте кольцо, чтобы вас потом не мучила совесть.
Бэрри недобро усмехнулась. Нет, она решительно издевается над ней, эта хитроумная мать Гарри. Все равно, интересно, почему она позволяет ей так легко отделаться?
Бэрри не знала, что миссис Мэтьюсон ожидала ответа Берил почти со страхом. Прежде всего, она хотела оградить Гарри от унижения, связанного с тем, что весь корабль будет знать, как его провели. Далее, если Гарри узнает, что она нанимала частного сыщика, чтобы копаться в прошлом его невесты, он никогда этого ей не простит. Пусть лучше считает, что Бэрри бросила его по собственной инициативе и во всем винит только ее.
Она смотрела на Бэрри. Лицо той уже не выражало замешательства, и ответный взгляд ее был полон холодной ненависти.
– Я ничего вам не обещаю, – Бэрри высокомерно вскинула голову. – Мне нужно время, чтобы подумать. Гарри на самом деле влюблен в меня.
– Я не вижу, каким образом это печальное обстоятельство может вам помочь, – Миссис Мэтьюсон напряглась; сказанные с угрозой слова Бэрри встревожили ее. Она знала, что на этот раз Гарри совершенно потерял голову от любви – такого с ним еще не случалось. Она допускала, что даже если эта история выйдет наружу, он может простить Бэрри абсолютно все.
– Однако, – заключила миссис Мэтьюсон. – Вы вольны выбирать. Если вы выйдете за него замуж, то это докажет, по крайней мере, искренность ваших чувств, не правда ли? Ведь в таком случае ему будет отказано в наследстве.
Она помолчала, чтобы дать этой мысли осесть в мозгу у Бэрри, затем поднялась, показывая, что их разговор окончен. Самообладание Бэрри стало изменять ей. Она вся покраснела, лицо ее казалось застывшим в каком-то тщетном усилии.
– Но это так трудно, – сказала она, поднимаясь с кресла. – Что я ему скажу?
– Бросьте, миссис Уэст, с вашим-то богатым воображением – я не сомневаюсь, что вы что-нибудь придумаете. – Миссис Мэтьюсон чуть заметно улыбнулась. – Вы можете даже сказать ему, что вашим аристократическим предкам не понравился наш запах овец.
Бэрри мрачно смотрела на нее некоторое время, затем пошла к выходу. – Старая стерва! – сказала она с чувством, выходя из комнаты. Бэрри плохо понимала, куда и зачем она идет, когда, оставив каюту миссис Мэтьюсон, выскочила на палубу. Она не замечала даже берегов Канала, подходящих так близко к бортам корабля, что временами казалось, будто судно катится на колесах по бескрайней пустыне.
Поразительная расположенность, которую мать Гарри выказывала ей в последние дни, позволила Бэрри думать, что все ее проекты относительно Гарри действительно исполнятся наилучшим образом. Тем больше была сила перенесенного ею только что удара. Она была готова поддаться панике. Невозможно найти выход из такого положения. Даже если придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить все Гарри – какой в этом будет толк? Без денег Гарри совершенно ее не интересовал. Опять же миссис Мэтьюсон в ответ наверняка распространит ее историю по всему кораблю, и ей станут смеяться в лицо. Самолюбие Бэрри вряд ли вынесет насмешки пассажиров, которые до сих пор считают се очень романтичной и достойной зависти. Поползут сплетни, ее будут называть лгуньей и обманщицей, которая совершила один непростительный грех – позволила своему обману раскрыться.
Корабль, в сущности, был очень маленьким и замкнутым мирком и ей еще много недель предстояло жить в тесном контакте с его обитателями.
Она подумала о Грэхеме Бретте. Конец этой «прекрасной дружбе». Она знала, что хорошее отношение к ней Бретта основывалось на сочувствии, и сознательно это чувство подогревала. Стоит ему узнать, что она обманщица, и – конец всему. При мысли об этом кровь застыла у нее в жилах.
Куда он пропал? Она отчаянно хотела быть с ним вместе. Не обнаружив Грэхема среди людей, разглядывающих пустыню с верхней палубы, она взобралась по сходням к спасательным шлюпкам.
Здесь было еще больше пассажиров и прошло некоторое время, пока глаза Бэрри отыскали среди них Грэхема Бретта. Он стоял между двух зачехленных шлюпок – с Гейл!
Гейл поспешила на палубу сразу же после ужина, торопясь увидеть, как судно проходит Канал и все, что при этом видно с верхней палубы.
Носовой огонь «Юджинии» освещал пустынные песчаные берега по обеим сторонам канала, а за пределами образованного им светового пятна лежала глубокая, темная тишина, мистическая пустота, над которой висели мириады звезд, как россыпь бриллиантов на черном бархатном небе.
Она облокотилась на поручни, задумавшись, было об этом грандиозном канале, прорезающем сотни миль пустыни, но вдруг почувствовала рядом чье-то присутствие. Гейл повернулась и увидела Грэхема Бретта.
– Вы меня напугали. – Засмеявшись, сказала она. – Вы давно тут стоите?
– Не очень. Позвольте мне помечтать вместе с вами? Вы были где-то далеко, правда? Не удивлюсь, если вы представляли себя верхом на верблюде.
– Впечатляет, правда? Кажется, что можно потрогать эту пустоту, как там должно быть невероятно тихо.
– Перестаньте шептать, – засмеялся Бретт; ее голос действительно был еле слышен, будто Гейл боялась потревожить окружающее их безмолвие пустыни. Она засмеялась в ответ и, повернувшись к поручням, продолжала смотреть в темно-лиловый мрак, покрывавший пустыню.
Они помолчали, затем Бретт сказал:
– Вы, наверное, сейчас жалеете, что с вами нет Пата Нэйли? – Мечтательное настроение моментально оставило Гейл.
– Почему? – спросила она, не поворачивая головы. – Почему вы спрашиваете об этом?
– Ну, – Грэхем замялся, – такой фон – поглядите на звезды; вы никогда не увидите ничего подобного в северных широтах. Но на них надо глядеть вместе с тем самым, единственным, человеком, а не просто стоять под ними и мечтать о нем...
– А я не мечтала – поспешно возразила Гейл. – Я вообще думала совсем о другом. – Она выпрямилась и теперь стояла лицом к Бретту.
– Похоже, что у вас сложилось впечатление, будто мы с Патом связаны какими-то романтическими узами. – Гейл увидела, как он перестал улыбаться, и лицо его приняло очень сосредоточенный вид.
– Конечно, я уверен, что это так. Особенно после того, как Пат вверил вас моим заботам.
– Милый старина Пат просто поддался приступу ирландской сентиментальности, – улыбнулась Гейл. – Но он слишком прочно стоит на земле, чтобы серьезно относиться к какой-либо девушке, по крайней мере, так было до сих пор. Он все еще не нашел себя в жизни, а его девиз – «Быстрее путешествует тот, кто путешествует в одиночку». Мы несколько лет были добрыми друзьями. Знаете, такая студенческая дружба, которая может длиться бесконечно, не заходя слишком далеко. Мы оба очень любили нашу больницу, – при упоминании о любимой Святой Амброзии ее голос смягчился. – У нас было много общих интересов, нам было весело друг с другом, это все.
