Хоуп Макинтайр - Как соблазнить призрака
– Вижу, ты читала о ней. – Крис постучал по фотографии Астрид в газете. – Видишь этого чудака, вон там? – Он указал на большого сильного мужчину, раскладывавшего цветную капусту на противоположной стороне улицы. – У нее с ним кое-что было.
– Правда?
– А как же. Что за бесстыдство. Она стала покупать у него овощи, к другим и близко не подходила, а потом в один прекрасный день он начал хвастаться, что трахал ее у нее дома. И, похоже, не один раз. Он – мерзкий тип, бьет жену до синяков. Полицейские давно его знают – их часто вызывали к ним, – но что они могут поделать с насилием в семье? Его жена звонит им в ужасе, а когда они приезжают, то все отрицает.
– Она знала про Астрид?
– Трудно сказать. Штука в том, что через несколько дней Астрид сама пришла за пастернаком вся в синяках. Это было не так давно.
– А какое это имеет отношение к пожару? Крис пожал плечами.
– Понятия не имею. Кстати, – он посмотрел на меня с намеком. – Что за парень на днях выходил от тебя? Высокий такой. Худоват, правда. Темноволосый. И красивый, как я. – Крис ухмыльнулся. – Я где-то его видел, но не помню, где.
Я улыбнулась. Он что, шутит? Ведь бедняга Крис вовсе не красивый. Наверное, он один из самых уродливых людей на планете. Низенький, коренастый, лысый, с приплюснутым, как у бульдога, носом. Правда, есть у него одно достоинство: самые длинные ресницы, которые я видела у мужчины.
– Ума не приложу, кто это мог быть. А почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Но я точно знаю, что видел его у дома Астрид Маккензи. Как раз в тот день, когда она умерла, так что вот.
– Ты рассказал полиции?
– Что именно? Что я видел его у Астрид или у тебя?
– Эй, Крис, сюда! – крикнул кто-то, прежде чем он успел ответить на мой вопрос, и он похлопал меня по плечу:
– Надо бежать.
– И мне, – я в ужасе посмотрела на часы. Опаздываю на встречу. Я бросилась по Элджин-кресчент, переживая, что там Крис рассказал полиции. Но, перейдя Лэдброук-гроув, я успокоилась. С какой стати полиции допрашивать меня о том, кто входит и выходит из моего дома?
* * *У Сельмы Уокер был жесткий график. Я поняла это, как только она открыла дверь. Внутрь она провела меня очень поспешно. Впереди куча дел, и нельзя терять ни секунды, говорили ее жесты и мимика. А кто я такая, чтобы спорить?
Первая встреча с объектом всегда получается немного неуклюжей. Вы много улыбаетесь и ведете себя так, словно собираетесь стать друзьями навек, но под маской шарма и комплиментов вкалываете как проклятый, чтобы составить мнение о нем. А он – о вас.
Сельма Уокер этого и не скрывала. Следуя по длинному каменному проходу к задней части дома, она все время оборачивалась и окидывала меня проницательным взглядом с головы до пят. Вслед летел аромат молотого кофе, соревнуясь с тяжелыми духами Сельмы – что-то французское и дорогое, не помню названия. Интересно, Базз в кухне, соблазняет одну из кофеварок? К счастью, никаких явных признаков его присутствия не наблюдалось. Выглядела я ужасно. Я плохо спала, и скрыть усталость не удалось. Да еще два шоколадных круассана умудрились в рекордные сроки максимально выпятить мой живот.
Сельма оказалась вовсе не такой, как я ожидала. Ее внешность поразила меня. Я частенько видела ее черно-белые фотографии в газетах, а накануне даже посмотрела серию «Братства», чтобы подготовиться к встрече с ее цветной версией, однако эта женщина из плоти и крови не имела ни малейшего сходства с героиней мыльной оперы. Косметики на ней не было, и я решила, что она, по крайней мере, лет на десять старше, чем предполагалось. Я думала, ей сорок с хвостиком – чуть старше меня. Но ей шел шестой десяток. И в «Братстве» она носила парик. Ее героиня в сериале – маленькая шаровая молния с ярко-рыжими волосами. У женщины, стоявшей передо мной, была грива черных волос. Они спадали до лопаток – печальная попытка сохранить видимость молодости. Сельма казалась крошечной и хрупкой. Бледно-голубые глаза, очень белая кожа. На ней были модные – жатые и новенькие – фирменные джинсы и зеленовато-голубой кашемировый свитер с вырезом-лодочкой.
Но больше всего меня зацепила ее манера поведения. Что-то такое в ее глазах – я сразу заметила. В них отражалась боязнь, даже страх. Сельма не производила впечатления обаятельной личности. Она не источала уверенности, скорее наоборот. Откровенно говоря, у меня возникло четкое ощущение, что, несмотря на пронзительные взгляды, она нервничает. Почти робеет.
Она провела меня в комнату, которая растянулась во всю ширь дома. Сквозь три раздвижных окна от пола до потолка проникали лучи утреннего солнца. Отсюда можно было выйти на кованый железный балкон с лестницей, ведущей в сад.
Повсюду стояли гигантские диваны, обитые белым ситцем. Вообще-то, кроме старого французского шкафа для белья, который в наши дни люди чаще ставят в гостиной, а не в спальне, и нескольких ухоженных растений, больше походивших на деревья, диваны были единственной крупной мебелью в комнате. Еще здесь удобно расположился стальной кофейный столик со стеклянной столешницей, а перед камином – гобеленовая оттоманка. Вот и все.
Сельма уселась на один из многочисленных диванов и пригласила меня сделать то же. Я сообразила, что если сяду напротив, по другую сторону камина, то окажусь в миле от нее. Поэтому я разместилась в углу того же дивана, стараясь не смотреть на ее крошечные сморщенные ступни, оголившиеся, когда она сбросила вышитые тапочки. Сельма свернулась калачиком в своем углу. Ее фигурка, крошечная на фоне внушительной мебели, наводила на мысль о комнатной собачке, спящей на подушке.
Не успели мы заговорить, как дверь отворилась. В комнату вошла женщина с подносом в руках и поставила его на оттоманку.
– Это моя драгоценная Бьянка, – пояснила Сельма. – Она заботится обо мне лучше, чем все, кого я знаю.
Сильное заявление. Понятно, Бьянку обязательно нужно перетянуть на свою сторону.
– Здравствуйте. – Я улыбнулась. А Бьянка – нет. И вообще смотрела на меня весьма подозрительно. Она была среднего роста, среднего возраста (наверное, около пятидесяти), привлекательное латиноамериканское лицо. Фигуру скрывало накрахмаленное белое домашнее платье. На ногах у нее были белые тенниски.
– Кофе, – сообщила она. – Молоко? Сахар?
– Только молоко, пожалуйста.
Она вручила мне чашку, но так и не улыбнулась.
– Мисс Сельма, я пылесосить соседнюю комнату. Хорошо?
– Конечно, – ответила Сельма и хотела встать, чтобы взять кофе.
– Мисс Сельма, не двигайтесь. Вы надо беречься.
И тут я увидела. Когда Сельма потянулась за чашкой, свитер задрался и обнажил край серовато-багрового синяка слева от поясницы.
