Фрэнсин Паскаль - В западне
Через несколько секунд Филипп Дэнсон, Клара Дэвис и Митч стояли около полицейской машины и их обыскивали, прежде чем отвезти в участок.
– Вы имеете право не отвечать на вопросы! Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право на адвоката. Если у вас нет средств нанять адвоката, по вашему желанию может быть назначен государственный защитник, прежде чем вам будут заданы вопросы…
– Все, что я хочу сказать, я скажу прямо сейчас, – заявил Филипп Дэнсон. – Я не жалею о том, что сделал. Все это слышали?
Клара Дэвис молчала.
Регина подбежала к родителям и Николасу в ту самую минуту, когда наручники защелкнулись на запястьях Филиппа Дэнсона, и они вчетвером обнялись, смеясь и плача одновременно.
Джессика стояла в стороне, грустно глядя, как полицейский уводит Митча к патрульной машине.
– О, я не могу этого вынести, – сказала она одному из офицеров, – арестовать Митча несправедливо, ведь он спас мою жизнь. Возможно, именно он спас всех нас.
– Сейчас мы должны забрать его в участок, – вежливо сказал офицер, – но, если Митч невиновен, ему ничего не грозит.
– Просто не верится, – сказал Николас, подходя к Элизабет, – нам и вправду удалось выбраться из этого положения! Мы сделали это!
В следующую секунду Николас схватил ее и принялся танцевать.
Но Элизабет все еще не могла ликовать. Перед тем как Николас обнял ее, она стала очевидцем одной из самых трогательных сцен в своей жизни.
Регина с глазами, полными слез, оставила родителей, повернулась к Брюсу и положила руки ему на плечи. И они обнялись с тем, чтобы никогда больше не расставаться, сколько бы они ни прожили.
Уже стемнело, когда джип и «фиат» подъехали по длинной аллее к особняку Морроу.
После долгих споров сестры решили, что пришло время во всем признаться родителям. Именно Элизабет пришлось взять на себя ответственный разговор. Она позвонила родителям из полицейского участка, рассказала обо всем случившемся и стала успокаивать, когда они поняли, какой опасности подвергались их дочери. Когда они успокоились, Элизабет попросила их разрешения поехать вместе с семейством Морроу на праздничный ужин, прежде чем вернуться домой. Все согласились, что будет гораздо лучше заехать в пиццерию «Гвидо» и взять с собой несколько пицц, вместо того чтобы ехать в ресторан.
– Уж не знаю, как остальные, – счастливым голосом сказал мистер Морроу, – но я бы хотел просто вернуться за свой собственный обеденный стол.
Едва они приехали, как особняк Морроу засверкал множеством огней. С кухни доносился манящий запах пиццы. Николас бегал из комнаты в комнату, открывая окна, чтобы теплый морской воздух наполнил дом.
– Боже, как прекрасно быть дома! – воскликнул он, радостно озираясь по сторонам.
– Спасибо большое, – обиженно отозвался Брюс. – Разве тебе не понравилась наша холостяцкая жизнь у меня дома в эти последние дни?
Николас засмеялся.
– В гостях хорошо, а дома лучше, – отшутился он. – Нигде не бывает лучше, чем дома.
После ужина мистер и миссис Морроу расположились на диване и восторженно смотрели по сторонам, не веря своим глазам.
– Даже не знаю, кого благодарить первым, – тепло сказал мистер Морроу, глядя на сестер и Брюса. – Вы все такие молодцы. Как только вам в голову пришел такой прекрасный план?
Слово за слово четыре героя рассказали все приключения прошлой недели.
– Нам-то было легко, – сказала Джессика, – вот вы – настоящие герои! Каждый раз я думала, что Регина здесь, наедине с…
Брюс нежно обнял Регину.
– Это приводило меня в бешенство, – сказал он, целуя ее в кончик носа. – В ужасное бешенство.
– Я не могу поверить, что мы все здесь, живы и здоровы, – вздохнула миссис Морроу. – Регина, посиди немножко рядом со мной!
Регина, улыбаясь, обернулась, села рядом с матерью и сплела ее пальцы со своими. И тут Элизабет поняла то, чего до сих пор не замечала. Регина могла слышать!
– Вы знаете, что я хотела бы сделать на днях, раз уж нам все равно надо отдохнуть? – спросила миссис Морроу. – Я хотела бы устроить самую большую, самую яркую вечеринку, какую только видели соседи. С одной стороны, праздник будет посвящен твоему возвращению домой. С другой – нашим спасителям, – улыбаясь, продолжила она. – Ну, как вам это нравится?
– Нам нужно столько отпраздновать… – тихо произнесла Регина. – Наше освобождение прежде всего и то, что у нас такие прекрасные друзья, которые рисковали своими жизнями для нашего спасения.
– Это все ерунда, – сказал Брюс, – главное, что действительно самая храбрая молодая леди имеет теперь восемьдесят пять процентов нормального слуха.
Джессика раскрыла рот от изумления.
– Регина, это значит, что ты теперь можешь остаться в Ласковой Долине и тебе не нужно возвращаться в Швейцарию?
Регина вздрогнула.
– Я не хочу снова уезжать от моей семьи и друзей! – с жаром воскликнула она.
– Как говорит доктор Фридрих, тебе это и не нужно, – объявил мистер Морроу. – Это было одной из причин, по которой мы с мамой собирались в Швейцарию. Мы хотели сказать тебе это лично. Доктор Фридрих прислал нам письмо, в которое вложил твои самые последние медицинские данные. Он считает, что последний этап лечения можно провести амбулаторно в Лос-Анджелесе.
Радостный крик раздался в комнате.
– Да, вот это настоящая причина для вечеринки, – со счастливым лицом произнес Брюс. – Миссис Морроу, я могу вам чем-то помочь? Я хочу, чтобы это была большая, самая шумная и веселая вечеринка, которая когда-либо бывала в Ласковой Долине.
– Просто приходите и веселитесь, – засмеялась миссис Морроу и крепче прижала к себе Регину. – Вы все и так уже достаточно сделали. Давайте устроим вечеринку в пятницу вечером, – предложила она. – Ты не против, Курт?
Мистер Морроу улыбнулся.
– Пусть будет в пятницу вечером, – заявил он, подошел к бару и достал бутылку шампанского из маленького холодильника. – Ну а теперь, я думаю, надо произнести тост!
Через минуту все с уже наполненными бокалами слушали тост мистера Морроу. Он чокнулся с Региной.
– За мою дочь, – сказал он, расчувствовавшись.
– За самую лучшую семью в мире, – прошептана Регина. В ее глазах блестели слезы. – И за самых лучших друзей, которые когда-нибудь были, – добавила она, переводя взгляд с Брюса на Элизабет и Джессику.
– Пьем за это! – воскликнули сестры хором, взяв друг друга под руки.
Они с трудом могли в это поверить. Тяжелое испытание было наконец позади.
13
– Не знаю, – сказала Джессика, критически разглядывая себя в зеркало, висевшее в комнате Элизабет, – не кажется ли тебе мой наряд несколько обыденным?
