Луиза Розетт - Больше никаких признаний (ЛП)
Он качает головой.
— Я не хочу, чтобы ты начинала так, как я, вот и все.
Прошлой весной, после того, как я наорала на Джейми, потому что его бывшая девушка сказала мне, что потеряла девственность с ним, а потом я впервые призналась ему в любви — не лучший момент выбрала — Джейми рассказал мне историю о том, как лишился невинности на вечеринке, когда они с девушкой были под кайфом.
Ей было семнадцать. А ему тринадцать.
Сначала я спросила его, законно ли это. Потом спросила, понравилось ли ему.
Он сказал, что там нечему нравиться, и от этого мой мир чуть не рухнул.
— Джейми. Мне не тринадцать, — пытаюсь вернуть руку обратно.
— Просто… Просто дай мне это сделать, — шепчу я.
Он продолжает упрямиться, но у меня в запасе есть еще один прием. Прошлой весной я узнала, что есть три слова, которые полностью разбивают оборону Джейми. Это было ошибкой — впервые их использовать, когда он установил между нами физическую дистанцию.
Я не собираюсь повторять свою ошибку.
Смотрю прямо на него и говорю:
— Я тебя люблю.
Его дыхание замирает. Он пытается прочесть что-то в моих глазах, понять, не пустые ли это слова, словно не может поверить, что его можно любить. Я провела так много времени, обдумывая идею о непонятом Джейми, с которым плохо обращались, что отказываюсь на это отвлекаться. Хотя думаю, это безумно грустно, что он не верит в мои слова. Я люблю его… и собираюсь это продемонстрировать.
Он отпускает меня и запускает руку себе в волосы. Я добилась своей цели — теперь ему трудно мыслить здраво. Цел» его, не дожидаясь ответа. Я знаю, что сейчас он меня не остановит — я это чувствую. На этот раз я трогаю его по-настоящему, не убирая руку. Как же круто понимать, что я вызываю такую реакцию — он меня хочет.
Есть тысяча вещей, которые мне хочется сказать, но я не рискну рассеять эту магию. Двигаю рукой вверх-вниз по туго натянутой ткани его джинсов, пытаясь измерить успешность своих действий по тому, как он меня целует. Через минуту он дергается под давлением моей руки и делает резкий вдох.
— Все… нормально? Так и должно быть? — спрашиваю я.
Он отвечает поцелуем настолько неистовым, что можно испугаться, если не считать того, что я за всю свою жизнь не чувствовала ничего более впечатляющего.
Свободной рукой я берусь за молнию на его джинсах, но он хватает меня за запястье.
— Одна вещь за раз, — его голос звучит низко и грубо.
— Просто хочу…
— Я знаю, — говорит он. — Ты… приятные ощущения.
— А ты… от этого получится?
Он пристально смотрит на меня, в его глазах мелькают золотистые искорки.
— Ты хочешь спросить, кончу ли я?
Я внезапно чувствую себя так, будто меня выкидывают из команды, но бьюсь изо всех сил, чтобы остаться в игре — теперь я не могу сдаться. Смотрю ему в глаза. Я почти не дышу, когда ему отвечаю, а мой голос звучит, как еле слышный шепот: — да.
— Ну, так и спроси.
Никогда ни разу — в своих фантазиях о Джейми я не представляла, что он будет со мной так разговаривать. В его словах есть вызов, и я точно знаю, какой именно. Если я хочу играть на этом поле — вопреки его лучшим побуждениям — я должна доказать, что могу подкреплять слова действиями.
Довольно справедливо. Игра начинается.
Делаю глубокий вдох.
— Джейми, шепчу я, — если я продолжу так делать, ты кончишь?
Джекпот.
Он присматривается ко мне, а его рука ложится на мою, быстро и сильно дергает молнию на джинсах, а потом он лежит, практически не двигаясь. Его дыхание заходится во вздохе. И его лицо. Его красивое лицо становится диким и просветленным одновременно.
Все это, без сомнений, самое поразительно прекрасное зрелище, которое мне довелось видеть за шестнадцать лет своей жизни.
Проходит минута, а он лежит тихо — мне уже кажется, что он заснул. Но он открывает глаза и улыбается своей полуулыбкой.
— Что? — затаив дыхание, спрашиваю я.
— Ты бы видела сейчас свое лицо.
— Было потрясающе. Мы можем еще раз? — говорю я, чтобы его рассмешить.
Он обнимает меня и притягивает ближе. Мы лежим рядом около минуты, прислушиваясь к звукам вечеринки, доносящимся снизу, а потом он говорит:
— Теперь твоя очередь.
У меня все переворачивается внутри. Не думала, что все дойдет до логического завершения, чтобы он захотел ответить взаимностью — такой уж он парень. Когда его рука скользит по моему лифчику и ниже по животу, к джинсам, я понимаю, что не готова. Хотела бы я быть готова или хотя бы притвориться, что это так. Но я не могу.
— Я не могу… пока, — смущенно шепчу я.
Его рука замирает у меня на талии. Я смотрю ему в глаза и вижу — он уже знал, что я не готова, просто хотел, чтобы я вела себя повзрослому и сказала это сама.
Меня бесит, что он меня проверяет.
Я рада, что мы сделали то, что сделали. Мне очень понравилось.
Слышу непокорность в своем голосе, а он отвечает довольной улыбкой он и раньше слышал эту непокорность. Меня это раздражает — такое ощущение, что он не принимает меня всерьез.
Поэтому снова достаю свой козырь, чтобы сравнять счет.
— Я люблю тебя. Ты думаешь, это пустые слова, но это не так.
Ему становится некомфортно слышать эти слова еще раз, но он не отводит взгляд.
Люблю это прозвище так же сильно, как полчаса назад. Получить новое прозвище — идеальный способ начать новый год. Он убирает прядь волос с моего лица, нежно целует, а потом встает и надевает свою камуфляжную куртку, застегивая ее так, чтобы спрятать пятно на джинсах, которое, похоже, ничуть его не расстраивает. Он подает мне руку.
— Пошли обратно.
Ночь была так близка к идеальной, что я даже не спросила, почему он не ответил на мое признание.
***
Я стою напротив кухонной раковины, а по моим венам течет приятное возбуждение, причина которого не только алкоголь. Не могу поверить, что это случилось. И случилось по моей инициативе. Такое чувство, что я победила.
Наверно, я единственная девушка за всю историю, которой пришлось уговаривать своего парня с нормальной ориентацией на такие прикосновения. Хотя в чем-то он прав — я готова к одному, но не готова к другому, и мне лучше знать, в чем разница, а иначе между нами все бы пошло наперекосяк. Это последнее, чего я хочу, учитывая, что впервые за два года между нами все не идет наперекосяк.
Я наблюдаю за Робертом, который общается с какой-то компанией, стоя так близко к Холли, как только возможно. Он полностью в своем репертуаре — смешит всех, включая ее. Роберт веселится не так, как Кэл, и Холли это знает. А еще он любит ее так, как Кэл никогда не сможет, и я думаю, что она и это знает.
Ловлю взгляд Роберта и ухмыляюсь.
Потом отворачиваюсь и выглядываю в окно во двор, где Джейми с Энджело стоят на морозе, и Энджело курит сигарету. Энджело знает, что курение может погубить его голос, но по его словам, его это не волнует — ему нравятся хриплые голоса, как у Тома Уэйтса. Так же, как мне нравится не самый чистый голос Элисон Моссхарт — без нее от
