Мария Менто - Лето нашей тайны. Убийство на пляже любви.
Но что это? Что там случилось? Вся молодежь столпилась на берегу. Ренату и Орланду почувствовали неладное и ускорили шаг. На песке лежала бездыханная Клара. Орланду бросился к ней, стал делать искусственное дыхание. А молодежь наперебой рассказывала им, что произошло. Несмотря на волны, Клара решила искупаться. А когда начала тонуть, то не могла позвать на помощь. Крис увидел ее и побежал звать остальных. Прибежали ребята, но Клары уже не было видно на поверхности. И если бы не Гуту, который как раз подплывал к пляжу на лодке и увидел в воде бедную девушку, дело кончилось бы совсем плохо. Гуту пырнул и вытащил ее со дна уже бездыханную. Вот тут-то и подоспел Орланду. Разве мог он отдать безжалостной смерти свое дитя? Он боролся за жизнь до последнего. И его усилия увенчались успехом: Клара вздохнула и открыла глаза. Но Орланду она не увидела. Как только он услышал биение ее сердца, он ушел, объяснив Лукасу, что нужно делать дальше.
— Кто меня спас? — спросила Клара, когда окончательно пришла в себя.
— Гуту и местный врач, — сказал Лукас.
Клара благодарно посмотрела на смущенно улыбавшегося парня, и пока они смотрели друг на друга, их глаза сказали их сердцам и еще что-то...
— Доктор у нас такой замечательный человек, — говорила между тем Лижия Лукасу.
— Я не верю, что человек может быть хорошим, если он бросил своих детей, — упрямо ответил Лукас.
Однако мнение Лижии было ему совсем небезразлично. Он влюбился в нее сразу и не надеялся на взаимность, зная, что она — девушка Гуту.
Но жизнь непростая штука.
— Я хотела бы знать, что такое любовь, мама, — говорила Лижия вечером Илде. — Гуту мне очень нравится, он и красивый, и добрый, но быть мне хочется с Лукасом, хотя он молчаливый, замкнутый и я о нем ничего не знаю. И когда он на меня смотрит, мне и страшно, и хочется за него жизнь отдать!
Илда только крепко обняла свою дочку. У нее самой голова шла кругом. У Орланду взрослые дети, Клара чуть было не утонула. Лижия, похоже, всерьез влюбилась в Лукаса. А сама она — в Орланду...
Глава 13
Покушение на комиссара и его коллегу-следователя наделало много шума в Маримбе. Люди с тревогой обсуждали это происшествие, возмущенные и напуганные разгулом бандитизма. Наиболее догадливые усматривали тут прямую связь с убийствами Зе Паулу и Налду, а потому с еще большим уважением и симпатией говорили о своем комиссаре:
- Шику молодец! Зря времени не теряет! Ясно же, что он вышел на след убийц, если они пытались убрать его с дороги. К счастью, у них ничего не получилось! Не на того напали!
О подробностях перестрелки и таинственном спасителе комиссара местным жителям было неизвестно, поэтому они все заслуги приписывали Шику, видя в нем своего защитника и настоящего героя. В то же время они понимали, что неудачная попытка покушения могла только разозлить бандитов, и просили Шику быть внимательнее и осторожнее.
Понимал это и Сервулу. Но он в отличие от других не просто догадывался, а почти наверняка знал, что убийство Шику и Азеведу было заказано Эзекиелом. И пока тот не успел организовать новое покушение, Сервулу нагрянул к нему в тюрьму, преодолев мощный эшелон охранников.
— Пустите его! — приказал им Эзекиел, услышав за дверью голос Сервулу, которому пришлось вступить в драку с охраной. — Только проверьте, нет ли у него оружия.
— Чтобы порешить тебя, мне оружие не нужно, — ответил ему Сервулу. — И я сделаю это, если ты еще раз попытаешься убить моего сына!
— О чем ты говоришь, Сервулу? — насмешливо произнес Эзекиел и повелел охранникам оставить его наедине с гостем.
— Перестань кривляться! — грозно продолжил тот. — На моего сына покушались. А кто мог заказать это убийство? Кто использует такие методы?!
— Многие... — все с той же высокомерной ухмылкой промолвил Эзекиел. — Зе Паулу, Тиноку...
— Их уже нет в живых. И это тоже на твоей совести!
— Ну что ты, Сервулу? Я об этом и мечтать не мог! — рассмеялся Эзекиел. — Ты же видишь, я сижу запертый в четырех стенах...
— Однако у тебя и тут имеется огромная власть. Это же не охранники, а — шестерки!
— Да, я привык к некоторым удобствам, — согласился Эзекиел. — Мне ведь предстоит здесь сидеть всю жизнь, так что надо как-то обустраиваться. А ты, я слышал, тоже неплохо обосновался в доме Зе Паулу? Из четверых разбойников живы остались только мы с тобой… Для этого нужен талант!
- Меня прошлое не интересует! — сердито оборвал его Сервулу. — Я пришел сюда, чтобы сказать: оставь в покое моего сына, а не то я расправлюсь с тобой, и никакой талант тебе не поможет!
— И это говорит честный гражданин, скромный труженик?
Сервулу пропустил мимо ушей насмешку и вновь пригрозил Эзекиелу:
- Имей в виду, если с Шику что-нибудь случится — тебе не жить!
С этими словами он вышел, оставив Эзекиела в глубоком раздумье.
Настроение Сервулу заметно улучшилось: он знал, что Эзекиел примет но внимание его угрозу и впредь поостережется нападать на Шику.
А сам Шику, ничего не подозревавший о хлопотах отца, тем временем улаживал семейные отношения с Амандой. Вчерашний приступ гнева, который она обрушила на раненого Шику, теперь сменился другим приступом: плача и ругая себя за глупость, ревность и несдержанность, Аманда умоляла мужа простить ее:
- Прости меня, милый! Я так люблю тебя! Безумно люблю! Что бы я без тебя делала? Жить бы не смогла, клянусь! Я тебя очень люблю!.. Ты мне веришь?
— Перестань, Аманда, не плачь, — пытался успокоить ее Шику. — Я верю тебе, но и ты должна мне верить. Ты же знаешь, что я живу ради тебя.
— Шику! Спасибо!.. — страстно обняла она его. — Спасибо за то, что простил меня!..
Осыпая Шику поцелуями, она несколько раз больно задела его рану, но он молча стерпел, лишь поморщился. Аманда же, не замечая этого, все больше распалялась и ласкала его все горячее. В какой-то момент Шику не выдержал и взмолился:
— Пожалуйста, будь осторожнее! Мне больно.
— Да-да, — тотчас же отпрянула от него Аманда. — Прости. Опять я доставляю тебе неприятности...
— Нет, что ты! — поспешил заверить ее Шику. — Какие неприятности? Просто слегка задела больное плечо.
— Ладно, не утешай меня. Я знаю, ты великодушен, — ответила она поникшим тоном, однако уже в следующий миг встрепенулась, вся напружинилась и произнесла жестко, в своей привычной манере: — Мне пора! Я еду в Кампу-Линду. До вечера!
Ее глаза, еще не высохшие от слез, смотрели куда-то мимо Шику и казались стеклянными. Он понял, что больше не интересует Аманду, она попросту не видит его сейчас и уже пребывает во власти какой-то иной идеи — не менее страстной, но никак не связанной с Шику. «Что ж, — печально подумал он, — прощение получено, равновесие восстановлено, и больше ей ничего не нужно...»
