Мария Нуровская - Танго втроем
– Оля, видишь ли, тут такое дело… – наконец решился Зигмунд на разговор. – Готовится к выходу один новый журнал, что-то вроде польского «Пари-матч», и главный редактор предложил нам обоим дать интервью для его первого номера.
Я ошарашенно уставилась на него:
– Интервью? Вдвоем с тобой?
– Ну да, сразу с нами обоими.
Выражение лица у него было смущенное.
– Но ведь мы с тобой решили не давать подобных интервью. Наша личная жизнь должна была быть табу для всех.
– Согласен, ты, конечно, права, но… они предложили большие деньги, у них богатый фонд… и все такое… это их первый номер. Журнал получил приличную сумму на раскрутку, понимаешь?
– Ага, как все эти немецкие журнальчики, которые то и дело рекламируют по телевизору. «Только у нас! Зигмунд Кмита и Александра Полкувна рассказывают о своих тайнах. Купи и убедись сам!»
Зигмунд все больше заводился:
– Послушай, это совершенно другое дело! А кроме того… Я уже дал согласие.
– Мог бы сперва со мной посоветоваться. Но если ты с ними уже договорился, разве у меня теперь есть выход?
Он пристально взглянул на меня. Зигмунду показалось подозрительным, что я так легко согласилась. А сдалась я так быстро, потому что еще вчера прогуливалась с его бывшей женой, отчего чувствовала себя перед ним виноватой – он ведь ни сном ни духом не знал о наших встречах после репетиций. Как же я потом пожалела о своем поспешном согласии! Интервью превратилось в маскарад с переодеванием. Зигмунда облачили в смокинг, а меня – в длинное вечернее платье, к которому добавили нитку жемчуга. Потом мне еще несколько раз пришлось переоблачаться – то в костюм с мини-юбкой красного цвета (при этом меня заставили дефилировать на высоченных каблуках), то в свитер под горло и юбку. Меня жутко утомили и само переодевание, и позирование перед объективом фотографа, который безапелляционно распоряжался:
– Так, а сейчас обнимите мужа за шею, голова к голове… склонитесь к нему поближе… и улыбочку, пожалуйста, в тридцать три зуба.
«Тебя бы заставить улыбаться во все зубы», – бесилась я про себя, но сделала все, как он велел, – мне очень хотелось, чтобы Зигмунду достались эти деньги, в которых он так нуждался для завершения строительства дома.
– Неужели сумма и правда настолько велика? – спросила я, когда банда фотографа с ассистентами и визажистов наконец убралась восвояси.
Съемки остались позади, осталось провести интервью.
– Правда, – ответил он, – их хватит, чтобы покрыть крышу.
– Ну, что же, я рада, – закрыла я вопрос.
Беседа с журналисткой на первый взгляд была приятнее фотосессии. Я говорила то, что наметила заранее. И после ее ухода тут же обо всем забыла. Неудивительно, ведь я так спешила в театр. Потом собиралась поехать к Эльжбете. Мы заранее условились на определенный час – она хотела мне кое-что показать. Однажды я ее спросила, чем она занимается в свободное от домашних хлопот время. Как проходит ее день, разумеется, когда нет репетиций.
– Ты ведь уже знаешь, меня содержит дочь, я тебе говорила, – ответила она.
– Ну а вообще что в твоей жизни происходит? Что ты обычно делаешь?
– Звезды рассматриваю.
– Ты серьезно?! Как это?
– У меня на крыше есть телескоп. Ты не представляешь, как это увлекательно. Я знаю о звездах почти все… но хочу знать больше. – Она посмотрела на меня. – Это ты себе вообразила, что все начинается и заканчивается театром. А на свете есть столько интересных вещей. К примеру, астрономия. Иногда я полночи провожу за телескопом. И тогда все становится на свои места. Если бы не это мое увлечение, не знаю, что бы со мной было после его ухода… А так я себе объяснила, что он и я – лишь пылинки в огромном космосе… какое имеет значение, что чувствует какая-то пылинка…
Я была так поражена этим признанием, что долгое время не знала, что сказать. И заявила самое дурацкое из всего возможного:
– Но ты ведь не хотела мириться с разводом, писала разные заявления, только было уже поздно.
– Не писала я ничего. До меня тоже дошла эта сплетня. Неужели и ты думаешь, что я до такой степени глупа, чтобы хлопотать об отмене судебного решения?
– Так значит, это была сплетня?
– А ты еще не привыкла, что в театральной среде сплетня заменяет правду? Об этом известно всем – так удобнее.
– А почему ты так быстро дала ему развод?
– Ну, потому что он этого очень хотел.
– А ты?
Она горько усмехнулась:
– Хочешь спросить, люблю ли я Зигмунда? И да, и нет.
– Совсем как я, – вырвалось у меня.
Я провела с ней на крыше много часов. Она объясняла мне, где какое созвездие находится.
– Вот там, посмотри, Большая Медведица, а там созвездие Возничего… Но самое увлекательное – рассматривать Луну. Ты знаешь, что такое лунные фазы?
– Ну, это такие мини-затмения, – ответила я неуверенно.
– Когда светлая сторона Луны недоступна для наблюдения с Земли, говорится, что Луна прибывающая. И находится она между Солнцем и Землей. С этого момента начинается медленный переход от новолуния к полнолунию… Как-нибудь я тебе расскажу, какое влияние полнолуние оказывает на организм человека…
– Знаю, в это время волки воют на луну…
– Представь себе, люди тоже.
Когда мы спустились вниз, я бросила взгляд на часы – было около двух ночи.
– Ой, как поздно, – ужаснулась я. – Мне надо скорее попасть домой. Можно, я закажу такси с твоего телефона?
– Знаешь что, переночуй у меня. Мы перекусим, и я постелю тебе в комнате наверху.
Я удивленно воззрилась на нее – предложение было шокирующим. Кроме того, Зигмунд не имел представления, где я и что со мной. Позвонить ему я не могла, потому что в нашей однокомнатной квартирке все еще не было телефона. Впрочем, это имело свои положительные стороны: лишний раз никто не побеспокоит. Что касается предложений новых ролей, то меня всегда можно было застать в театре, а Зигмунда – в тех местах, где он бывал с завидной регулярностью. Я не в состоянии была ей сказать, что не могу остаться, потому что ее бывший муж будет обо мне волноваться. Она и сама это хорошо понимала. Не исключено, что именно поэтому Эльжбета хотела всеми силами меня задержать.
– Не хотелось бы причинять тебе хлопоты, – сказала я.
– Останься, мне будет только приятно.
В тот момент я ее ненавидела, но отказать так и не сумела.
– Ты знаешь, что такое «метеоритный дождь»? – спросила она за ужином.
– Не очень.
– Падающие звезды – это всего лишь световой эффект. Происходит он оттого, что метеориты врываются на огромной скорости в земную атмосферу. Самый интенсивный такой дождь наблюдался в ночь с шестнадцатого на семнадцатое ноября тысяча девятьсот шестьдесят шестого года над Америкой, точнее, над Аризоной…
