Виктория Баринова - Любовь в кадре
Или же он настолько искусно притворяется?
У Кати закружилась голова, и она вцепилась в подоконник. Она никогда не разберется с этим в одиночку. Нужно все рассказать Максу. Он поймет, в чем дело…
Желание увидеть Макса и скинуть на него груз своих сомнений было настолько велико, что Катя принялась собирать вещи. Романтические выходные для нее закончились.
11
Катя сидела на пятнадцатиметровой кухне Максима и собиралась с мыслями. Макс колдовал над настоящим турецким кофе, и, не сводя глаз с его широкой спины в темной шелковой рубашке, Катя ненавидела себя всеми фибрами души. Она чувствовала себя предательницей. Сначала ночевка на даче с Кириллом, а теперь это, выстраданное тяжелое признание…
— Знаешь, мне кажется, что Кирилл тут ни при чем, — наконец выдавила из себя Катя.
Она на попутке примчалась к Максу, даже не заезжая домой. На ее счастье, он оказался дома, в своей роскошной трехкомнатной квартире в элитном доме на северо-западе Москвы. Встретил у подъезда, обнял, зарылся на секунду лицом в ее растрепанные волосы, и все Катины тревоги и сомнения на секунду отпустили. Как она могла так долго находиться вдали от него? Как она могла счесть другого мужчину привлекательным?
— О чем ты? — спросил Макс, расставляя на столе крохотные кофейные чашечки.
Он не дал ей сказать ни слова, хотя она была готова выложить ему все уже в лифте. Вначале завтрак и кофе, а потом разговоры. Теперь Катя видела, что он прав. Ей нужно было успокоиться, прийти в себя после долгой утомительной поездки…
— Я об этой истории с Алисой. — Катя взяла чашечку и сделала маленький глоток. Божественно. За что бы Макс ни брался, он все делал безупречно. — Не похож Кирилл на человека, который мог бы принудить кого-либо принимать наркотики. Не похож, и все.
— Тебе хватило одной ночи с ним, чтобы это понять?
Катя дернулась, как от удара, и пролила кофе на стол.
— Я с ним не спала!
— Неужели? И что же вы делали всю ночь? Играли в шахматы?
На бесстрастном лице Макса — неуловимая тень сарказма. Насмешка притаилась в уголках рта, в мелких морщинках вокруг глаз, в тонких крыльях носа… У Кати возникло чувство, что с нее сорвали всю одежду и выставили на всеобщее обозрение. Ничто невозможно было спрятать от этого обличающего взгляда, ни мысли, ни эмоции, ни поступки…
Но ведь она ни в чем не виновата! Почему он смотрит на нее, как на преступницу?
— Мы просто разговаривали!
— Теперь это так называется?
— Почему ты мне не веришь? Ты отлично знаешь, зачем я поехала на дачу с Кириллом.
— Я уже ничего не знаю, — жестко сказал Макс. — Я надеялся, ты вернешься вечером.
— Но он же на выходные меня пригласил! Я и так уехала раньше всех…
— И, наверное, ужасно об этом жалеешь.
— Не будь идиотом! — не выдержала Катя. — Я туда ехала за информацией, а не ради прекрасных глаз господина Романова! И если ты думаешь, что я не умею сказать «нет», если ко мне пристают, то ты ошибаешься!
— Значит, он к тебе все-таки приставал, — удовлетворенно заметил Макс.
Катя вспомнила выразительный взгляд Кирилла и его безупречное поведение и покачала головой.
— Нет. Так не пристают.
— Ну естественно. Кирюша у нас профессионал, — фыркнул Максим.
— Ты выслушаешь, что я узнала, или нет?
Максим вскинул вверх ладони.
— Конечно, прости. Первым делом самолеты. Что ты там раскопала?
Катя хотела преподнести Максу эту новость как можно мягче или совсем утаить. Но его грубое поведение вывело ее из себя, и она рубанула с плеча:
— Алиса спала с ним.
Чашка кофе вылетела из рук Макса и разбилась вдребезги на плитках. Катя прикусила язык, но было поздно. Макс встал, оперся о стену, пряча от нее лицо.
— Все вы одинаковы, — глухо бросил он. — Шлюхи.
— Нужно было просто опубликовать те фотографии, — пробормотала Катя вполголоса.
— Да, пожалуй. Чтобы вся Москва узнала, что у меня выросли огромные рога.
— Тебя только это волнует?
Холодка в голосе оказалось достаточно, чтобы привести его в чувство. Макс послушно вернулся на место.
— Ты права. Сейчас ревность надо спрятать подальше. Но как подумаю, что ты с этим уродом…
Он сказал я, а не Алиса, промелькнуло в Катиной голове. Теперь я значу для него больше, чем она.
— Романов даже не дотронулся до меня, — мягко произнесла Катя. — Я бы его на месте придушила. И он это просек.
Макс улыбнулся, и Катя поняла, что кризис миновал.
— Воинственный котенок. Я не должен в тебе сомневаться… Итак, что дальше будем делать? Вообще-то нужно поторопиться. Не думаю, что Романов будет долго возиться с тобой после того, как ты его отшила. Поищет девочку посговорчивее. Ему это нетрудно…
Неприятно, но верно, подумала Катя. Макс, как всегда, точен в выражениях.
— У меня есть одна идея, — сказала она. — Я тут присмотрелась к Кириллу… И не делай такое лицо, пожалуйста. Не тянет он на мерзавца. Никак не тянет. Не похож он на человека, который спокойно стал бы давать Алиске наркоту… Я же помню, кто вокруг нее крутился раньше… Кирилл абсолютно другой…
— Хороший мальчик вне всяких подозрений, я понял.
— Ну, Макс, я же с ним довольно много общалась. Зачем ему было передо мной притворяться? Я бы обязательно почувствовала, если бы он врал…
— Не забывай, он актер. Причем самый лучший.
— Нет, нет… — От беспомощности Катя начала ерошить свои волосы. — Он добрый и все делает, как надо… Собачку сбили по дороге, он ее взял в машину, довез до ветеринара, а потом забрал с собой… хотя собак он с детства боится…
— Красивый жест.
— Это был не жест! Я же все видела. Он действительно волновался и чувствовал себя виноватым…
— Ах… — Макс выразительно закатил глаза.
Объяснять ему что-либо было бесполезно. Для него Кирилл Романов был чернее черного.
— Ладно, поверь мне на слово, — сказала Катя. — Допустим, мы поторопились с выводами, и на самом деле Кирилл ни в чем не виноват.
— Допустим, — кивнул Максим.
— Тогда мне просто надо показать ему камеру, фотки и потребовать объяснений, — заключила Катя. — Странно, как мы раньше до этого не додумались.
На мгновение Макс изменился в лице, словно вся кровь вдруг отхлынула от его смуглого лица, и оно побледнело. Но уже через секунду он улыбнулся, разгоняя тучи, и у Кати отлегло от сердца.
— Интересное предложение, — проговорил он, глядя на нее исподлобья. — Но глупое. А если Романов все-таки виноват? Не забудь, это его камера. Он не мог не знать о фотографиях, даже если фотографировал не сам.
