Лин Уормсли - Пленники любви
Внимание девушки привлекла деревянная скамья с разбросанными на ней мягкими подушками. Внезапно ей показалось, что этот день тянется уже целую вечность, и она с блаженством опустилась на подушки и откинулась на спинку, обмахиваясь путеводителем, который купила в аэропорту, чтобы без посторонней помощи совершить экскурсии по городу и побережью.
Хотя идея осмотра окрестностей уже не казалась Хэлен особенно заманчивой, тем не менее она оставалась необходимым условием, если ей хочется как можно меньше времени проводить на вилле «Роза» в обществе Виктора Уэстона и его широколицей невесты.
— Ах ты, злючка! — упрекнула себя девушка, раскрывая путеводитель и раскладывая на коленях подробную карту местности. Как правило, она не испытывала мелочной женской злости, а Стефани Райт, разумеется, не виновата, что у нее лицо напоминает бадью. В другой ситуации Хэлен не пришло бы в голову злорадствовать по этому поводу, но с первой минуты она почувствовала к Стефани глубокую антипатию. Видимо, из-за ее надменности и грубости, решила девушка в свое оправдание. Или же из-за ее отношений с Виктором?
Эта неожиданная мысль вдруг ни с того ни с сего возникла в ее голове. Хэлен она не понравилась, и она поспешно вытолкнула ее из своего сознания и старательно сосредоточилась на карте, решая, какую часть побережья стоит обследовать в первую очередь, и раздумывая, не нанять ли ей машину, если такое здесь вообще возможно…
Девушка проснулась от резкой боли в шее и тут же решила, что все еще продолжает спать и видеть сон, потому что перед ней стоял Виктор, такой же обескураживающе, невообразимо привлекательный, как и всегда. Мужской шарм исходил от него головокружительными волнами. Эти волны казались настолько реальными, что Хэлен знала — стоит ей протянуть руку, и она сможет прикоснуться к ним, и они затянут ее в гибельное болото…
Она задержала дыхание. Виктор вышел из ее снов и теперь наблюдал, как она просыпается, и это было более чем неосмотрительно с его стороны — это было нечестно. Девушка почувствовала себя абсолютно незащищенной, открытой, и испугалась, что он сможет увидеть в зеленых озерах ее глаз отражение снов, в которых был он.
— Изабель собирается подавать ужин. Она просила меня вас отыскать.
Его голос окутал ее бархатным вихрем, и по спине Хэлен пробежала легкая дрожь. Она порывисто встала и покачнулась, сморщившись от боли в шее. Его руки тут же пришли ей на помощь, и сочувственный голос произнес:
— Вы отлежали шею. Чего же еще было ожидать? Эта скамейка не приспособлена для того, чтобы на ней дремали.
Его руки, подхватившие ее за локти, мягко скользнули по гладкой коже, поднялись к плечам и откинули назад массу спутанных светлых волос, нащупывая болевую точку.
Эффект от его прикосновения был удивительным. Глаза девушки расширились, и ее взгляд застыл на шероховатой оливковой коже, на том месте, где эта кожа обтягивала резко очерченные скулы; она со страхом поняла, что ей ужасно хочется дотронуться до него рукой. Хочется до отчаяния.
Из горла Хэлен вырвался жалобный, беспомощный звук, и Уэстон произнес негромко:
— Стойте спокойно. Я сделаю вам массаж.
Ее голова бессильно опустилась, найдя прибежище на его широкой груди, в то время как гибкие пальцы Виктора гладили и успокаивали болезненную мышцу затылка. Но в этом прибежище для нее таилась опасность, поняла девушка, задыхаясь, чувствуя, как ее тело плавится, словно воск, от его тепла, а его жесткая мужественность притягивает ее с такой неизбежностью, с какой луна притягивает прилив. Ее пугала полная потеря воли, инстинктивная капитуляция перед темной магией этого человека. Именно этого, а не какого-то другого.
Хэлен ожидала, что подобная утрата власти над собой должна была возмутить ее до крайности, но этого не произошло. Ее состояние и пугало, и в то же время радостно возбуждало, наполняло смутными восторженными ощущениями, о существовании которых она до сих пор не подозревала. Ее руки импульсивно обвились вокруг его спины, и она прильнула к нему — каждый дюйм ее тела жаждал раствориться в нем, и в тот же миг она испытала пронзительно сладкий трепет страсти.
Хэлен ощутила, как под ее пальцами напряглись мышцы его спины. На мгновение они оба замерли, наступила тишина, словно все вокруг затаило дыхание, и тут же испуганная и сбитая с толку девушка почувствовала, как его руки отталкивают ее.
Она отступила на шаг и покачнулась на стройных ногах, но на этот раз Уэстон не сделал попытки ее поддержать. Его лицо окаменело, губы сжались, и он сказал холодно и ровно:
— На будущее потрудитесь не опаздывать к столу. У Изабель достаточно и других дел, кроме того, чтобы караулить на террасе, ожидая, когда вы соизволите явиться.
Он повернулся и пошел, расправив плечи под белоснежной рубашкой. Хэлен растерянно моргнула и судорожно проглотила слюну. Нет, ей не хотелось плакать, она просто была потрясена до глубины души. Потрясена его неожиданной и необъяснимой грубостью, уверяла себя девушка, медленными шагами направляясь за ним следом. Она заснула нечаянно и не знала, что уже наступил вечер. Собственный порыв ошеломил ее, но это была не ее вина или не полностью ее вина. Так Хэлен утешала себя, медленно успокаиваясь и пытаясь не обращать внимания на боль разочарования, сжимавшую ее сердце.
Хэлен видела его во сне, и, когда Виктор разбудил ее, она еще не вполне пришла в себя. Мысли у нее перепутались, она находилась в дремотном оцепенении, когда он привлек ее к себе и начал, разглаживать мышцы ее онемевшей шеи. А все дальнейшие ощущения явились чистой фантазией, а не подлинными переживаниями. Простым продолжением сна, который она видела перед самым пробуждением.
Мысль об этом сне и его продолжении заставила ее вспыхнуть, и Хэлен быстро выбросила его из головы, вспомнив, что сейчас ей предстоит ужинать не одной, как она представляла раньше, в приятном мечтательном уединении, а вместе с этим надменным индюком и неприятной девицей, на которой он собирается жениться из-за ее отца.
Постепенно тщетный порыв страсти перешел у девушки в справедливый гнев. Она уже была готова язвительно пожелать этой парочке спокойной ночи и отправиться спать без ужина, дав понять, что предпочитает голодать, чем сесть с ними за один стол и терпеть подкалывания Стефани, и ожидая непредсказуемой реакции со стороны Виктора.
Но каково было ее удивление, когда она увидела на террасе стол, накрытый только на двоих, расставленные блюда с холодными закусками и Виктора, который ожидал с ледяной вежливостью, чтобы предложить ей стул.
Заходящее солнце мягко играло на серебре и хрустале, бросало слабый отблеск на бутылку красного вина. Хэлен нерешительно замедлила шаг. Возможность гордо удалиться, бросив на прощание колкую фразу, которую она репетировала в уме последние десять — двенадцать шагов, была утрачена. Она села, настороженно глядя на него, пока он усаживался напротив, и сказала вызывающе:
