Джоан Хол - Сердцу не прикажешь
И, как ни горько ей было все это слышать, Фриско кивком головы подтвердила правоту слов собеседника.
— Хорошо, что мы тут сходимся. Потому что из этого как раз и вытекает тот самый вариант, который мне хотелось бы обсудить с вами. — Он сделал небольшой глоток из бокала, — Я готов внести за вашего отца украденные им суммы. Это оградит его от тюрьмы за растрату. И при этом согласен сделать все втихую, так, чтобы вашей матери ничего не стало известно. — Он улыбнулся одной стороной рта, заметив, как болезненно отреагировала Фриско на упоминание о тюрьме.
— И что? — поинтересовалась Фриско, понимая, что Лукас высказал лишь часть своего плана.
— Кроме того, я согласен заплатить по всем накладным, — продолжил он. — И еще намерен вложить в фирму столько денег, сколько необходимо для ее дальнейшего развития.
— Вы все сказали? — голос у Фриско был каким-то совершенно чужим из-за чрезмерной сухости в горле. Понимая, что вся его щедрость неспроста, Фриско боялась даже подумать о том, чего же именно он потребует взамен.
— Еще одна деталь, — мягко произнес он. — Я также согласен заплатить все долги вашего отца, которые он наделал в резных казино.
Боже праведный, мысленно воскликнула она, чувствуя страх и отчаяние. Все складывалось намного хуже, чем она даже предполагала.
— И что же именно вы хотите в ответ на вашу невероятную щедрость? — поинтересовалась она сдавленным шепотом. — Что, иначе говоря, рассчитываете поиметь с этого вы?
— Вас.
— Как?.. — от внезапной неловкости она часто заморгала.
— Вашим родителям ровным счетом ничего не придется предпринимать. А я получаю вас, — тут он отрицательно замотал головой. — Впрочем, я неточно выразился. Отец ваш должен убраться из фирмы, так чтобы его духа там не было. Я переговорю с членами правления компании, они обязательно предложат для него какую-нибудь синекуру. Но при этом ваш отец должен будет переписать все свои акции, весь свой пакет на ваше имя.
— Но… но… — Фриско замолчала, пытаясь все услышанное осмыслить. — Я не вполне понимаю. Допустим, владельцем отцовской части акций сделаюсь я. И что это меняет?
— Мы с вами, вы и я, станем управлять фирмой.
— Но ведь я даже не работаю в этой компании, — мягко воскликнула она. — И потом, у меня есть своя работа.
— А вот ее придется оставить. Вы будете работать в компании «Острое лезвие».
— Как?! — Фриско ушам своим не могла поверить. Также не могла она понять, отчего ее работа в «Остром лезвии» способна все изменить. Тем более что ведь и нынче она имела на руках контрольный пакет акций. И Фриско поспешила объяснить это Лукасу.
— Я знаю, — ровным голосом ответил он. — Но вы несколько поторопились, ибо я еще не закончил. У меня есть одно условие.
Условия, еще условия… Фриско напряглась, не зная, чего именно ожидать, и потому ожидая самого худшего.
— Вы должны будете отказаться от своей квартиры и переехать ко мне, чтобы не только работать, но и жить со мной, деля дом и постель.
Фриско, не находя слов, недоуменно уставилась на него. Она едва ли была бы так поражена, если бы Лукас потребовал, чтобы она устроила стриптиз прямо здесь, посреди бара.
— Но… почему?! — выговорила она наконец после того, как дар речи вернулся к ней.
— Потому что вы очень возбуждаете меня, — просто сказал он. — И потому что я хочу с вами спать… постоянно, я бы так сказал.
Этот человек был болен, серьезно и необратимо болен. Он совершенно выжил из ума! Наглый сумасшедший! Если не хуже того…
— Вы в своем уме?
Неужели же он и сейчас расхохочется?
— Видите ли, я деловой человек, — заговорил Маканна, отсмеявшись и успокоившись. — Я вам предложил свои условия. Они могут вам нравиться или нет, однако они именно таковы.
— Но вы, должно быть, шутите?
— Уверяю вас, ничуть. Ваше дело — согласиться или отвергнуть предложение.
Глава 11
— Что ж, мечтать вам никто не запретит, Маканна! — Испытывая самые противоречивые чувства, от раздражения и ненависти до каких-то более сложных и потому труднее переводимых в слова эмоций, о которых, впрочем, она не хотела задумываться, Фриско с шумом отодвинула свой стул и сделала два шага от столика. — Живите с надеждой, умрите в отчаянии.
Ей казалось красивым вот так уйти: высказать что хотела — и гордо удалиться. Однако полностью планам Фриско не суждено было сбыться. Шутовской голос Лукаса буквально остановил ее на полушаге.
— Знаете что, Фриско Бэй, сразу же по приходе домой я советую вам позвонить отцу, — искренне посоветовал он.
— А в чем дело? — лицо ее приняло неприступное выражение.
— А в том, что вам не худо ему позвонить и напомнить, что он обязан, не затягивая, немедленно рассказать обо всем своей супруге. Так-то вот.
— Черт бы вас побрал!
Он в ответ лишь усмехнулся.
— И вам того же. Но все это эмоции, пустое сотрясание воздуха. Вам бы лучше сесть да успокоиться немного. Ведь как-никак у нас деловая встреча.
Сгорая от гнева, Фриско огляделась по сторонам и только сейчас обратила внимание на то, что компания за соседним столиком с интересом посматривает на нее. Все четверо мужчин были как на подбор носатыми и отвратительными. Всем своим видом выражая крайнее и глубочайшее отвращение, она тем не менее вернулась и села на прежнее место.
— Это чистой воды шантаж, — сказала она тоном, который должен был соответствовать выражению ее лица.
— Ничего подобного, — решительно не согласился он. — Я делаю вам честное деловое предложение.
— Честное! — И Фриско ледяным тоном рассмеялась ему в лицо. — То, что вы сказали, — это попытка купить себе сексуальную партнершу, вот что это такое!
— Опять неверно, Фриско Бэй. Я делаю серьезное и многогранное предложение, и вы не хуже меня это понимаете.
Фриско никак не отреагировала на последние его слова, да, впрочем, никакой реакции Маканна от нее и не ожидал.
— Дышите глубже, Маканна, — резко сказала она. — И прекратите называть меня Фриско Бэй!
— И все-таки я вовсе не против того, чтобы сделать вас деловым и сексуальным партнером, — не унимался он. — И кроме того, я намерен и впредь называть вас Фриско Бэй. — Он усмехнулся и поднял в ее направлении бокал. — А вы можете называть меня Маканной. — И улыбка сделалась широченной, от уха до уха. — Или по-другому, если другое придет вам на ум.
Тут Фриско подумала, что негоже мужчине выглядеть таким привлекательным, оставаясь в то же время наглым и бесцеремонным.
— Я никогда не унижусь до того, чтобы говорить непристойности вслух, — парировала она.
И вновь он рассмеялся, как если бы пришел в очередной раз в восторг от ее сообразительности.
