Сандра Стеффен - Заслуженное счастье
Бонни Трамбл была тронута до слез. Его преподобие Джонс посвятил этому творению одну из самых лучших проповедей за несколько лет.
Лоэтта с интересом наблюдала за поднявшейся суматохой, прислушивалась к разговорам и втайне ждала, что хоть кто-нибудь догадается… Она теперь все лучше понимала, чему должна посвятить оставшуюся жизнь.
Раздался автомобильный гудок, и Хали заторопилась в машину к Мэлоди. Лоэтта вышла на тротуар и помахала вслед своей маленькой подруге.
Идя по улице, Лоэтта размышляла о своей жизни и сделала неожиданный для себя вывод о том, что иметь двоих поклонников труднее, чем ей казалось.
Уэсс сделал ей предложение, но только рядом с Бурке Лоэтта была по-настоящему счастлива. Но он до сих пор не сказал ей правду. Надо выбирать. Ближе к вечеру она приняла решение.
Глава седьмая
Лоэтта долго смотрела на расписанную стену, пока не услышала:
— Привет, Лили.
Бурке вдохнул поглубже, когда Лоэтта повернула голову. Он чувствовал страх и воодушевление одновременно. И все потому, что Лоэтта улыбнулась.
— Странно, что ты здесь, Бурке. «Устная почта» Джаспер-Галча сообщила, что сейчас ты должен быть на вызове.
Он никак не мог привыкнуть к быстроте и точности так называемой «устной почты» Джаспер-Галча, но промолчал. Действительно, Бурке только что побывал в пансионате, Кристалл Галлоувей вызвала врача. Восьмидесятишестилетняя Мерил Джентри, обитательница пансионата, почувствовала себя плохо. Бурке послушал сердце Мерил, легкие, выслушал длинный список диагнозов, поставленных самой Мерил. Прописал слабительное и посоветовал пить побольше жидкости.
— С Мерил ничего серьезного?
— Она быстро поправится. Кажется, я понравился Мерил. Чего, правда, нельзя сказать о ее кошке.
— Дэйзи не признает никого, кроме хозяйки. Да и сама Мерил мало кого признает. Особенно это касается мужчин. Как тебе удалось ей понравиться?
— Старушка, прижав кошку к груди, сказала, что у меня сильные и умелые руки.
Лоэтта с интересом посмотрела на него:
— Не удивлюсь, если Мерил попыталась отблагодарить тебя мешком яблок или жареной курочкой.
— Нет, — сказал Бурке, приближаясь. — Плату не беру. В любом виде.
Снова пошел снег. Большие, пушистые хлопья медленно падали, ложились на волосы Лили, белым кружевом собирались на длинных ресницах. Бурке засунул руки поглубже в карманы, внимательно посмотрел на роспись.
— Так вот о чем все говорят!
— Значит, ты уже слышал.
— Слышал ли я? Джеральдина Макелрой недавно подошла и спросила, есть ли у меня способности к живописи.
Лоэтта расхохоталась.
— Люди в Джаспер-Галче не успокоятся, пока не разгадают эту загадку. Изабель, конечно, считает, что отныне каждому нужно выставлять охрану у своих домов по ночам и запирать покрепче двери. Если уж полуночному художнику удалось расписать стену, оставшись незамеченным, то полуночный бандит быстро справится со своей работой.
Бурке встал ближе к Лоэтте, их плечи почти касались.
— У человека, который это сделал, легкая рука, но она вовсе не бандитка.
— Она?
Серые глаза Лили казались огромными, сверкающими в лунном свете, кончик носа порозовел от холода.
— В котором часу ты закончила? — прошептал Бурке.
Лоэтта от удивления открыла рот.
— Откуда ты?..
Он положил руку на плечо Лили и повернул ее лицом к себе.
Она не покраснела. Не стала отрицать. Она улыбнулась. Бурке понял, что его догадка верна, и улыбнулся в ответ.
— Тебе пора нарушить свою клятву о поцелуях. — Он медленно склонился к ней.
— Это я и хотела с тобой обсудить.
Лили всегда говорила не то, что он ожидал услышать, ее поступки тоже невозможно было предсказать. Пусть поступает по-своему. Лишь бы смотрела на него так, как сейчас.
— Этот разговор требует более уютной обстановки, согласна? Пошли. Я отвезу тебя домой.
— Я не собираюсь домой.
Ее слова растворились в холодном воздухе облачком пара и сладким, цветочным ароматом. Сегодня вечером Лили уверена в себе, смела и прекрасна. Это заметил не он один. Бурке гордился тем, что немного, но помог ей измениться.
— Значит, мы едем ко мне?
Лоэтта посмотрела направо, потом налево.
— Не совсем.
Бурке прищурился.
— Что же ты собиралась мне сказать?
— Думаю, что об этом уже знают в Джаспер-Галче. Но я действительно сделала выбор.
— И?
— Э-э, гм. Я… Скоро должен прийти Уэсс.
В голове зашумело.
— Ты назначила Страйкеру свидание?
Зазвенели колокольчики на санях, фыркнула лошадь. Страйкер натянул вожжи и остановился.
— Уэсс! — удивленно воскликнула Лоэтта. — Так рано?
Он спрыгнул на землю, поморщился, улыбнулся.
— Выехал сразу, как ты позвонила.
— Лили позвонила тебе? — сквозь зубы спросил Бурке.
— А что? У нее хороший вкус. — От самодовольной улыбки этого парня Бурке передернуло. Ковбой повернулся к Лоэтте: — Давно ты не ездила на такой красотке?
— С раннего детства.
Страйкер протянул ей руку.
— Значит, самое время немного развлечься. Я как раз тот, кто для этого лучше всех подходит. — Подмигнув Бурке, он добавил: — Еще увидимся, док.
Из удаляющихся саней Лоэтта, обернувшись, смотрела на него. На секунду Бурке показалось, что в ее глазах промелькнула нежность. Может, эта нежность предназначалась Страйкеру? Минуты не прошло, как сани скрылись за роем снежинок. Только смех Страйкера разносился в ясном, морозном воздухе.
Пальцы сами сжались в кулаки. Бурке был уверен, что именно из-за него разрумянились щеки и загорелись глаза Лоэтты. Неужели он ошибся? От этой мысли сразу стало горько во рту.
В баре тихо играла гитара. А колокольчики на санях все еще звенели где-то вдали. За уличным фонарем царила непроглядная темень, там его ждал безмолвный дом и ночь, которой не видно конца.
Бурке сжал зубы до боли в висках, сунул руки в карманы и пошел сквозь темноту к своей пустой квартире.
Бурке вернулся домой час с лишним назад и пытался отвлечься чтением и поработать с бумагами. Но в ушах постоянно звучали колокольчики на санях, а перед глазами стояла Лили в объятиях соперника. В результате он встал и начал бесцельно расхаживать по квартире.
Потом надел пальто и вышел из дому. Может, судьбой ему было предопределено задержаться именно здесь. Все равно больше некуда идти в этом городе. Не обращая внимания на любопытные взгляды, Бурке вошел в зал и легкой походкой приблизился к стойке, где Дора-Ли Браун протирала стаканы.
— Я как чувствовала, что ты сегодня заглянешь. Заказывай, дорогой!
