Элин Хильдебранд - Сезон любви
Да. Именно обещание лета помогало Маргарите продержаться остальной год. Лето никогда не менялось, это было время любви. Портер снимал коттедж на Поплис-роуд и хотел, чтобы Дейзи проводила с ним все свободное время. Долгие годы все оставалось как прежде: ночи на кровати с веревочной сеткой, розы в уличном душе, поцелуи в затылок, пока Маргарита обжаривала в масле грибы. Маргарита с Портером всегда отмечали первую распустившуюся лилию бокалом вина. «Я люблю тебя», – говорили они друг другу.
Портер особо не распространялся о своей семье и говорил о родителях только когда вспоминал детство. Маргарита решила, что они уже умерли. Однажды он сказал, что его отец, доктор Харрис, хирург-уролог, был дважды женат, и во втором браке дети появились довольно поздно. Впрочем, Портер никогда не упоминал своих братьев или сестер, кроме брата Андре, который жил в Калифорнии. Так или иначе, когда он вошел в «Зонтики» в сопровождении юной блондинки, Маргарита подумала: «В конце концов это случилось. Он бросил меня ради другой женщины».
Сама Маргарита в это время вышла из кухни в обеденный зал, куда ее позвала администратор Франческа, сказав, что Диксоны за седьмым столиком привезли ей подарок.
Ресторан работал уже четвертое лето. Маргарита пользовалась популярностью, но еще не привыкла к тому, что ей дарят подарки за кулинарное искусство, и всегда удивлялась и умилялась. Завсегдатаи приходили в ресторан, как волхвы с драгоценными дарами: перуанскими шарфами из шерсти альпаки, бутылками айсвайна из Финляндии, баночкой огненно-острого соуса для барбекю из мемфисской коптильни. В тот день Диксоны за седьмым столиком привезли Маргарите коробочку шафрана из Таиланда. Маргарита как раз благодарила Диксонов – «Какой продуманный подарок, я вам очень благодарна!» – и тут появился Портер с девушкой. Чуть раньше, когда Маргарита уходила на работу в половине шестого, он сказал, что у него есть для нее сюрприз, покажет за ужином. Она надеялась на билеты в Париж, а вместо этого столкнулась лицом к лицу с собственным кошмаром: другая женщина с ним под руку, здесь, в ее ресторане. Не желая, чтобы кто-нибудь из посетителей заметил ее состояние, Маргарита поспешно удалилась на кухню.
«Да как он посмел!» – промелькнула мысль.
Уже через полминуты кухонная дверь распахнулась и вошла счастливая парочка. Девушка казалась лет на пятнадцать моложе Портера. «До чего же мерзко!» – подумала Маргарита. Спутница Портера отличалась утонченной красотой: светловолосая, голубоглазая и загорелая, она выглядела как модель из рекламы. С ее лицом можно было бы продать что угодно: лимбургский сыр или монтажную пену. Маргарита с трудом отвела взгляд. Огляделась, желая занять руки, может, порезать что-нибудь, но у кухонного персонала все было под контролем, впрочем, как всегда.
– Дейзи, я хочу тебя кое с кем познакомить, – важно произнес Портер.
Похоже, он уже успел пропустить где-то пару коктейлей. Маргарита не ответила, подбирая слова, чтобы вышвырнуть его за дверь, потом собралась с силами и посмотрела на девушку.
– Моя сестра Кэндес Харрис, – объявил Портер. – Кэндес, это Маргарита Биль, женщина, которая несет единоличную ответственность за мое счастье и растущий живот.
Сестра. Маргарита почувствовала себя неуверенной дурочкой. Прежде чем она успела переменить ход мыслей, Кэндес устремилась к ней, обняла и поцеловала.
– Как же я хотела с вами встретиться! Портер по секрету признался, что вы – волшебница.
– Кэндес переезжает на остров, – пояснил Портер. – Будет работать в Торговой палате и готовиться к марафону.
– Неужели?
С Торговой палатой у Маргариты были свои счеты. Она, как и все, платила членские взносы, тем не менее представители палаты все не решались рекомендовать ресторан туристам, видимо, считали его слишком дорогим. И еще Маргарите не нравились люди, которые активно занимались спортом. Они отказывались от фуа-гра, говяжьего филе, утиного конфи и частенько просили соус без масла или сливок. Сколько раз Маргарите приходилось объяснять, что без масла и сливок это не соус!.. Физкультурники, а особенно марафонцы, едят как птички. Как бы то ни было, Кэндес Маргарите понравилась, несмотря на сразу два недостатка. Конечно, успокоило слово «сестра», но было еще что-то. Наверное, поцелуй. Кэндес поцеловала Маргариту прямо в губы, как будто знала ее всю жизнь.
Маргарита повела Кэндес к западной банкетке, пока Портер остановился поболтать с приятелями. Выдвинула для Кэндес стул и заметила, что тон разговоров в обеденном зале слегка изменился. Голоса стали тише, люди перешептывались. Маргарита знала, что они говорят о ней и о новой гостье, и от этого внимания спина у нее горела, как алый панцирь вареного омара. Маргарите захотелось прокричать на весь зал: «Это сестра Портера!» Единокровная сестра, догадалась она, от второго брака отца. Маргарита уселась на обтянутую красным шелком банкетку, откуда могла строго взирать на посетителей. Протянула Кэндес жестянку с шафраном.
– Смотри, что мне подарили.
Она открыла коробочку и показала темно-красные ниточки, целое состояние, дороже, чем столько же икры или трюфельной стружки. Именно за специями вроде этой Колумб снарядил свой корабль.
– Каждая ниточка – это рыльце пестика, вручную вытащенное из цветка крокуса, который цветет только две недели в году. – Она пододвинула шафран к Кэндес. – Попробуй.
Кэндес сунула палец в жестянку, Маргарита сделала то же самое. Тоненькие ниточки размазались по коже, стали золотисто-оранжевыми. Вот так Кэндес и Маргарита начали первую совместную трапезу: слизали с пальцев шафран.
Маргарита не спала. Отдыхала с закрытыми глазами, но ее мозг был начеку, чередовал воспоминания по порядку. Сперва одно, потом другое. Не переступай черту. Не отклоняйся, не уходи в сторону. Не уносись куда-то вдаль, как в своих снах. И все же часовой на миг отвлекся, и Маргарита освободилась. Уснула.
И проснулась! Мог бы сработать внутренний будильник с криком: «Нет времени на сон! Серебро! «Травяная ферма»! Чертов тарт! Если тебе так уж приспичило поспать, надо было выбрать что-нибудь полегче!» Ее мог бы разбудить шорох почты, которую бросили в щель почтового ящика, однако на самом деле Маргариту вырвал из сна очередной резкий звук. Телефон. Как, опять телефон?
Маргарита натянула летнее одеяло на голую пылающую грудь. Глубоко вздохнула. Ее одолевало странное чувство: почему-то казалось, что звонят из полиции памяти. Собираются обвинить в злоупотреблении ностальгией. А может, звонит Дасти, хочет пригласить ее на свидание, или кто-то, с кем Дасти разговаривал этим утром. Некая безличная персона, которая будет требовать, чтобы Маргарита ее узнала. «Говорят, вы вернулись к жизни». Кто-нибудь из старых клиентов желает пригласить ее на работу личным поваром, или репортер из местной газеты в поисках подробностей о том, как она, подобно Лазарю, воскресла. Маргарита не брала трубку, пока не застегнула пуговицы на блузке. Телефон продолжал трезвонить. «Кто бы то ни был, он знает, что я дома», – подумала Маргарита.
