Сесилия Грант - Разбуженная страсть
Какие приятные люди… Почему они не живут на его земле вместо мрачных Уиверов? Однако и некоторые из его работников были вполне благовоспитанны, и, возможно, при более близком знакомстве ему удастся найти подход даже к Уиверам. Да, надо дать им шанс. Сегодня он может потратить немного сил на исполнение долга и посмотреть, что из этого выйдет. А если встреча с миссис Расселл принесет новые проблемы, то у него по крайней мере останется чувство, что он способен преуспеть в других делах.
Когда Тео дошел до дома, его план окончательно оформился. Заходить в гости к работникам и уделять им внимание – так сказала вдова, и уж на это он вполне способен. Он попросил повара завернуть в бумагу говядину, чай и несколько кусков сахара, а сам принялся бродить по дому, собирая разные ненужные вещи.
Его охватил прилив великодушия, приносивший облегчение после вчерашнего краха. Он завоюет уважение этих людей своей вежливой снисходительностью, и слухи об этом дойдут до ушей Гранвилла, что значительно поможет ему.
Час спустя Тео уже медленно поднимался по холму к дому Уиверов. Увы, визиты прошли не совсем так, как он предполагал. Но по крайней мере он сделал первый шаг. Без сомнения, каждая скромная хозяйка дома с удивлением и радостью приняла его маленькие подарки. Однако от него не укрылось их недоверие. Все мужчины были заняты работой, и ему стоило бы этого ожидать – ведь он не встретил их в церкви. А женщины отвечали на его вежливые замечания и расспросы односложными фразами.
Что ж, остался еще один дом, и на сегодня его обязанности закончатся. Он распахнул ворота и вошел во двор.
Даже с такого расстояния до него доносился плач младенца, и сейчас ему не очень-то хотелось подходить ближе. Во дворе же стояла старшая дочь, сыпавшая из ведра в корыто корм для свиньи. Услышав его шаги, она подняла голову и тут же снова опустила глаза, прежде чем он успел коснуться шляпы. Бедняжка. Должно быть, она никогда не встречалась с вежливым обращением и вниманием гостей.
Он подошел к ней и приподнял шляпу.
– Добрый день.
Девочка молча сделала реверанс, не отрывая взгляда от свиньи, с жадностью поглощавшей корм.
– Как поживаешь? – Тео снова надел шляпу. Может быть, она немая?
– Хорошо, спасибо. – Ее голос прозвучал невыразительно, словно это был привычный ответ. И она по-прежнему не сводила глаз со свиньи.
Тео тоже посмотрел на животное.
– Как твоя свинья? – спросил он.
На этот вопрос у девочки не было заранее заготовленного ответа. Она поджала губы и задумалась.
– Она нехорошая, – наконец произнесла она.
– Правда? – Тео был того же мнения. – И что она делает?
Девочка на мгновение подняла глаза.
– Иногда она садится на своих поросят.
– Да, это нехорошо. Но что же с ней делать?
– Я бью ее палкой. Тогда она встает.
– Но не всегда?
– Не всегда. – Девочка покачала головой.
Тео попытался представить бесстрастную жирную свинью, отчаянный визг поросят и эту девочку, совершенно беспомощную, несмотря на палку, против жестоких капризов природы. После каждого дня, проведенного за городом, Лондон казался ему все привлекательнее.
– Ну… что ж… – Довольно о свинье! – Я пришел к твоей семье и кое-что вам принес. И для тебя у меня тоже есть подарок.
Девочка не спросила, какой именно, и продолжала смотреть на свинью. Только ее поза говорила о том, что она внимательно слушала.
– Видишь ли, я не знал, – продолжал Тео, роясь в сумке, – нравится ли тебе золотой цвет или серебристая бумага, поэтому принес и того, и другого. – Он вытащил золотистую ленту. – Не знаю, как это оказалось у нас в доме. Должно быть, ее давно оставили там женщины. Но ни мне, ни мистеру Гранвиллу она не нужна. – Он вложил ленту в руку девочки.
Она молча протащила ее между пальцев от одного конца до другого. Потом – в обратном направлении.
Так-то лучше. В следующий раз он употребит все усилия, чтобы завоевать расположение остальных детей, а потом и одобрение их родителей.
– Ты можешь украсить ею свою свинью, если она когда-нибудь станет вести себя лучше и заслужит этот подарок. – Тео ткнул животное мыском сапога. – Бант у нее на хвосте будет неплохо смотреться.
На щеках девочки появились ямочки, и она покачала головой.
– Что ж, тебе лучше знать. Вот еще бумага. – Он вытащил из сумки маленькую стопку. – Вообще-то это обои, поэтому на них узоры. Цветы, птицы, листья и тому подобное. – Он принялся перебирать бумагу, чтобы девочка ее увидела. – И они тяжелые. Складка будет хорошо держаться, если ты захочешь их сложить. Например, сделать веер. Ты когда-нибудь делала веер?
Девочка снова покачала головой, не сводя глаз с листа бумаги.
– Я тебе покажу. Это совсем нетрудно, иначе я бы не научился. – Тео взял один листок и отдал ей остальные. – Лучше всего делать это на столе или на любой другой плоской поверхности, – продолжал он, отставив сумку в сторону и упершись ногой в корыто. – Но можно и так. – Девочка не сводила с него глаз, когда он принялся сворачивать бумагу у себя на колене. – Сверни примерно дюйм с одного конца, потом переверни и отогни еще на один дюйм. Получатся складки, видишь? Продолжай переворачивать бумагу и складывать до конца.
Он не знал, поняла ли его девочка, но более простого объяснения ему в голову не пришло.
– Когда закончишь, защипни бумагу с одного края и раскрой второй. И вот у тебя готов веер. – Он поднял его и обмахнулся. На щеках девочки снова появились ямочки. – Если хочешь, можешь сделать здесь дырочку и протянуть через нее веревку. Мои сестры проделывали дырочки на лентах и носили их на запястье. – Больше ему нечего было сказать на эту тему, поэтому он свернул бумагу и протянул девочке.
Она внимательно рассмотрела складки, защипнула один край и принялась обмахиваться веером.
– Да, именно так. – Что ж, у него все получилось. А теперь надо было наладить отношения с остальными Уиверами.
Но прежде чем Тео успел уйти, девочка вытянула из стопки другой лист бумаги и подала ему.
– Хочешь, чтобы я сделал еще? – спросил он.
Она кивнула и подошла поближе.
Тео успел сделать две складки, когда услышал, как открылась дверь дома. И миссис Уивер страшным голосом крикнула:
– Кристина, сейчас же иди сюда!
Девочка поспешила к дому, и Тео мгновенно понял, что именно увидела ее мать. Он стоял спиной к двери, ее дочь – слишком близко к нему, их головы склонились, и он руками что-то делал внизу…
