Сандра Мартон - Упрямый рыцарь
Калеб сделал глубокий вдох. Потом выдохнул. Надел на лицо бесстрастную маску юриста. Он повернулся и удивился, увидев, что она тоже встала. Он нахмурился и кивнул на стул:
– Сядь.
Сейдж подняла брови.
– Извини. – Он заставил себя улыбнуться. – Я хотел сказать, что мы только тогда сможем чувствовать себя нормально, когда обсудим нашу э-э-э…
– Ситуацию, – подсказала она. – Не так ли ты это назвал?
Он чувствовал, что теряет почву под ногами.
Почему она продолжает стоять, скрестив на груди руки? Вероятно, ждет, когда сядет он. Ладно. Калеб вернулся на диван.
Наконец Сейдж тоже села. На стул. Они заговорили одновременно:
– Послушай, Калеб, конечно, ты не ожидал…
– Сейдж, дело в том, что я не ожидал…
– Сначала ты, – предложил он.
– Я должна перед тобой извиниться.
Она облизала губы. В тот момент, когда маленький язычок коснулся розовой полоски кожи, он ощутил на своих губах ее сладкий вкус.
Черт!
Калеб вскочил. Пару раз решительно прошелся из угла в угол, насколько это возможно для крупного мужчины в комнате размером с коробку для обуви.
– Да, – сказал он, – именно. Ты должна была сразу сказать мне правду. Но я тебя прощаю.
– Очень мило с твоей стороны.
Отлично. Что заслужил, то и получил. Он выглядел идиотом, но ни за что не признался бы в этом.
– У нас возникла проблема, которая требует решения. – Калеб едва не скривился, услышав собственные тяжеловесные слова.
Сейдж пригвоздила его взглядом, который можно определить только как убийственный.
– Я, – заявила она, – собираюсь оставить этого ребенка.
– Ты собираешься?.. Ты думала, что я попрошу тебя не оставлять его?
– Я просто решила внести ясность.
Теперь он получил по полной программе: ледяной взгляд, гордо поднятый подбородок, сложенные на груди руки.
– Разумеется, ты сохранишь ребенка. Это я и собирался обсудить: ребенка, тебя, меня. Как нам со всем этим справиться.
Сейдж немного расслабилась:
– У меня есть кое-какие мысли.
– Я не сомневаюсь, что у врача ты уже была.
– У медсестры в клинике.
– А у специалиста?
В его тоне было нечто, не понравившееся ей. Также Сейдж не нравилось, что он стоит, а она сидит. Не поступил ли он так специально, чтобы получить преимущество?
Сейдж встала. Все равно Калеб выше и крупнее ее, но стоя она по крайней мере не чувствовала себя просительницей.
– Нет, – ответила она холодно. – Не была.
– Начиная с этого дня ты обязательно должна посещать специалиста.
Молодая женщина прищурилась:
– Должна?
– И эта квартира… Ты не можешь здесь оставаться.
– Ты слышал меня или нет? Я же говорила…
– А диета? Ты нормально питаешься?
– Жидкая овсяная кашка и побеги люцерны. – Сейдж мило улыбнулась. – Ну а ты что ешь?
– Мы говорим не обо мне, а… – Наконец до Калеба дошло. Его лицо, эти идеально вылепленные черты, залил румянец. – Очень смешно, – буркнул он.
– Послушай, – начала она, – я ценю твою заботу, но до сих пор успешно справлялась со всем сама.
– Когда ты переедешь?
– Ты считаешь, что мои планы слишком неопределенны?
– У тебя нет планов, у тебя идеи. Это большая разница.
– Согласна.
– Ребенку нужны планы, а не идеи.
– Моему ребенку.
– Нашему ребенку.
Ее ребенок.
Его ребенок.
Их ребенок.
Она носит его ребенка, и она в Нью-Йорке, а он в Техасе, за тысячу миль…
Ну так что? В современном мире расстояния ничего не значат. К тому же в его распоряжении самолет.
– Вот что я решил…
– И что ты решил?
– Дай мне закончить.
– Позволь мне избавить тебя от этого. Твои деньги мне не нужны.
– Извини, не понял.
– Повторяю, мне не нужны твои деньги. И не прикидывайся удивленным. Я знаю, чем все закончится.
– Правда?
– Ты выпишешь чек. А я подпишу кое-какие бумаги. Таков твой план, но…
– Какие бумаги?
Сейдж моргнула:
– Что?
– Если тебе известно, что я собираюсь сказать, ты должна знать, какие бумаги я попрошу тебя подписать.
– Отказные. Или как они там у вас называются? В них будут слова: «да, я приняла этот чек», «нет, я больше никогда не буду вас беспокоить» и…
Калеб мгновенно подошел к ней и схватил за плечи:
– Ты ничего не понимаешь!
– Отпусти меня!
– Ты не слышала, как я сказал, что это наш ребенок?
– Слышала. Это была фигура ре…
– Фигура речи! Проклятье… – выругался Калеб и, притянув Сейдж к себе, поцеловал.
«Что ты делаешь, Уайлд?» Вопрос сформулировала рациональная часть его сознания. Другая же часть сознания отмахнулась от него.
Вероятно, с Сейдж произошло то же самое. После секундного протеста она привстала на цыпочки, обвила его шею руками и ответила на поцелуй.
Поцелуй был точно таким, каким он его запомнил.
Жарким. Глубоким. Пронизанным электричеством. Все остальное стало не важным.
– Я никогда не переставал думать о тебе, – прошептал Калеб, обнимая ее. – Я хотел тебя каждый день, каждую ночь, каждую минуту…
Он снова поцеловал Сейдж. Она ответила. Он подхватил ее на руки и понес в спальню, на постель, где все начиналось.
Калеб быстро раздел ее. Сейчас ему было не до деликатности. Слишком много времени прошло с тех пор, как он держал ее в объятиях.
Потом в разные стороны полетела его одежда.
– Калеб, – позвала Сейдж, протягивая к нему руки.
Он опустился на колени и вошел в нее. Она ждала его, горячая, влажная.
– Слишком быстро, – простонал он и попытался замедлить темп.
Сейдж не позволила. Потому что это не было слишком быстро – ни для нее, ни для него. Калеб сжал ее руки и закинул их ей за голову. Стон, знаменующий его освобождение, слился с ее удовлетворенным стоном. Они вместе достигли вершины мира.
Когда их дыхание выровнялось, Калеб спросил:
– Все в порядке?
Сейдж улыбнулась:
– Да.
– А ребенок?
– Ему это не повредит.
Он поцеловал женщину. Не выпуская ее из объятий, перекатился на спину.
– Ты уверена, что я не причинил ему никакого вреда?
Она дотронулась ладонью до его щеки:
– Абсолютно.
Калеб медленно провел пальцем по ее губам, горлу. Легко, словно перышком, коснулся сосков.
– У тебя прекрасная грудь.
Сейдж вспыхнула. Боже, как ему нравится, когда она краснеет! Он принялся покрывать поцелуями ее живот. Живот действительно слегка округлился.
– Это только недавно стало заметно, – сказала она, словно прочитав его мысли.
– Теперь ты выглядишь еще лучше.
– Ты думаешь?
– Я знаю.
– М-м-м… – Сейдж откинула его волосы со лба. – Калеб…
– Да?
– Я действительно не хочу, чтобы ты думал… то есть чувствовал…
Он остановил ее поцелуем.
