Сандра Браун - Поцелуй на рассвете
— Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.
— Из тебя получится потрясающая мамаша.
— Что? — На долю секунды — дольше не позволяла сумасшедшая скорость — Брин оторвала взгляд от дороги. — Мамаша? — переспросила она тоненьким голоском.
— Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?
— Ну… в последнее время я об этом не думала.
— А я думал. У нас были бы потрясающие дети.
— Дети — это большая ответственность.
— Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел — из эгоистических соображений, — чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.
— Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.
— Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?
— Давай поговорим об этом позже, хорошо? — рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. — Мы почти приехали.
Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.
— Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.
Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу — не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:
— Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.
Полисмен уставился на Райли.
— Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.
— Нельзя ли нам просто… — Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.
— Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.
— Ключи в машине, — бросила через плечо Брин.
Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.
— Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?
— Это особый случай, — строго заявила Брин.
Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.
В кабинет широкими шагами вошел врач.
— Говорят, к нам привезли знаменитость?
— Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. — Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.
Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?
— Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое большее дней через десять, все заживет. — Врач похлопал Брин по плечу. — Пойду выпью чашечку кофе, пока медсестра сделает ему обезболивание и…
— Укол? — вмешался Райли, впервые за все время бледнея.
— Да, и боюсь, что не один.
— В руку? — Голос Райли дрогнул.
Брин спешно протиснулась сквозь толпу медсестер, которые не сводили глаз со своего кумира. Райли протянул к ней здоровую руку.
— Мой муж не любит уколов. Ему не нравятся иглы.
— Они понравятся ему еще меньше, если я стану зашивать рану без анестезии.
Левой рукой Брин крепко обняла Райли за плечи, правой отвела волосы с его покрывшегося потом лба. Лицо Райли приняло землистый оттенок.
— Потерпи, дорогой, скоро все кончится. Я побуду с тобой.
И она сдержала обещание. Брин была с Райли все время, пока ему делали уколы — целых пять, — от каждого из которых его прошибал пот, пока накладывали на рану семнадцать швов, пока руку тщательно бинтовали. Она успокаивала Райли, когда он бормотал ругательства, отпускала шуточки насчет трусливых красавчиков, когда он побелел при виде шприца, изо всех сил стискивала его плечи, когда игла вонзилась в кожу рядом с раной.
Они вышли из больницы, и любезный полицейский настоял на том, чтобы подогнать машину к дверям. На обратном пути Брин не пришлось уговаривать Райли откинуться на подголовник. Последствия травмы и операции начали сказываться. Райли откинул голову и устроился так, чтобы смотреть на Брин.
— А знаешь, я вовсе не боюсь игл, — сонно произнес он.
— Врешь ты все. Помню, как ты заболел ангиной и отказывался сделать укол пенициллина. Ты так затерроризировал бедную медсестру, что ей пришлось вызвать меня из комнаты для посетителей, только тогда удалось уговорить тебя снять штаны.
— По-моему, ей просто хотелось взглянуть на задницу Джона Райли.
— Насколько я помню, твоя задница не произвела на нее особого впечатления. По-моему, ее давно перестали интересовать чьи бы то ни было зады. Попытайся придумать что-нибудь более убедительное.
— Я просто искал благовидный предлог, чтобы положить голову на твою великолепную грудь. И это не вранье.
— И ради этого ты поднял такой переполох, что нас выгнали из кабинета врача?
— Дело того стоило. Как и сегодня. Ты заметила, что, когда никто не видел, я потихоньку поцеловал твою грудь?
Брин метнула на него уничтожающий взгляд.
— Рассказывай свои байки тому, кто в них поверит, Райли. Я-то знаю, что ты трус.
— Но ты ведь заметила?
— Да-да, заметила, успокойся.
Райли усмехнулся и стал смотреть вперед.
— Куда мы едем?
— Я везу тебя домой.
— Ко мне домой?
— Конечно, а ты что подумал?
В голосе Брин слышалось сомнение.
— Я рассчитывал, что ты позволишь мне переночевать у тебя. Как-никак я поранил правую руку. — Он показал ей перебинтованную кисть, словно Брин нуждалась в напоминании. — Может, у меня поднимется температура или случится шок. Я могу…
