Маргарита Южина - Дед Мороз для одинокой Снегурочки
– Пойдемте по лесенке, я вам свою комнату покажу, – позвала Стася.
Они поднялись на второй этаж. Ванная, одна комната, видимо, спальня родителей, вторая… туда они тоже не пошли, коридорчик, еще какие-то комнаты. Или что там у них?
– Это мамина спальня, – махала ручонкой Стася в закрытую дверь. – Это папина. Это гардеробная… там тряпки гладют… Там еще гостевая. А это моя комната!
Надо же… хорошо живут, роскошно. Даже спальня у каждого своя.
Простора здесь хватало. Вся детская была оформлена в нежно-сиреневых тонах. Игрушки, кроватка, детский столик. Небольшой шкафчик. Шкаф побольше. Ящички, тумбочки, зеркала. На белом потолке нарисован нежный розово-сиреневый букетик.
– Стася, как же у тебя хорошо, – невольно залюбовалась Ксения. Она подошла к шкафчику. – А здесь живут твои куклы?
– Нет, там мои платья живут. А куклы… сейчас, – девочка открыла дверцу в одном из шкафов. – Вот они… они тут на полках живут.
Во всех ящичках был порядок, комната просто светилась чистотой.
– А что ты сегодня наденешь на Новый год? – поинтересовалась Ксения.
Девочка растерянно пожала плечами.
– Я еще не знаю. Наверное, вот это, – она ткнула пальцем в довольно простенькое платьице.
– Нет, давай мы с тобой вот это наденем, – вытащила из шкафчика вешалку с кружевным, воздушным платьем Ксения. – Или погоди… или вот это, а? А лучше беленькое! Смотри, какое шикарное!
– Беленькое – это ж не для Нового года, это ж свадебное!
– Ну, миленькая моя, мы пока твоей свадьбы дождемся… Или вот это! Точно – это! Оно такое все расшитое бисером… и кружева, опять же.
– А к нему еще и перчатки есть, – похвасталась Стася. – Только они длинные.
– Это и хорошо, – кивнула Ксения. – Они и должны такими быть. Ты ж в них не в снежки играть будешь. И с прической надо что-то придумать.
– А меня мама в парикмахерскую всегда водила на праздники.
– С парикмахерской мы с тобой сегодня никак не успеем. Но у тебя же есть какие-то банты?
– Вон сколько! – обрадованно подбежала девочка к столику с зеркалом и выдвинула ящичек.
Здесь было целое богатство. Не только банты, но и блестящие заколки, сверкающие разными бусами бабочки, вычурные сеточки, шпилечки с разноцветными украшениями.
– Да у тебя здесь целая сокровищница! – всплеснула руками Ксения. – Будем сегодня делать из тебя принцессу.
– Я так и знал, что мои девчонки роются в платьях, – появился в дверях Остромичев. – А кто мне будет помогать накрывать на стол?
– Мы будем, – быстро задвинула ящик стола Стася и понеслась вниз по лестнице.
– Похоже, она не слишком переживает, что на празднике нет матери, – негромко проговорила Ксения, провожая девочку взглядом. – Я думала…
– А что тут думать, – пожал плечами Остромичев. – Стася весь день у тебя в садике. Вечером с ней Зинаида Афанасьевна, это наша домработница и няня по совместительству. Лиза приходила только поцеловать ребенка в лобик на ночь. Правда, еще из садика забирала. Вот, в принципе, и все общение с дочерью. Стася без нее привыкла. Знаешь, как дети, у которых родители в вечных командировках. Эти дети вроде бы и знают, что есть родители, вроде бы даже по ним и скучают, но и без них уже не тоскуют.
– Как же вы так живете… вечными командировками?
– Заметь, я работаю безвыездно, – шутливо насупился Остромичев. – Ну, так мы идем накрывать на стол? Да! Тебе же надо показать твою комнату!
Ксения фыркнула – здорово! В ее собственном доме ей места не нашлось, а у чужих людей – пожалуйте, собственная комната!
Комната, конечно же, была не собственной, а гостевой. Но хуже от этого не сделалась.
Большая кровать, пушистый ковер на полу, столик с зеркалом…
– Вот сюда я тебе уже и пакеты притащил, – порадовал Остромичев.
– Хм, – качнула головой Ксения. – Вообще-то… сюда надо было только два пакета, остальное продукты.
– Ну, это ты уж сама разбирайся, – махнул рукой Остромичев. – Вот вы, женщины, всегда так – что ни сделаешь, все не по-вашему!
– Пакеты помоги донести обратно, – фыркнула Ксения и направилась в столовую.
Столовая была ничуть не меньше гостиной. Большой стол был накрыт белоснежной скатертью. И уже даже стояли приборы.
А в углу торчала кособокая елка.
– А чего это у вас такая елочка-то… кривенькая? – вежливо поинтересовалась Ксения.
Остромичев засопел.
– И ничего она не кривенькая, – процедил он.
– Папа сказал, что в семье не без инвалидов, – подсказала Стася.
– Не без уродов, я сказал. Нечего либеральничать! – огрызнулся папа. – И вообще! Не кривенькая она, а… дизайнерская! А потому что кое-кто нормальную елку умыкнул из-под самого носа!
– Ой, да что мы все о елке да о елке. Давайте пакеты разбирать, – лихо перевела разговор на другую тему Ксения. – Так… вот эти я сразу уберу, а вот эти…
Ксения весело суетилась возле стола и ловила себя на мысли, что ей по-настоящему интересно, весело и радостно. Новый год она ждет с волнением, а переживания о Викторе… Они как-то померкли, поблекли и вообще о бывшем думать было просто некогда.
С экрана герои старых фильмов старались развеселить зрителей бодрыми песнями, шутками, кидались серпантином и мишурой. Хотелось тоже бросить блестящую змейку, покружиться в танце, громко прокричать поздравления или… В общем, вытворить какое-нибудь маленькое праздничное безумство. И, вероятно, не только Ксении. Потому что, например, когда она несла красиво уложенную мясную нарезку на стол, чуть ли не в самое ухо ей бабахнула хлопушка.
Ксения даже присела от неожиданности, а в следующее мгновение ей сильно захотелось красиво уложить эту нарезку на лице шутника.
– Это я для праздничного настроя, так сказать, – улыбался во весь рот Остромичев.
– Спасибо, – процедила Ксения. – Кусочки нарезки с пола на стол или сразу в мусор?
– Ну что ж вы так, – присел на корточки Остромичев и стал собирать все, что Ксения уронила. В следующую же секунду почтенный хозяин сего дома завопил, будто ошпаренный: – А-а-а-а!
Милая дочурка Стасенька, заметив, что папа присел, щедро сунула ему за шиворот пригоршню льда из хрустальной вазочки. Отец принялся прыгать и выгибаться, а проказница упала на диван, дрыгала ногами и громко хохотала.
– Стася, ну нельзя же так, – покачала головой Ксения и полезла рукой Остромичеву за шиворот. – Да погодите вы… ты… Постой же!
– Там все растекается! – капризно дергался мужчина.
– Тогда… – Ксения ухватила за ремень.
– Да что ты делаешь?! – выкатил глаза Остромичев. – Здесь же Стася! Держи себя в руках!
– Да я только… погоди!
Ксения выдернула рубаху из брюк, и весь нерастаявший лед вывалился на пол.
