Диана Машкова - Обаятельная Вера
Вера замолчала: понадобилось немало времени для того, чтобы обдумать свои последующие слова.
– Я не люблю сплетен, – отчеканила она, – и вообще, личная жизнь Ильи Владимировича – не мое дело.
– Твое, Верочка, – Варвара Тихоновна расстроенно покачала головой, – ох как твое!
– Что это значит?
– Только то, что ты влюблена, а он тебя предал.
– Откуда вы знаете?!
– Ой, Верочка, – извиняющимся тоном проговорила Варвара Тихоновна, – лучше не спрашивай. Если бы не ответственность за тебя, в жизни бы не решилась...
– Какая еще ответственность?! – Вера окончательно разозлилась.
– Только ты не расстраивайся, – заторопилась собеседница, – и не думай об этом. Главное, не связывайся больше с Марковым, ради бога! Гнилой он человек.
Варвара Тихоновна развернулась и стремительно направилась к двери.
– Вы куда? – бросила Вера вслед ее удаляющейся фигуре.
– На занятия, – виновато улыбнулась Варвара Тихоновна, – студенты ждут.
Орлова застыла в недоумении: по какому праву эта женщина вмешивается в ее личную жизнь? Откуда знает про отношения с Марковым? Ни намеком, ни действием Вера не выдавала себя. И уж совсем невероятно было слышать об Илье Владимировиче, на которого возлагал надежды весь институт, слова «гнилой он человек».
Желание делать макияж пропало – побросав тюбики, карандаши и кисточки в косметичку, Вера торопливо засунула ее в сумку и вышла из кабинета. Лучше было прогуляться немного до встречи с Зулей и подумать. Слишком много неясного и даже страшного было в истории, в которую она оказалась вовлечена волею нелепых чувств.
Разумеется, в ресторан Вера пришла раньше своей аспирантки. Роскошь интерьера вызвала чувство неловкости – Вера Александровна попросила усадить ее за дальний столик у стены.
– Добрый день, – услышала она, как только взяла в руки меню, – что случилось?
Зуля, как всегда, шикарная и загадочная, с неодобрением посмотрела на выбранный научным руководителем стол, но ничего не сказала. Покорно опустилась на стул. Вера захлопнула увесистую папку в кожаном переплете и отложила ее в сторону.
– Марков пропал.
Еще по дороге в ресторан она твердо решила, что не станет задавать никаких наводящих вопросов: сразу скажет о главном. Если Зуля – действительно любовница Маркова и что-то знает, она должна себя выдать.
Но ни один мускул на лице аспирантки не дрогнул. Только первоначальное беспокойство и настороженность в глазах при упоминании Маркова сменились разочарованием.
– Да?
– Когда вы в последний раз виделись с ним? – решилась Вера на бестактный вопрос.
– Давно, – Зуля закатила глаза к потолку, припоминая, – так это при вас было! В институте, в приемной у ректора.
– Как...
– Очень просто, – она пожала плечами, – мы с ним едва знакомы. И долго его уже нет? Месяц? Неделю?
– Нет. – Вера почувствовала себя полной дурой. – Меньше недели.
– Тогда не о чем беспокоиться. – Зуля широко улыбнулась, и ровные белые зубы сверкнули в свете ламп. – А я-то перепугалась! Думала, у вас проблемы какие-то.
Зуля зевнула, прикрыв ладошкой очерченный ярко-красной помадой рот, и махнула рукой официантке.
– Я, пожалуй, позавтракаю, – объявила она и тут же предложила: – А вы пообедайте. Здесь готовят неплохо.
Целый час они проговорили о диссертации. Зуля вела себя так, словно никакого Маркова не существовало в природе. Ее беспокоила работа: она непременно хотела успеть сделать все за три года.
Переключившись на обсуждение темы, Вера отвлеклась и успокоилась – Зуля вела себя так естественно, что казалось, будто между нею и Ильей ничего нет. С чего она взяла? Институтским сплетням нельзя доверять. А то, что она видела собственными глазами, еще ни о чем не говорит. Неудивительно, что Илье хотелось запомниться жене влиятельного человека, а сама Зуля скучала в ожидании и была рада поболтать с ним. При чем тут тайная страсть?
А если так, то и переживать не о чем: Илье ничто не угрожает. И мало ли, по какой причине он позвонил секретарше сегодня утром. Может, нужно было высвободить день для каких-нибудь личных дел. Конечно, ситуацию он выдумал жуткую, но Вера давно уже заметила за людьми такую особенность: чем менее постоянны они в любовных делах, тем легче врут и на все остальные темы.
Не укладывалось в новую схему только одно – разговор, который она слышала в доме Зули.
Бессонница, ставшая частью жизни Веры с появлением в ней Маркова, не давала покоя и в эту ночь. Она шумно вздыхала, ворочалась с боку на бок, таращилась в темноту и думала об Илье. Если ошиблась и у них с Зульфией нет никакого романа, тогда почему он бросил ее саму? Да еще так цинично. С каким же пренебрежением нужно относиться к женщине, чтобы вот так, безо всяких объяснений, разорвать отношения?
В какой-то момент, прокрутив в голове недолгую историю их общения, Вера поняла: Марков бежит от любви. То ли чувства наскучили – все в него влюблены, – то ли сам он попал однажды в ловушку болезненных чувств. Она ничего не знала, но осознала теперь: причина их расставания не в ней, а в нем самом.
И все равно было сложно избавиться от ощущения надкусанного и выброшенного яблока, пришедшегося не по душе.
Вера понимала, что надо забыть о глупой истории, но Илья, словно незримо присутствовавший в спальне, не отпускал ее. Она снова почувствовала опасность и опять испугалась за его жизнь. Проклиная себя за слабость, потянулась к мобильному телефону и набрала номер Маркова. Ни-че-го. Аппарат по-прежнему выключен. Так она и провела остаток ночи с телефоном в руке, внимая бесстрастному голосу железного человека: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».
Утро далось с большим трудом – Вера задремала лишь на рассвете, а в семь утра нужно было подниматься, приводить себя в порядок и идти в институт.
Контрастный душ больше не действовал: Вера вылезла из-под него такой же разбитой, какой и была. Тональный крем тоже утратил свои былые свойства – замазать глубокие синяки под глазами не удалось. Опершись ладонями о туалетный столик, она смотрела на себя в зеркало и удивлялась тому, как старит человека неразделенная любовь. За несколько месяцев она превратилась в опухшую алкоголичку, хотя не пила ни капли. Веки нависали над глазами как бурдюки, щеки раздулись, превратив скулы в две опухоли, а кожа стала дряблой и безжизненно-серой. Как можно было довести себя до такого состояния?! А ведь Вера прекрасно помнила, чем чревата для женщины несчастная любовь, и не остановилась, не запретила себе этих никчемных чувств.
Ради того, чтобы выжить, она обязана была наложить табу на свои чувства. Все! Хватит! С этой минуты Марков Илья Владимирович для нее больше не существует. Она так и не сумела понять, кто он есть. Но это уже не важно – время умопомрачений прошло.
