Татьяна Тронина - Принц в подарок
Мы отвлеклись. Так какими еще достоинствами обладал Иса?..
Иса никогда ни в чем не упрекал Соню, был милосерден к ее мелким слабостям. Кроме того, Иса ни о ком не говорил плохо. Даже о Снежане и Элеоноре, которые так и не смирились с его появлением в Сониной жизни.
Еще… еще он всегда испытывал к Соне желание.
Поэтому Ису было невозможно ревновать – ни к Лене, ни к кому-то еще. Подозревать в чем-то.
Его любовь к Соне была неизменна и постоянна.
К тому же Иса был абсолютно открытым человеком.
(О том, что Иса – порядочный человек, говорило и отношение к нему других людей. Его уважали и любили. Даже тот же Игорь – не осмеливался напрямую высказывать свою влюбленность Соне. Да, был влюблен, но никогда не переходил определенных границ. Не мог поступить с Исой подло…)
А уж Соня точно не могла променять Ису на кого-то другого! Ей был нужен только Иса. Или никто вообще не нужен…
Был, правда, один момент, который как-то вываливался из общей благостной картины… Соню этот момент не смущал совершенно, а вот Снежана с Элеонорой в телефонных разговорах частенько напоминали о том («Ну как, он тебя с нейпознакомил? Нет?! Значит, он тебя всерьез не воспринимает! Одними обещаниями кормит…»)
Дело заключалось в тетушке Исы, Валентине Прокофьевне. Иса действительно уже давно обещал познакомить Соню с родственницей, воспитавшей его, но как-то все не получалось… Хотя тетка, Валентина Прокофьевна, жила совсем неподалеку, в небольшом подмосковном городке, до которого не больше получаса езды.
Но однажды, в середине апреля, Иса рано утром разбудил Соню:
– Принцесса, вставай… Мы едем к тете Вале.
– Который час? Боже, семь… Иса, ну кто же ходит в гости по утрам? – она потерла глаза и выглянула в окно. За окном она узрела противный, серовато-сизый апрельский сумрак… Весна безуспешно боролась с зимой, и пока продолжала побеждать зима. Земля была покрыта грязной ледяной коркой, черные деревья качались на ледяном ветру, их вытянутые к небу ветви словно молили о солнце…
Соня не была соней, но поваляться лишний час в постели она любила. И к этой ее слабости прежде Иса был снисходителен. Никогда не требовал от нее кофе в постель, персонально приготовленного для него завтрака… Он все делал сам. Но сегодня Иса был настроен очень решительно:
– Кто ходит в гости по утрам? Мы ходим. Вставай! – он поймал под одеялом Сонину ногу, пощекотал пятку.
Соня недовольно засмеялась, попыталась отбрыкнуться. «Какая тоска… Сдалась мне эта его тетя Валя!» Но Иса снова поймал ее ногу, теперь уже поцеловал пятку.
– Сонечка… не капризничай! Завтрак на кухне.
«Господи, какой он добрый…» – Соня заставила себя вылезти из-под одеяла.
– К чему эта спешка? – спросила она, сидя уже на кухне, за чашкой кофе.
– Так надо.
– Опять тайны?
– Какие тайны… У тети Вали телевизор сломался. Позвонила мне сегодня в шесть утра, ты даже не слышала звонок… Катастрофа! Она не увидит продолжение своего любимого сериала… Я сказал, что мы к ней приедем вместе – ты и я. И новый телевизор. Телевизор купим по дороге…
Соня глубоко задумалась. Потом спросила осторожно:
– А что, без телевизора она меня не хочет видеть?
– Она и меня особо не рвется увидеть. Но сегодня есть прекрасный повод познакомить вас наконец. Дождался!
– А надо ли?.. – опять осторожно спросила Соня.
– Надо-надо! – засмеялся Иса.
Через час выехали. В огромном гипермаркете купили плазменную панель. Соня молчала, в выборе телевизора не участвовала никак.
Еще через час были у тети. Валентина Прокофьевна жила в обычной пятиэтажке без лифта.
– Я тетю Валю хотел к себе перевезти, но она не захотела… – когда поднимались по лестнице, объяснил Иса, таща в руках объемистую коробку.
– Почему?
– Не хочет, и все тут. Ты увидишь ее и все поймешь…
…Дверь открыла немолодая полная женщина в старомодных очках. С седоватыми, пегими какими-то волосами, зачесанными назад, в пучок – от этого лицо ее казалось чересчур открытым, очень крупным. Ни грамма косметики, пористая желто-розоватая кожа, ярко лоснившаяся при поворотах головы…
– Здравствуйте… – низким горловым голосом произнесла женщина.
– Теть Валь, это Соня…
– Здравствуйте, проходите! – сказала Валентина Прокофьевна, глядя лишь на большую картонную коробку в руках Исы. – Это что?
– Это твой телевизор новый.
– А почему такой странный?
– Почему странный? – удивился Иса, с трудом протаскивая коробку в коридор. – А, ты удивляешься, что он плоский… Но сейчас все телевизоры с плоским экраном!
– А нормальных не было? – Валентина Прокофьевна принялась нервно отдирать скотч от коробки.
– Это нормальный телевизор, я тебя уверяю.
– Не знаю. Не знаю… Соня, вы в комнату проходите.
Валентину Прокофьевну не интересовало ничего, кроме телевизора.
– Теть Валь, Соня художница, она…
– Иса, а где пульт? А инструкция на русском языке? – возбужденно-раздраженно произнесла Валентина Прокофьевна. – Через два часа «Карменсита», заключительная серия…
– Сейчас мы все сделаем, подключим… Вот пульт, вот инструкция, – спокойно произнес Иса. – Я говорю, Соня художница, она…
– Соня, вы не обижайтесь, что я вам внимания не уделяю, но у меня такое горе… – опять перебила Ису тетка.
– Разве это горе? Ты скажешь… – засмеялся Иса.
– Иса!!! Ой, я не могу… А антенна моя старая подойдет?!
У Сони от ее громкого, горлового голоса заложило уши. Она села на стул и прилежно сложила на коленях руки. Огляделась – «стенка», ковры, хрусталь… Портрет сильно бородатого мужчины за стеклянной витриной – наверное, покойного мужа, дяди Исы…
Иса возился с телевизором. Он совершенно не выглядел раздраженным или обиженным.
Наконец телевизор удалось включить. Иса настроил каналы, картинку… Только тогда Валентина Прокофьевна стала немного вменяемой.
– Вот счастье-то… – отмякшим голосом произнесла она и в первый раз посмотрела на Соню. – Так вы художница? Прекрасно…
Тетка принесла чайник, поставила на стол творожную запеканку, подгоревшую с одного краю.
– Ой, новости… Иса, где тут звук? А, вот эта кнопка… Соня, а чего вы все молчите?
– Я не молчу… – пожала плечами Соня. Потом выдавила из себя: – Иса много о вас хорошего говорил…
– Еще бы он не говорил… – рассеянно произнесла Валентина Прокофьевна, уставившись в экран. – Ха, пенсию они повысят! А инфляция опять эти деньги сожрет… А Ису я с трех лет воспитываю. Еще бы он меня не любил! Я ему как мать…
