Таммара Уэббер - Легко
— Засыпаешь? — Его голос был мягок. Близко.
Я открыла глаза и обнаружила его сидящим на коленях рядом со мной. От его близости мое сердце снова стало биться быстрее.
— Нет. Он оставил свой альбом и карандаш у стены позади себя. — Ты… закончил?
Он слегка покачал головой.
— Нет. Мне бы хотелось сделать еще один, если ты не против. — После моего кивка, он сказал: — Повернись на спину.
Я медленно перевернулась, боясь, что он сможет увидеть трепет моего сердца через тонкую ткань свитера. Он подобрал с пола альбом и карандаш и встал. Смотря на меня сверху вниз, он пробежал по мне глазами, и я почувствовала себя уязвимой, но не в опасности. Я так мало о нем знала, но, безусловно, я чувствовала себя с ним в безопасности.
— Если не возражаешь, я поправлю кое-что.
Я сглотнула.
— Эх… конечно. — Мои руки были сцеплены на груди, а плечи доставали почти до ушей. Что, не в такой позиции ты меня представлял? Я еле сдержала нервное хихиканье, которое вызвала эта мысль.
Его пальцы обвили мою, ближайшую к нему, руку и он отвел ее мне за голову, как будто она просто была откинута назад. Взяв вторую руку, он расправил мои пальцы на животе, отодвинулся, осмотрел меня, потом также завел ее мне за голову, скрестив оба запястья так, будто я была связана. Я пыталась дышать ровно. Это было невозможно.
— Я подвину твою ногу, — сказал он, смотря на меня, в ожидании кивка. Положив руки мне на колено, он согнул его и оставил лежать так на матраце.
Он поднял альбом и перевернул страницу.
— Теперь поверни лицо ко мне — опусти подбородок — хорошо. И закрой глаза. — Я старалась выглядеть расслабленной, зная, что пока я слышала шорох его карандаша по странице, он не дотронется до меня. Я лежала, не двигаясь, закрыв глаза и слушая скрип стержня по бумаге, нарушаемое легкими касаниями его пальца, размазывающего линию или тень.
Мой ноутбук на столе оповестил меня о пришедшем сообщении, я открыла глаза и, даже не задумываясь, приподнялась, оперевшись на локти. Лендон? Но я не собиралась проверять.
Лукас пристально на меня смотрел.
— Тебе надо это проверить?
Лендон игнорировал мой мейл весь вечер, тогда как раньше он отвечал мгновенно, чем, наверное, избаловал меня. Но Лукас сидел у меня в комнате. На моей кровати. Я легла назад, вернула руки в предыдущее положение и покачала головой. На этот раз я не зарыла глаза, и он не попросил меня об этом.
Он вернулся к рисованию, долгое время, концентрируясь на моих руках, а потом на моем лице. Он смотрел в мои глаза, туда и обратно между ними и его рисунком. Когда начал то же самое с моим ртом: рисует, смотрит, рисует, смотрит… мне хотелось схватить его за футболку и притянуть к себе. Я невольно сжала руки в кулаки, и его взгляд задержался на них.
С горящими глазами он посмотрел вниз на меня.
— Жаклин?
Я моргнула.
— Да?
— Той ночью, когда мы встретились… я не такой, как тот. — Выражение его лица стало суровым.
— Я зна... — Он положил палец мне на губы, его лицо смягчилось.
— Поэтому, я не хочу, чтобы ты чувствовала давление с моей стороны. Или напряжение. Но я сейчас ужасно хочу тебя поцеловать. — Он провел пальцем по моей щеке и вниз, к горлу, и затем к себе на колено.
Я просто смотрела на него. Наконец-то поняв, что он ждал моего ответа, я сказала:
— Хорошо.
Не отрывая от меня взгляда, он бросил альбом на пол, карандаш последовал за ним. Когда он наклонился ко мне, я почувствовала, как возросла чувствительность каждой части моего тела, к которой он прикасался — край его бедра, касающийся моего, его грудь, прижимающаяся к моей, его пальцы, пробежавшие от запястья дальше по рукам и остановившиеся на моем лице. Он приковал меня к месту, и, поднеся губы к моему уху, поцеловал чувствительное место, мое дыхание сбилось.
— Ты такая красивая, — прошептал он, передвигаясь к моим губам.
Прижатые к моим, его губы были теплые и крепкие, и когда он ласково провел своим языком по контуру моих губ, я приоткрыла их. Углубив поцелуй, его руки начали свое путешествие в разных направлениях — одна к моим, все еще скрещенным над головой, рукам, вжимая их в матрац, а вторая направилась на юг, сжимая меня за талию. Впитывая мою ответную реакцию, он начал целовать меня еще крепче. Моя голова кружилась, и я вдыхала воздух короткими глотками, как будто я всплывала на поверхность каждые несколько секунд, перед тем, как нырнуть еще глубже. Как только я подумала, что не выдержу это напряжение, он ослабил давление и слегка прикусил мою нижнюю губу, провел по ней языком и, затем, снова это повторил. Я заерзала под ним, и его язык снова проскользнул между моих губ и повторил свое ознакомление — мягко пробегаясь по моему языку, зубам, нëбу.
Если бы меня сейчас спросили, Как это по сравнению с поцелуями Кеннеди? Я бы ответила: "Кого?"
Руки Лукаса обвили оба мои запястья, и он обнял моими руками себя за шею. Я ответила тем, что мечтала сделать уже несколько раз: я запустила руки ему в волосы, еще больше приводя их в беспорядок. Он приподнял меня, усаживая себе на колени и оперевшись спиной на гору подушек на моей узкой кровати, все еще в ботинках, одна его нога была на полу, а вторая оказалась подо мной. Наклонив меня и нежно поддерживая мою голову руками, он провел поцелуями линию от моей шеи к V-образному вырезу моей футболки. Тяжело дыша и пытаясь сформировать в голове рациональную мысль, я откинула назад голову.
Его руки продолжили движение под мою футболку и пробежались вверх по моим ребрам, задерживаясь над атласными чашками моего лифчика, и кончиками пальцев едва касаясь, выпирающей из-за моего согнутого положения, кожи. Задрав футболку выше моей груди, его губы последовали за его пальцами, и он провел кончиком языка по коже вдоль верхнего края чашечки моего лифчика.
Когда его пальцы коснулись застежки между моих грудей, мои руки в его волосах непроизвольно сжались. Разве я не одела этот легко расстегивающийся лифчик по этой причине? Мое тело желало его, но мой разум протестовал — от первого поцелуя, к зажиманиям, к — чему?
В моей голове голос Эрин сказал: Выжми из него все соки! И я так не вовремя подавилась смешком.
Лукас поднял голову и выгнул на меня бровь.
— Щекотно? — спросил он изумленно.
Я ужаснулась себе, не представляя худшего сценария в такой момент, как бояться щекотки у себя на груди — хотя, хуже могло быть только, иметь наиглупейшее чувство юмора на планете. Я прикусила губу, пытаясь сдержать новый смешок, думая: О, Боже. Я покачала головой.
