Дочка и отец-одиночка (СИ) - Бигси Анна

- Это у нас госпожа Царапкина, - отвечаю за нее и разваливаюсь на своем стуле. - Привет.

Кажется, не все так плохо и возможно удастся повеселиться.

- Верно, моя фамилия Царапкина.

- Проходите, Полина Сергеевна, - преподаватель указывает на свободное место.

Оно единственное. Рядом со мной.

Полина цокает ко мне, останавливается в метре и сжимает кулаки.

- Можно? - ее голос звучит так, будто она спрашивает разрешения на расстрел.

- Все равно больше негде, - равнодушно пожимаю плечами.

Она резко ставит сумку на стол.

- Ну конечно, - сквозь зубы цедит Царапкина.

- Судьба, - расплываюсь в язвительной усмешке.

- Скорее, наказание.

Полина вытаскивает блокнот, раскладывает все с преувеличенной аккуратностью. Замечаю, как ее пальцы чуть дрожат, сжимая ручку. Нервничает? Хочется поддеть, но снисходительно сдерживаюсь. Будет ещё возможность.

Тренер - женщина с лицом "я уже все про вас знаю" - предлагает представиться.

- Кирилл Метелин, - лениво отзываюсь я. - Опер. Хочу забрать свою дочь.

- После шести лет отсутствия, - Полина бросает это негромко, но так, чтобы я точно услышал.

- Я не знал о ее существовании, - поворачиваюсь к ней, понижая голос. - А ты что сделала? Кроме того, что вписала ее в свой "план по счастью" между замужеством за того пиджака и карьерой?

- Я всегда была рядом, - ее глаза вспыхивают. - А ты был где?

Тренер кашляет.

- Полина, ваша очередь.

Она выпрямляется, принимает это свое "учительское" выражение лица.

- Полина Царапкина. Работаю в школе. Хочу удочерить крестницу, потому что считаю, что у ребёнка должен быть стабильный взрослый.

Я фыркаю.

- Что-то не так? - тренер смотрит на меня.

- Нет-нет, - широко улыбаюсь. - Просто вспомнил, как Полина Сергеевна торопится замуж за «стабильность».

Полина резко поворачивается, и я вижу, как дрогнула её губа. Попал.

Тренер лишь качает головой и переключается на других участников сборища.

- Обсудите в парах, что для вас значит "быть родителем", - говорит тренер.

- О, отлично, - Полина язвительно улыбается. - Целый час ненависти.

- Можешь просто записать за мной, - разваливаюсь на стуле. - Все равно суд решит в мою пользу.

- Ага, особенно когда узнает, как ты с ребёнком проводишь время в парке.

- Что не так? - хмурюсь я. - Подожди, откуда ты знаешь?

Она немного краснеет и отворачивается от меня.

- Ты что следишь за мной?

- Больно надо, - снова фыркает. - Ты всегда на работе.

- Ты вообще понимаешь, что такое моя работа?

- Да. Оправдание для всего.

Царапкина пишет что-то, и я замечаю, как дрожит ее рука. Злится.

- Твой жених вообще в курсе, что ты тут делаешь? - понижаю голос. - Или он думает, что ты на курсах кройки и шитья?

- Он поддерживает мое решение.

- Конечно. Политикам положено врать.

Полина резко бросает ручку.

- Хочешь правду? - ее шепот теперь похож на шипение. - Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Виталике. В отличие от тебя, который внезапно решил "стать отцом", он всегда поступает честно и порядочно.

- И полностью тебя устраивает? - продолжаю я, заметив, как ее цепляет эта тема. - Как мужик?

- Думаешь, если бы не устраивал, я бы собиралась за него замуж?

- Думаю, ты врешь, Царапкина, - торжествующе улыбаюсь. - Возможно даже себе. Виталик твой жалкое существо без яиц. Вряд ли с ним ты кончаешь….

- Бред! - восклицает она.

- Полина Сергеевна, вы хотите высказаться? - тренер снова смотрит на нас, а физиономия Царапкиной становится пунцовой.

- Нет, простите….

Больше она не произносит ни слова, до конца занятия сидит и кипит. Кажется, вот-вот пар из ушей пойдет.

Нас отпускают и назначают следующую дату занятий. Выхожу первым, но задерживаюсь у выхода, делая вид, что копаюсь в телефоне. Полина проходит мимо, не глядя.

- Эй, Царапкина, - догоняю ее у лифта. - Давай договоримся.

- О чем? - не оборачивается.

- Ты не лезешь ко мне, я не лезу к тебе. Каждый идет до конца.

- Договорились, - нажимает кнопку.

Лифт приезжает. Заходим вместе и едем вниз в полном молчании. Краем глаза вижу, как Полина стискивает зубы.

- Кстати, - не выдерживаю. - Твой жених знает, что ты, когда злишься, дышишь так, будто сейчас взорвешься?

- Что?

- Вот так, - демонстративно повторяю ее прерывистое дыхание.

Полина закатывает глаза.

- Ты невыносим.

- Всего лишь честен.

Лифт дергается и останавливается, свет гаснет.

- Вот чёрт.... - Полина тычет в кнопки.

- Поздравляю, - прислоняюсь к стене. - Теперь у тебя есть шанс меня убить и списать все на несчастный случай.

- Не искушай…

Вокруг темнота и тишина. А где-то в глубине мозга совершенно неуместная мысль, что пахнет Царапкина чертовски приятно.

Глава 25. Полина

Недовольно соплю, как можно теснее прижавшись к стене лифта, чтобы никак не соприкасаться с Метелиным. Ограниченное пространство и так до отказа наполнилось его узнаваемой энергетикой и запахом парфюма. Теперь моя одежда и волосы будут вонять им. Я даже тяну к носу тонкую прядку, выбившуюся из прически. Ну, точно, так и есть, я пахну Метелиным. Ужас какой-то.

Мне становится слишком душно и жарко. Провожу пальцами по горловине рубашки, надеясь впустить больше кислорода в легкие. Темнота давит на нервную систему и кажется, что пространство сужается. Вот только паники мне не хватало, я ведь никогда не страдала клаустрофобией.

- Это все ты виноват, - вырывается у меня, а лопатки ещё теснее прижимаются к стенке лифта. Нужно пережить приступ и все будет хорошо. Звук собственного голоса должен успокаивать. - От тебя одни неприятности, - стараюсь быть уверенной, но выходит безумно жалко.

- Да брось, Полин, - беспечно отвечает голос в темноте, - это ты у нас человек-катастрофа. Когда я ехал на лифте один, проблем не возникло. Это значит…. - он делает паузу, подталкивая меня к выводам.

- Когда я ехала одна, тоже не было никаких проблем, - ворчу себе под нос и нахожу верхние пуговицы на рубашке. Расстегиваю одну, вторую, третью. Так лучше. У меня получается вдохнуть полной грудью.

- Это чистая случайность, - Никак не угомонится Метелин. - Знаешь, бывают такие люди, которых «боится» любая техника. У них особенное энергетическое поле, очень мощное, и электроника не выдерживает конкуренции. А ты очень взрывная девочка, - он понижает голос до шепота и по моей груди разбегаются мурашки, но застегнуть пуговицы страшно, ведь я снова могу начать задыхаться. Упасть в обморок рядом с Метелиным все равно что.… что… Ну, не знаю. Самостоятельно голову в пасть хищнику положить. Тут же отгрызет.

- Не надо со мной так разговаривать, Кирилл. Я не одна из твоих одноразовых подружек.

- А мне начинает казаться, - его слова раздаются прямо у моего лица, - что ты хочешь оказаться в их числе, но боишься признаться в этом. Я чувствую, - его дыхание касается моей щеки, - как в тебе бурлит нереализованная сексуальность. Она просится наружу, но ты ее не выпускаешь, злая, закомплексованная девочка, - подчеркивает он.

- Не смей ко мне прикасаться. Отойди сейчас же, - требую у Кирилла, но звучит как-то не очень убедительно. - Я буду кричать, - угрожаю ему.

Гад смеётся, и раскаленное пространство вокруг нас словно вибрирует. Стенка лифта за моей спиной стала горячее. Мне хочется отпрянуть от нее, но впереди Метелин.

- Ты боишься темноты или замкнутых пространств? - Вдруг спрашивает Кирилл.

- Я ничего не боюсь, - стараюсь говорить как можно увереннее.

- Значит, если я тебя поцелую, ты тоже не испугаешься?

- Нет, конечно! - выпаливаю я прежде, чем успеваю сообразить, что он спросил.

Губы Кирилла за мгновенье находят мои, будто он может видеть в темноте. Он целует, нагло и жадно, с таким жаром, что кажется я превращусь в горсть пепла, если этот гад не остановится. Его пальцы впиваются в мою талию, а изо рта вырывается хриплый стон…