После развода. Бывшая любимая жена (СИ) - Томченко Анна

Господи…

К кому оно обращено, понятно же то, что не к Родиону. Понятно же, что она с кем-то разговаривала, и этот кто-то был…

София поравнялась с моим столиком, тяжело дышала, глаза были в слезах.

— Простите. — Шепнула она, отшатываясь.

Свекровь подняла на меня глаза, губы затряслись.

— Устинья…. Это что это? Это же получается…

Я дотронулась кончиками пальцев до собственных губ, желая намекнуть свекрови, чтобы не смела ничего говорить, вообще молчала, чтобы все молчали, но никто не молчал.

Со стороны родительских столиков, которые были заняты родственниками Даши, начались крики и возгласы, кто-то выскочил к Адаму, попытался, видимо, ему помочь.

Я не знала, за что хвататься, ещё сделала один шаг назад.

Родион обвёл пьяным, ничего не видящим, не понимающим взглядом всю толпу.

— Какого черта, — выдохнул он растерянно и шокировано. — Папа? — Повернувшись к Адаму, тихо произнёс сын.

Я поняла, что нервы не выдерживают.

Я поняла, что это что-то невозможное.

Пыталась сглатывать, но вместо этого ощущала, что меня просто начинает изнутри разрывать.

Тошнота, как неудержимая волна прокатилась по желудку и ударилась в пищевод.

Я зажмурила глаза, пытаясь отдышаться.

— Знаешь что, если так будет дело дальше идти, я ничего больше не собираюсь скрывать, да, Родиону будет неприятно. Родион будет раздавлен. Неужели ты такого хочешь? — Снова едко звучал голос из динамиков Дарьи.

Я попыталась найти её глазами, чтобы понять, что происходило, но она только пятилась, и пятилась, и пятилась ко второму выходу из зала и в последний момент я поняла, что у неё ни черта не выйдет, потому что Родион словно обезумел, бросился за ней. Рукой отбросила один стул, второй стул.

Даша завизжала, стараясь забиться между гостями, заплакала Маруся.

— Не смей, — прокричала Даша, а я в непонимании только обводила всю эту мизансцену потерянным взглядом.

Господи, что это произошло? Что случилось? Что случилось? С кем она? С кем она разговаривала? Кому она отправляла эти голосовые?

Да неужели сейчас это так важно, особенно глядя на реакцию Адама?

Я шагнула в сторону, свекровь встала со стула, перехватила меня за руку.

— Устинья, это же что получается, Устинья, как такое могло случиться?

Я снова коснулась кончиками пальцев губ, намекая, чтобы она не смела говорить ничего, чтобы она вообще не говорила.

Я ощутила, что боль, разрываемая меня изнутри, стала расползаться не только по животу, она пускала свои корни во все стороны.

Слезы полились из глаз.

— Дарья! — заревел, словно раненый зверь Родион, и чуть ли не с прыжка попытался нагнать супругу, но в этот момент он налетел на грудь своего тестя.

Налетел и получил обидный тычок в плечо, как будто бы щенка в лужу опустили.

Я посмотрела на Адама шокировано и неверяще.

Одними губами прошептала:

— Как ты мог?

Глава 37

Адам не успел ничего мне ответить, потому что в следующий момент его за руку дёрнул какой-то статусный мужик высокого роста и попытался что-то объяснить. Адам двинул локтем, сбрасывая хватку с плеча и что-то неразборчиво прорычал, а я снова сделала ещё один шаг назад и ещё до тех пор, пока не ударилась спиной об какой-то стол и не постаралась его обогнуть.

Что происходило?

Господи, что происходило?

Это же не то, о чем я подумала, правильно?

Это же не это!

Адам же…

Господи, пожалуйста, пожалуйста, дай мне знак, что это не Адам.

Я не могу, пожалуйста, я этого не переживу.

Это же настолько низко.

Жена сына.

Дело же было не только в этой рыжей, дело отнюдь было не в ней одной.

Она вообще как получается? Вообще не причем, правильно?

Мама попыталась выцепить меня из всей толпы, что-то хотела сказать, но её перехватила за руку свекровь, стала что-то объяснять.

Господь милосердный, пожалуйста.

Пожалуйста, пусть все закончится.

Христом Богом, молю, пожалуйста.

И пусть этого удушающего чувства, что у меня свинец внизу живота тоже не будет.

Прошу, прошу…

Меня, кто-то схватил за плечо, стараясь обратиться.

— Устинья Анатольевна…

Но я слепыми глазами обвела зал, не могла никого разглядеть.

— Стерва, — зарычал на весь зал Родион.

Господи, пожалуйста, мальчик мой, прекрати, не унижайся, не надо, останови этот скандал, я тебя прошу.

Визг, женский визг, детский плач…

Какого черта, почему они все как бешеная толпа, что они носятся?

А запись на проекторе продолжала идти.

Фотка Маруси, ещё одна.

Господи, зачем, зачем все это?

И почему-то в памяти стояла картинка того, что Адам хватал Дашу за руку, а потом, как он отводил взгляд, обнимая родного сына.

Нет, нет, я прошу, пожалуйста, только не это. Я умоляю.

Нет…

Я не знала, каким богам молиться, но я все-таки вывалилась из банкетного зала в холл.

Налетела спиной на кого-то.

Меня схватили за плечи, развернули.

— Что, что случилось? — прорычал мне в лицо Назар, а я пыталась схватить его за рубашку, вцепиться, чтобы он зашёл и все исправил.

Пусть он разберётся, пусть он всех угомонит.

— Там, там… — Онемевшими губами произнесла я. Не могла до конца договорить фразу, потому что она даже у меня в голове звучала чудовищно…

Отец, Даша, Родион.

Господи.

— Что там, черт возьми, мам? — Назар отпрянул от меня, резко дёрнулся в сторону банкетного зала, открыл дверь, влетая в шум и гвалт.

Ему навстречу выскочила из зала женщина.

— Какой кошмар, какой скандал, какой ужас. Слава Богу, Лукиной здесь нет, а то бы вот действительно, где разнесли все сплетни по самым злачным закоулочкам, — произнесла женщина.

Я её не знала, может быть, это чья-то жена, либо ещё кто-то. Она встретилась со мной взглядом и покачала головой.

— Соболезную, очень соболезную, конечно, вообще такой скандал, да и на таком мероприятии, чудовищно, чудовищно, — она взмахнула руками, двинулась в сторону лестницы, а я постаралась прийти в себя, нащупать хоть что-то вокруг, кресло какое-нибудь, остановиться, выдохнуть, привести все чувства в норму. Но в следующий момент дверь чуть ли не пинком открылась, из банкетного зала вылетел Назар.

— София! — заорал на весь холл.

Я попыталась остановить сына, преградила ему дорогу, но он, не видя меня, обогнул и двинулся в сторону выхода.

— София! — Закричал Назар.

Я услышала в его голосе безумно звериные ноты, такие, как будто бы он сейчас готов был растерзать бедную беременную женщину.

Я на негнущихся ногах пошла следом, а когда оказалась снаружи ресторана на небольшом крыльце, то увидела, как на тротуаре София в слезах пыталась вырваться из рук Назара.

— Прекрати, пусти меня, — кричала она, а Назар тряс её, как куклу за плечи.

— Ты зачем это сделала? Ты зачем это сделала? Мы же договорились держать в секрете… — Рычал старший сын, не понимая, что причиняет боль.

— Назар, хватит, — хрипло произнесла я, пытаясь спуститься по ступеням, но ни меня, ни Софию Назар не слышал.

— Господи, ты понимаешь, чем это может обернуться, дура, дура! — кричал он ей в лицо.

— Пусти, пусти. Ты что думаешь, что это нормально? Это Родион, это твой брат. Все сидели с постными рожами, молчали. Твари! — София вырвалась. Со всей силы ударила Назара ладонью в плечо. — Да пошёл ты! — крикнула она громче звука.

Я зажмурила глаза, стараясь разогнать разноцветных мошек.

Дверь ресторана хлопнула.

Я мельком увидела тёмную фигуру Адама.

— Назар, — прохрипел муж, заставив меня затормозить, зацепил за плечо, оттаскивая от лестницы, — Назар! — ещё раз рявкнул Адам, и в этот момент старший сын наконец-таки смог прийти в себя.

— Что Назар, что Назар? — взревел он так зло.

Адам дернул верхней губой, в один прыжок пересёк ступени и оказался напротив собственного сына.

София, всхлипнув, резко дёрнулась в сторону проезжей части, желая перейти дорогу.