Непокорные (СИ) - "Кейт Морф"

Тяжело выдыхаю, чтобы усмирить ураган, зарождающийся внутри, но это ничерта не помогает. Поймала меня, сучка. Надо действовать решительно, пока я не передумал. Быстро дописываю все, что она надиктовала, ставлю подпись и дату.

Фурия тут же вскакивает со стола и вырывает лист. Недовольно бросаю ручку и встаю следом за ней. Внимательно разглядываю ее, на лице нескрываемое презрение. Смотрит на меня как на кусок дерьма.

— Я что, настолько тебе неприятен? — размахиваю руками, пытаясь раскусить ее.

— Да, Батлер, я ненавижу таких, как ты, — бросает резко и испепеляет взглядом.

— Каких это?

Она молчит.

— Ну, мы же теперь пытаемся подружиться, — раскидываю руки в стороны, — признавайся, Фурия. То есть Мия.

И следом ее бомбит.

— Самоуверенных мажоров, трахающих все, что движется и прожигающих родительские деньги. Да вы же без них не представляете из себя НИ-ЧЕ-ГО.

От неожиданных откровений смеюсь и качаю головой. И это я слышу от Мии Картер? От девчонки, которая кутит на весь штат и еще захватывает пару соседних?

— Так ты такая же, — бью замечанием прямо в цель и приближаюсь к ней. — Разве нет?

— Нет, — возмущается и отступает назад.

Загоняю ее в угол, наклоняюсь так близко, что еще немного и поцелую. Ловлю на коже учащенное дыхание, она явно нервничает. Замечаю, как дрожат ее длинные ресницы.

— Батлер, — Фурия тычет бумажкой мне в нос, — ты на волоске от вылета отсюда.

Какая, сука, ирония! Совсем недавно я угрожал ей отчислением, а теперь она сует мне в лицо дурацкую расписку.

Чуть отстраняюсь от соблазна и упираюсь ладонями в стену, возле ее головы.

— Ты такая же, — произношу медленно и смотрю прямо в голубые глаза. — Признайся себе же самой. Живешь на бабки отца, учиться не хочешь, бесцельно прожигаешь свою жизнь. Ведешь себя как стерва и плюешь на окружающих, словно они грязь под твоей подошвой. Так скажи мне, Мия Картер, почему ты считаешь себя другой?

Она замирает и тушуется. Взгляд испуганно исследует мое серьезное лицо. Фурия молчит, ответить нечего, потому что я сказал правду.

— И ты ни черта не знаешь, какой я, — недовольно рычу и ударяю кулаком в стену.

Делаю шаг назад, осматриваю съежившуюся девчонку и ухожу, громко хлопнув дверью. Разозлился не на шутку, закипел мгновенно, будет еще какая-то выскочка меня жизни учить.

ГЛАВА 26.

Мия

Наступило Рождество. Сижу в холле нашего этажа на диване, одна нога небрежно перекинута через подлокотник и моя поза не выглядит очень удобной. Обмякла как тряпичная кукла, но именно так мне комфортно. Именно так, с широко раздвинутыми ногами я хочу сидеть. Вокруг царит редкая тишина, практически все студенты разъехались по домам. У них же нормальные семьи: с полными столами вкусной еды, с подарками в разноцветной упаковочной бумаге и с пушистыми елями, увешанными красивыми игрушками.

Телефон, валяющийся на другом конце дивана, начинает вибрировать, и я неохотно тяну к нему руку. Звонит отец. Недовольно цокаю и окончательно заваливаюсь на мягкие подушки дивана, смотрю в потолок и размышляю: ответить или нет? Все же свайпаю по экрану и принимаю вызов.

— Привет, — произношу сухо, гипнотизируя круглые лампочки.

— Привет, Мия, — тон как обычно серьезен. — Ты приедешь на ужин?

Не предлагает, не приглашает, а как будто специально подводит меня к отрицательному ответу. В голосе ни капли тепла или заинтересованности. Позвонил, чтобы тупо поставить галочку какой он молодец.

— Нет, — произношу решительно и обреченно выдыхаю, — я буду отмечать праздник в «Империале».

— Хорошо, — говорит быстро и, даже не попрощавшись, кладет трубку.

Вот и поговорили.

— Желаю тебе подавиться за ужином, — злостно рычу в трубку и нервно бросаю мобильный на диван. — Козел!

Завожу руки за голову и закрываю глаза. Еще несколько месяцев назад я не могла предположить, что окажусь здесь. Ванесса улетела на выставку в другой штат, так что Рождество мне придется встречать в «Империале» в гордом одиночестве.

Может, это и к лучшему. Если реально смотреть на вещи, то после смерти мамы я осталась одна, предоставлена сама себе, все хороводы однодневных связей и знакомств я не беру в счет. Это так, шушара под ногами.

И вообще, лучше остаться в «Империале», чем у отца в доме в обществе ненавистного и черствого сухаря и тупой вертихвостки.

Решаю проветрить мозги и немного пройтись по территории кампуса. Только выхожу на улицу, достаю из дутой желтой куртки пачку сигарет и прикуриваю. Не спеша спускаюсь со ступенек и прячу руки в теплые карманы. Зимы у нас нехолодные, но сегодня дует пронизывающий ветер. Удерживаю губами тлеющую сигарету и пытаюсь застегнуться, но бегунок зажевал ткань и не хочет двигаться.

Да, блять! Еще этого мне не хватало. Пальцы начинают леденеть от ветра и совсем меня не слушаются.

— Мия, — раздается знакомый голос за моей спиной, и я резко оборачиваюсь, сильнее зажимая фильтр зубами.

Со ступенек шустро сбегает Стив, поправляя огромную спортивную сумку, соскальзывающую с плеча.

— Привет, — улыбается и внимательно осматривает меня. — А ты почему еще здесь?

— Я решила отметить праздник в «Империале», — пожимаю плечами и глубоко затягиваюсь, раскрывая легкие на максимум.

Взгляд у Морриса какой-то проницательный, словно пытается выведать все мои секреты.

— А ты домой? — киваю на его сумку.

— Да, семейный ужин и все такое, — произносит недовольно.

Понимающе киваю и тушу сигарету об урну, затем отправляю в нее сгоревший окурок.

— Слушай, Мия, а поехали со мной? — воодушевленно спрашивает Стив и игриво прищуривается.

Его слова меня очень удивляют, и я даже не пытаюсь скрыть нахлынувшее чувство.

— Спасибо конечно, — усмехаюсь и осматриваюсь, — но я не могу.

— Почему? — Стив явно настроен решительно. — У тебя все равно нет планов.

— Нет, нет, нет, — отрицательно качаю головой и засовываю руки в карманы куртки, — и не уговаривай меня. Рождество – семейный праздник, я буду лишняя.

Смотрю себе под ноги.

— Родители не будут против, — он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на него.

Да что ж он сегодня такой прилипчивый? Мне не нравится, что он активно давит на меня. Иногда я замечаю, как пристально он смотрит, и все больше убеждаюсь, что у него ко мне есть симпатия. А я не планирую потерять нашу дружбу и начать с ним серьезные отношения, как бы хорош он не был. Не лежит у меня к нему душа и все тут.

— Стив, тебе пора, — произношу спокойно и делаю шаг назад, чтобы освободиться от его пальцев.

Он усмехается, понимая, что я не хочу продолжать разговор и открыто пытаюсь его сплавить.

— С Рождеством, Мия, — улыбается и подмигивает мне.

— С Рождеством! — машу ему, разворачиваюсь и медленно плетусь по дороге.

По пути снова пытаюсь справиться с застрявшим бегунком на молнии и все-таки, применив небольшую силу, мне удается застегнуть куртку. Прохожу мимо стадиона и замечаю, что ворота немного приоткрыты.

Странно, весь кампус словно вымер и вокруг ни души. Может, забыли закрыть? Подхожу ближе, заглядываю на стадион и вижу парня, тренирующегося одного. Проскальзываю сквозь тонкую щель, присматриваюсь и понимаю, что это Мэт. Но почему он здесь? Еще и тренируется в одиночестве, словно ему больше всех надо. Все остальные футболисты, наверное, уже стаканы опрокидывают, да телок по углам лапают, а он тут измывается над собой.

Приближаюсь к трибунам и выглядываю из-за них, не хочу, чтобы Мэт меня заметил. И на мое счастье он увлечен отработкой каких-то специальных приемов. Так старается, выкладывается на полную катушку.

Его слова меня отрезвили. Он прав, ведь я такая же, как они. Живу за счет отца, не получаю образования, не работаю. Даже тошно становится от своего же образа жизни. А у Мэта столько боли в глазах было. Я и, правда, ничего о нем не знаю. Вдруг он, как и я, каждое утро надевает защиту из острых шипов и пытается выжить в этом гребанном мире?