Люблю тебя (СИ) - Инфинити Инна

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю глухим севшим голосом. Я не буду скандалить и в чем-то обвинять Никиту. Мне просто интересно. Он скажет, что кончил в меня, потому что я все равно бесплодна? Наверное.

— Хочу кончать в свою любимую девушку.

Из груди вырывается горькая усмешка.

— Тебе повезло, что твоя любимая девушка не может иметь детей.

— Кстати, давно хочу обсудить это с тобой подробнее, — рука Никиты валит меня обратно на кровать. Утыкаюсь носом в его плечо. — Кто сказал, что ты не можешь иметь детей?

— Врач в больнице.

— А ты потом еще где-нибудь обследовалась?

— Нет.

— Почему?

— Зачем?

— Что значит «зачем»? Тебе сказали, что ты не можешь иметь детей, и ты даже не пошла перепроверить эти слова в другом месте?

— Я не хочу снова это все проходить, чтобы услышать то же самое.

— Почему ты уверена, что услышишь то же самое?

Вырываюсь из объятий Никиты и сажусь на постели.

— Потому что огромное количество полностью здоровых пар годами не могут зачать ребенка, а у меня с одним больным яичником, думаешь, получится?

— Я думаю, тебе нужно пройти обследование в нормальном месте и у нормальных докторов.

— Это, например, где?

— Например, в Германии.

Даже слышать не хочу.

— Еще одно слово на эту тему, и ты меня больше никогда не увидишь, — цежу со злостью.

Горло кошки дерут. Так странно. Я оплакивала нашего с Никитой потерянного ребенка, но из-за того, что не могу иметь новых детей, слез не было. До нынешнего момента. Я никогда не стану матерью, и почему-то именно сейчас начала ощущать боль от этого.

Никита садится рядом.

— Послушай меня внимательно. Нельзя доверять мнению одного врача в одной больнице. Откуда ты знаешь, насколько тот врач был компетентен? Может, он прогуливал занятия в медицинском? Может, он вообще купил свой диплом? А может, он родственник главврача и занимает место по блату?

— А может, он был отличником, честно получил свой красный диплом и сказал мне все так, как есть? А в твоей любимой Германии мне повторят то же самое?

— Все равно нельзя сдаваться, Лиль. Никогда нельзя сдаваться.

— В тебе говорит футболист.

— Так я потому им и стал, что никогда не сдавался. Даже когда хотелось сдохнуть от усталости. Даже когда колено болело так, что хотелось оторвать ногу и выбросить. Я все равно бежал вперед с мячом. Умирал, но бежал вперёд. Потому что никогда нельзя сдаваться.

Абсолютно бессмысленный разговор, и Свиридов — точно не тот человек, с которым я хочу обсуждать свои репродуктивные возможности.

— Я подумаю над твоим предложением, когда встречу мужчину, от которого захочу родить детей. Но этот мужчина — не ты! — рявкаю и ухожу в ванную.

Глава 23. Это только секс

Лиля

В ванной, стоя под горячими струями воды, я не сдерживаюсь и плачу. Притупившаяся за годы боль вернулась и прострелила меня с головы до ног. Я так хочу начать новые отношения, так активно знакомлюсь и хожу на свидания, но что я могу предложить мужчинам? Я не способна иметь детей. Кому я нужна такая? Недоженщина.

Самое смешное, что Никита так и остался моим единственным мужчиной. Я не то, что переспать ни с кем после него не смогла, я даже поцеловаться не смогла. Дальше третьего свидания ни с кем не зашло.

Дверь ванной распахивается. В следующую секунду отодвигается шторка, и Никита становится сзади. Обнимает меня со спины, а я приваливаюсь лбом к кафелю. Мои плечи трясутся, и, конечно, Никита догадывается, что я плачу.

— Я часто думаю о нашем ребёнке с тех пор, как ты мне про него рассказала, — произносит тихо мне на ухо.

Напрягаюсь каждым сантиметром своего тела.

— Что ты о нем думаешь?

— Все подряд. Мальчик это был или девочка? Каким бы сейчас был наш ребенок? На кого бы он был похож? Он бы любил футбол, как я, или кино, как ты?

Каждое слово Никиты оголяет мои нервы. Сколько он приезжал, сколько мы виделись — ни разу не обсуждали нашего неродившегося малыша. Я была уверена, что Никите это безразлично.

— Ты не хотел ребенка, — в интонации моего голоса отчетливо слышится обвинение.

— Да, не хотел, — произносит с раскаянием. — Но если бы он родился, я был бы счастлив.

— Ты лжёшь! Ты бросил меня и уехал! Тебе не нужна была я, тебе не нужна была семья! Ребенок не изменил бы этого. Я бы осталась тут одна с ним, а ты, может, изредка бы приезжал повидаться. Это в лучшем случае.

Никита опускается головой на мое плечо.

— Лиль, пожалуйста, послушай меня. Шесть лет назад я совершил огромную ошибку. Если бы существовала машина времени, и я мог бы вернуться в прошлое, то забрал бы тебя с собой. Я любил тебя тогда, но в силу то ли возраста, то ли неопытности не распознал своих истинных чувств. Я «люблю» принимал за «хочу». Думал, что дело только в нашем классном сексе. Не понимал, что ты нужна мне как воздух. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы разобраться в себе, осознать и принять то, что я действительно к тебе чувствую. Я люблю тебя, Лилия, и я никогда не устану это повторять.

Закусываю нижнюю губу до крови. Металлический привкус наполняет рот. Никита целует мое плечо, потом шею, сжимает меня крепко в своих руках.

Поворачиваюсь лицом к Свиридову. Смотрю на него, смотрю на татуировку в мою честь. Я знаю, что Никита говорит правду, вот только спустя столько лет и столько боли мне не нужна его любовь.

— Я не знаю, на что ты надеешься, Ник. Я не хочу с тобой отношений, как раньше.

Ни один мускул не дергается на его лице.

— А чего ты хочешь?

— Да, в общем-то, ничего не хочу. Ты же не думал, что этот секс имеет какое-то значение?

— Для меня имеет.

— А для меня нет. Это был просто секс. Ничего больше.

Я отодвигаю шторку и вылезаю из ванны, оставляя Никиту одного. Пока сушу в комнате волосы, думаю, что делать со Свиридовым. Прогнать его сейчас? Пять утра. Как-то жалко его, что ли. Он получил ранение. К тому же на улице мороз.

Решаю оставить его на эту ночь у себя. Никита приходит через несколько минут в одних боксерах. Становится в дверном проёме и смотрит, как я расчесываю волосы.

— Тебе точно можно мочить рану? — спрашиваю, глядя на мокрую повязку.

— Не знаю. Забыл спросить об этом у врача.

— Она болит?

— Да.

— Сильно?

— Жить можно.

Неодобрительно качаю головой.

— Давай поменяю повязку на сухую.

— Поменяй.

В этот раз я проделываю все намного спокойнее. Руки не трясутся, как в первый раз на кухне, хотя Никита не сводит с меня глаз. Закончив, я тушу свет и ложусь в кровать. Не произнося ни слова, Никита ложится рядом. Спустя шесть лет мы снова в одной постели и под одним одеялом. Кто бы мог подумать? Я точно не могла.

Ник бесшумно перекатывается на меня сверху и принимается целовать. Слишком наивно было с моей стороны полагать, что мы будем спать. Пока руки Никиты исследуют мое тело, его твёрдый член упирается мне в ногу. Я вновь чувствую, как низ живота наливается свинцовой тяжестью, несмотря на небольшой дискомфорт от первого секса спустя шесть лет воздержания. Между ног становится мокро, появляется ноющая пульсация.

Это просто секс. Он ничего не значит.

Слегка толкаю Никиту, чтобы он вернулся обратно на спину, и сажусь на него сверху. Вожу руками по сильному телу, еще раз рассматриваю в темноте татуировку. Безумец. Как только додумался до такого?

Ладони покалывает от соприкосновения с идеальным мужским торсом. Я возбуждаюсь сильнее, смазки становится больше. Руки Никиты скользят по моим ногам вверх и ныряют под шелковую сорочку. Он гладит бедра и ягодицы, потом цепляет пальцем стринги и спускает их вниз. Я тоже тяну вниз его боксеры. Вдруг начинаю смущаться при виде большого члена.

Никита сам берет мою руку и кладёт ее на эрегированный орган. Набираюсь смелости и принимаюсь водить ее вверх-вниз. Хорошо, что мы в темноте, освещаемой только фонарями с улицы. Не хочется, чтобы Свиридов видел мое смущение. Хотя… Наверняка он его чувствует.