Лед нашей любви - Лавьер Мия

– Спи, моя милая.

– А ты? Ты же не кончил? – растерянно спросила я.

Как же так? Ведь удовольствие получила только я.

Неужели ему так не понравилось? Неужели он не хочет меня?

– Я получил именно то, чего желал. Теперь давай спать.

Он поцеловал меня в нос и крепче прижал к себе.

Микаэль

Несколько раз за ночь я просыпался проверить, рядом ли Ева. Я боялся, что наша близость – это всего лишь сон и, стоит мне проснуться – окажется, что ее не было.

Поэтому я практически сгреб Еву под себя, закинув на нее одну руку и обвив одной ногой.

Мне безумно хотелось разбудить ее и начать все сначала.

Боги! Она на вкус ощущалась как чистый грех! Мой грех!

Я аккуратно убрал ее спутанные волосы с лица. Щеки Евы все еще были слегка румяными, храня воспоминания об этой ночи. Теперь, когда я попробовал ее, я желал ее больше всего на свете.

Тихо встав, я распахнул окно. Свежий воздух немного помог прийти в себя. Я бы принял холодный душ, но боюсь, звук воды разбудит ее.

Я снова обернулся посмотреть на нее. Окутанная лунным светом, она казалась волшебной нимфой, которая явилась в наш мир, чтобы украсть мою душу.

А может, она была моим ангелом?

До появления Евы мне казалось, что я никогда не узнаю, что такое любовь. В старшей школе мне было не до отношений, я все время тратил на тренировки, чтобы получить спортивную стипендию и оправдать ожидания отца. А когда у меня появлялось свободное время, я снова шел на лед, но уже для того, чтобы отрабатывать элементы фигурного. А в университете мне в основном попадались девушки, которые не видели меня – Микаэля, а видели лишь тринадцатый номер, капитана «Снежных Лисов». И им казалось, что встречаться со спортсменом престижно.

А Ева? Ева просто рухнула в мои руки, чтобы изменить мою жизнь.

Закрыв окно, я вернулся в постель. Снова прижимая к себе мою маленькую бунтарку.

Я попытался максимально детально запомнить каждую частичку ее тела, чтобы потом иметь возможность фантазировать о ней. Засыпал я с чувством абсолютного счастья.

Утро встретило прохладой. Я перевернулся на бок и открыл глаза. Кровать была пуста. Евы рядом не было. Лишь тонкий аромат малины, который хранила подушка, доказывал, что я не придумал прошлую ночь.

Но куда она делась? Я впервые почувствовала, как внутри меня зарождается паника, пока не услышал шум воды в душе.

Не отдавая себе отчета, я вскочил с кровати и бросился в ванную.

Я не стал заморачиваться и стучаться. Мне нужно было убедиться, что Ева там.

Я распахнул дверь и почти застонал от облегчения. Она стояла под душем, прижавшись лбом к холодному кафелю. Капельки воды соблазнительно стекали по ее телу.

– Господи, Ева, не делай больше так, – вырвалось у меня.

Она тут же обернулась, и ее глаза вспыхнули диким огнем.

– Мик, когого черта?! Выметайся отсюда! Ты не видишь? Я голая!

О да, это я точно заметил. Я расплылся в довольной улыбке, и мой взгляд лениво заскользил по обнаженному стану девушки, который был покрыт пеной.

– Прекрасно вижу…

Мне захотелось присоединиться к ней.

– Выметайся! – оборвала она мои фантазии.

Я на секунду застыл. Искушение послать ее протесты к черту и взять Еву прям в этом душе было слишком велико, но я понимаю, что она еще не готова до конца открыться мне. Поэтому недовольно закрыл дверь и отправился дожидаться Еву в спальне.

Через пять минут она появилась в комнате, как дикая фурия, завернутая лишь в одно полотенце.

– Я вижу твое негодование, – начал я.

Ева практически метала молнии от гнева.

– В свое оправдание скажу, что я занервничал, когда проснулся, а тебя рядом не было.

– И куда я, по-твоему, могла сбежать, придурок?

– Ладно, согласен. Но по утрам я плохо соображаю, ты к этому привыкнешь.

Возможно, я и правда перегнул палку.

– Я не собираюсь привыкать к тому, какой ты по утрам.

– Сойдемся на том, что мы это еще обсудим, – я улыбнулся и снова завалился на кровать.

Я испытывал судьбу. Было видно, что Еве хотелось запустить в меня чем-нибудь. Но очень сложно быть грозной, если на тебе только одно полотенце. Пока она вызвала у меня иного рода мысли.

– Я хочу одеться, – она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно строже.

– Я тебе не мешаю.

– Микаэль, – Ева жестом указала на дверь.

Мне казалась, она перестала мне сопротивляться. Но теперь она снова влезла в свой панцирь.

Тяжело вздохнув, я встал с кровати. Но вместо того чтобы выйти, подошел к ней, вторгаясь в ее личное пространство.

– Я так и не сказал тебе, – мой голос понизился до хрипотцы. – Доброе утро, милая.

Склонившись к Еве, я оставил нежный поцелуй, после чего развернулся и вышел.

Ева

Он меня доведет!

Я продолжала злиться, копаясь в дорожной сумке, которую для меня приготовил Мик в сговоре с братом и подругой.

На дне оказались джинсы и флисовая рубашка в клетку.

– Прекрасно.

Быстро облачившись в выбранный наряд, я снова отправилась в ванную, чтобы нанести легкий макияж.

«Ты моя, Ева, даже если не хочешь этого понимать. И я не откажусь от тебя только потому, что какой-то мудак разбил тебе сердце. Я заставлю тебя забыть его».

Я покрылась мурашками от воспоминаний. Эти слова… Боже, они сломили меня… Теперь я понимаю, как глупо выглядит мое правило: не встречаться с парнями на льду.

Мне стыдно, что я накинулась на Мика. Просто я не ожидала, что он заявится ко мне в душ.

Но я точно уверена, что хочу дать нам шанс.

– Может, останетесь еще на один день? Сходим на матч? – уговаривал нас Джоэл, когда мы с Микаэлем собирались ехать обратно.

– Пап, у нас тренировки, скоро же выездной матч. Мы приедем еще, обязательно, – Мик обнял отца.

– До свидания, Джоэл, была рада с вами познакомиться, – я попрощалась с родителями Мика. – До завтра, Елена.

В этот раз забраться в «Бетси» я смогла сама.

– Елена говорила, что в детстве ты любил фигурное катание, – начала разговор я, когда машина вырулила на трассу.

– Любил, мне даже хотелось пойти именно по этому пути, – Фостер ответил, не отрывая взгляда от дороги.

– Почему ты стал хоккеистом? Ты бы не двигался так, как сейчас, если бы оставил тренировки.

Микаэль барабанил пальцами по рулю. Мне уже показалось, что он не станет отвечать, это ведь очень личная тема.

– Все из-за отца, – начал Мик. – Как ты уже поняла, он влюблен в хоккей, и не просто так. Когда-то он был тренером местной команды.

– Что случилось?

Мне правда было интересно, почему Мик решил отказаться от своей мечты.

– Возраст. И сердце. Когда я был маленьким, меня тренировали и мама, и папа, – он улыбнулся воспоминаниям. – Я был влюблен в фигурное катание, а папа очень хотел, чтоб я пошел по его стопам. Когда он впервые попал в больницу из-за проблем с сердцем, мне было десять, я решил не доставлять ему хлопот и заняться хоккеем. Видела бы ты, как он был счастлив. Казалось, что только одна эта новость поставила его на ноги.

Мне пришлось с силой закусить губу, чтобы не расплакаться.

В этом был весь Мик: со мной, с родителями, со всеми. Он делал все, чтобы другим было хорошо, и никогда не думал, что ради этого жертвует чем-то важным.

– Представляю, ты прекрасный игрок. А Елена? Она не расстроилась? – взяв себя в руки, продолжила я.

– Конечно, расстроилась. Она знала, что я хотел стать фигуристом, и видела во мне потенциал. Но даже когда я ушел в хоккей, я не мог оставить катание. Поэтому занимался для себя.

– Мне кажется, я так и не сказала тебе спасибо. Не знаю, как ты оказался там именно в тот момент, когда был мне нужен, но я рада, что ты стал моим партнером.