Несносный босс (СИ) - Ти Эллин

— О тебе хочется заботится, Принцесса. Даже таким черствым сухарям, как я.

— Не такой уж вы и сухарь, — говорю, понимая, что ну никак я не могу перестроиться на “ты”. Очень сложно!

— Правда так думаешь? — хмыкает он.

— Нет, — хихикаю сквозь слезы, заставляя улыбнуться и самого Мирослава.

Хотя… вру. Он и правда не сухарь, по крайней мере в последнее время, по крайней мере рядом со мной!

— Засранка ты, Сонечка, — посмеивается надо мной, качая головой. А потом нежно касается моей руки, берет мои пальчики в руку и ведет меня на кухню, усаживая за стол, на который уже накрыт наш доставленный черт знает когда еще ужин.

И мне вдруг становится очень неловко! До безумия!

Мало того, что он решает миллион моих проблем, предоставляет мне жилье, так еще и кормит меня вкусными ужинами… При том, что я ни черта не отдаю взамен. Но что-то мне подсказывает, что если предложу оплату — получу по первое число.

— Ты снова загрузилась, — ловит меня Мирослав Сергеевич, всовывая в руки палочки. — Ешь давай, и прекрати терзать свой мозг.

— Спасибо, — шепчу смущенно, принимаясь за ужин.

Мы молчим, и это пока очень смущает. Мне немного неловко лопать при нем, тем более что роллы таких огромных размеров, что едва помещаются в рот. Это смешно выглядит! И правда очень неловко. Потому что мы еще не на той стадии взаимоотношений, когда я готова есть при нем без стеснения. Поэтому, ем со стеснением, да.

— Кстати, — словно вспоминая что-то говорит Мирослав, наконец-то заполняя эту ужасную тишину. — Завтра у тебя отгул, ты сидишь дома, то есть тут, спишь, отдыхаешь, ни о чем не волнуешься. Поняла?

— Мирослав Сергеевич, — хмурюсь, потому что, блин! Это очень неловко! Во-первых, как я говорила уже, быть у него дома без него. А во-вторых, пользоваться его теплым отношением ко мне и прогуливать работу.

— Я тридцать лет уже Мирослав Сергеевич, Принцесса. Это распоряжение начальства, если тебе так будет угодно. Сидишь дома и отдыхаешь, поняла меня?

Киваю, смущаясь еще сильнее. Поняла… Попробуй уж тут не пойми! Нужно будет сделать для него что-то приятное… Может, приготовлю что-нибудь вкусненькое, чтобы хоть как-то его отблагодарить за все, что он для меня делает.

А дальше разговор, что удивительно, клеится! За окном лает Мишка, что и помогает нам начать диалог. Мирослав рассказывает, как он у него появился, и какой он смешной был, когда был мелким. А Мишкой он его назвал банально из-за того, что он пушистый как маленький медвежонок.

После ужина мы неловко расходимся по комнатам, напоследок Мирослав напомнил мне, что нужно обязательно отключить будильник, иначе выпишет мне выговор.

Но спать, что удивительно, мне совсем не хочется. Душ, вкусный ужин и милая беседа словно накачали меня энергией, поэтому решаю почитать что-нибудь перед сном.

Открываю легкий роман, чтобы не перегружать мозг и похихикать, и ухожу с головой в чтение. И где ж они только таких мужчин-то берут! Хотя… честности ради, далеко ходить не надо. Мирослав вполне подошел бы на роль того самого идеального книжного мужчины.

Отрываюсь от телефона в третьем часу ночи, так сильно ушла с головой в чтение, что даже не уследила за временем. Встаю, чтобы найти зарядное на столике и поставить на ночь телефон, но замираю, когда слышу странные звуки снизу.

Там… кто-то стонет? Не пойму. Ходит точно. А еще какое-то шуршание. Но я точно-точно слышала стон!

Если там Мирослав Сергеевич привел какую-то даму и она не может держать рот на замке… Я убегу отсюда сразу же. Буду на улице ночевать лучше, чем вот так!

Во мне просыпается жгучая ревность, хотя я на нее ни малейшего права, вообще-то, не имею. Но мне отчаянно хочется показаться перед его этой дамой, чтобы она увидела меня, заревновала и ушла сама.

И я даже не пытаюсь себя остановить! Женщина внутри меня бушует грозной кошкой. Ты говорил, что я красивая! Говорил, а теперь из-за тебя стонет кто-то другой? Чёрт…

Я вылетаю из комнаты и иду вниз по лестнице, замирая растерянно на самой нижней ступеньке.

Потому что совершенно точно тут нет никакой женщины, и еще точнее Мирослав стонал не из-за занятий сексом.

Он стоит около дивана, голова его запрокинута назад, а зубы сильно сцеплены. Ему больно? До меня доходит сразу же! И я подлетаю к нему, как дурочка, не в силах оставаться безучастной.

— Мирослав Сергеевич, вам плохо? — касаюсь пальцами его плеча. Он тут же открывает глаза, они красные, он спал?

— Плечо болит, — говорит он сквозь зубы, — я ломал давненько, иногда ноет, когда сплю неудобно. Найди мазь, пожалуйста, на верхней полке.

Он кивает на шкаф и я тут же срываюсь с места, чтобы найти то, что он просит. Вот я дура! Ему больно, а я придумала себе уже всякого…

Нахожу нужный тюбик, возвращаюсь к Мирославу.

— Какое плечо?

— Да я сам…

— Да сядьте вы! — рычу на него. Сам он, как же. Подталкиваю его в спину, заставляя сесть на диван, сама опускаюсь на колени на диван рядом с левой стороны, и начинаю мазать ему плечо, слегка массируя в попытках облегчить боль. — Так?

— Мхм… — стонет он, и я стараюсь не причинить ему еще больше боли, а хоть немного, но правда ему помочь. Мне очень хочется сделать для него хоть что-то! В благодарность, и… Ну, и просто для него, чтобы он знал, что мне хочется отдавать ему его тепло взамен. — Спасибо, Принцесса, ты меня спасла.

Он улыбается, по лицу вижу, что ему и правда становится легче. И от этого мне самой как-то тепло-тепло и уютно становится…

— А ты чего не спала? — спрашивает.

— А, да я читала… А потом услышала вас и спустилась узнать, всё ли в порядке.

Догадку о другой женщине я, конечно, вслух не произношу. Ну… От греха подальше.

А потом так резко смущаюсь! Потому что осматриваю нас с ним, невольно, просто цепляюсь взглядом.

Мирослав Сергеевич сидит в одних серых спортивных домашних штанах, без футболки, хвастаясь мускулистым торсом и красивыми руками. Он совершенно точно проводит в зале много времени, в отличие от меня…

А я сижу в одной огромной домашней футболке, трусиках и высоких носках.

И краснею, как дурочка, от понимания нашего с ним положения.

И, клянусь, он читает мои мысли, а может, по глазам всё видит, но тоже сразу обводит нас глазами и зависает на моих бедрах, которые не скрыты и миллиметром ткани.

Ой…

Глава 22. Мирослав

Твою. Мать.

Меня с головой накрывает какими-то сумасшедшими эмоциями от того, что Сонечка так близко и от нашего с ней положения в целом.

Это всё слишком остро и ярко. Я и так на нее нормально реагировать давно не могу, но сейчас… Чересчур! Я не сдержусь. Не смогу. И она пошлет меня куда подальше после этого, потому что посмел наброситься на нее, как голодное животное, когда у нее такой тяжелый период в жизни.

Но Принцесса слишком красивая, нежная, маленькая… Ее хочется защитить от всего мира, а еще просто до безумия хочется поцеловать.

Клянусь, у меня внутри свербит все от желания впиться в ее пухлые губы, я с трудом себя контролирую.

И не могу остановить руки, которые тянутся к ней. Я обхватываю ее щеку, поглаживая нежную кожу пальцем, а Соня… А Сонечка меня не тормозит, только пристально в глаза смотрит и дышит так тяжело-тяжело, что эта нехватка воздуха и мне передается.

— Сонь… — слышу себя словно со стороны, шепчу странно, вообще не зная, что хочу услышать от самой Сони. Приближаюсь, тянет магнитом, я реально не могу себя остановить! Тянусь к ней, ближе и ближе, и она снова меня не тормозит, и…

Стоп-краны срываются.

Я целую ее. Аккуратно, медленно, нежно. Поцелуй практически детский, я еле касаюсь нежных губ, наверное, все-таки ожидая сопротивления.

Ласка и правда очень нежная, я, честности ради, к такой не привык, но… Но с ней рядом мне хочется быть таким. Нежным и ласковым, потому что она этой нежности заслуживает как никто другой. Не хочется напирать и давить, хочется показать ей, насколько она прекрасна и как она достойна самого лучшего.