Дочь заклятого врага (СИ) - Морейно Аля
– Она не предупреждала вас обо мне? Не оставляла каких-то указаний? Вы можете позвонить ей и спросить? Пожалуйста! Меня зовут….
– Эльвира Борисовна сейчас занята, – грубиян не даёт мне договорить. – И я не буду беспокоить её даже ради княжны Мезецкой, – в голосе столько злости или даже чего-то похуже... – Пардоньте, ваше высочество, если неправильно назвал ваш титул.
Этот мужчина знает меня! Недаром он мне показался знакомым. Сталкивался с моим отцом? Вряд ли с мужем… Он грубит мне не потому, что я помешала разговору, а потому что ненавидит. Но кто он и что я ему сделала плохого?
– Девушка, возник форс-мажор, и директор сегодня уже не вернётся, – второй мужчина пытается сгладить резкость первого. – Никаких указаний относительно вас она не оставляла, и связаться с ней мы, к сожалению, не можем.
– Так что же мне делать? – спрашиваю отчаянно.
Вопрос риторический. Но мне некуда идти, и у меня нет никакого плана!
– Что делать? Снимать штаны и бегать! – со злорадством и кривой ухмылкой выдаёт первый мужчина.
А потом начинает смеяться над шуткой, которая кажется ему смешной. Это оказывается последней каплей. Как бы я ни старалась сдержаться, слёзы собираются в глазах и выливаются на щёки.
Выскальзываю из кабинета и закрываю за собой дверь. Мне необходимо найти какое-то решение, но ни одной здравой мысли в голове не возникает. Там всё затопили отчаяние и страх.
Нет сомнений: меня ищут. Если бы встретилась какая-то женщина, то я рискнула бы попросить о помощи. Но, как назло, в коридоре пусто. А охранник на выходе – мужчина. И смотрит он на меня не слишком доброжелательно.
Под его взглядом неуютно, и я выхожу на улицу, чтобы устроиться на лавочке в парке и обдумать свои дальнейшие действия.
Когда я подхожу к дороге, чтобы перейти на другую сторону, передо мной останавливается чёрный внедорожник. В первое мгновение сердце испуганно замирает и начинает рваться из груди, будто оно может сбежать от меня, оставив тело на обочине. Мозг пытается его успокоить, напоминая, что таких машин в городе полно.
Но уже в следующее мгновение двери открывается, и я вижу знакомые лица. Дёргаюсь убежать, но меня, естественно, ловят. Кричать невозможно – мне тут же закрывают рот грязной рукой, отвратительно пропахшей сигаретным дымом. Я пытаюсь сопротивляться, надеясь привлечь внимание прохожих. Но они идут мимо и не предпринимают никаких попыток остановить нападающих или вызвать полицию.
Два здоровенных амбала больно хватают меня под мышки и за ноги и тащат в машину.
Ровно сутки длилась моя свобода…
– Набегалась? – встречает меня на пороге дома муж. – Добро пожаловать в ад.
Возможно, последнее слово мне только мерещится, но для меня это место теперь и есть адом, самой настоящей преисподней…
– Считай, что ты под домашним арестом, – безэмоционально выговаривает Орлов, когда меня грубо заталкивают в комнату. – Здесь везде установлены камеры. Каждый твой шаг теперь под присмотром. И в ванной, кстати, тоже. За пределы двора ты теперь выходишь либо со мной, либо с охраной. Но учти: мой человек будет ходить с тобой даже в туалет. И в кабинет гинеколога он тоже будет тебя сопровождать, ни на минуту не выпуская из виду. Так что молись и старайся получше, чтобы у меня нашлось время и желание водить тебя туда за ручку, иначе придётся раздвигать ноги при охране…
– За ручку или на поводке? – огрызаюсь.
Новые правила меня откровенно пугают. И главное – они кажутся абсолютно бессмысленными. Олег – не дурак. Должен понимать, что между нами уже никогда не будет нормальных отношений. Зачем ему жена, которая его ненавидит? Зачем ему от меня ребёнок? Это же абсурд! Отпустил бы – все от этого только выиграли бы.
– Если понадобится, я и ошейник на тебя надену, и кляп в рот засуну. Буду погонять плетью и заставлю в таком виде идти по городу, – отрезает муж.
Всё это говорится совершенно серьёзно. На лице – ни тени улыбки. Он зол на меня, но руки больше не распускает – то ли после разговора с отцом, то ли придумал наказание похуже.
– По дому без нужды не шастать, – продолжает перечислять ограничения. – Персоналу запрещено с тобой общаться. Кто ослушается – вылетит как пробка из бутылки без зарплаты. Так что не подставляй их…
Бросаю взгляд на окно. Второй этаж – невысоко, можно попробовать, как в фильмах, сварганить верёвку из простыней и других подручных средств, а потом как-то проскользнуть мимо охраны. Но на окне оказываются… решётки.
Когда Орлов успел их установить и зачем? Вопрос риторический. Если минуту назад у меня ещё были сомнения, что он за сутки понатыкал камеры по всему дому, то теперь они отпали. Интересно, следить за мной в ванной будет он сам или поручит охране?
– Больной на голову извращенец, – цежу сквозь зубы.
Олег пропускает мои слова мимо ушей. Ему плевать, что я о нём думаю. Ещё вчера утром у нас было всё хорошо, он был внимателен и нежен. Тяжело принять метаморфозы, произошедшие с ним. Я ещё не до конца осознаю их реальность.
– Завтра утром поедешь в клинику. И молись, чтобы медики смогли быстро вывести из организма ту дрянь, которую ты себе вколола…
Её и выводить не надо – срок действия укола подходит к концу… И это тоже меня не на шутку пугает. Я не собираюсь больше с мужем спать. Но этому уроду ничего не стоит делать это со мной насильно…
Двери за ним захлопываются. Ожидаю звука поворота ключа. Но нет – меня не запирают. Я по-прежнему свободна перемещаться по дому. Это чуть лучше, чем тюремная камера. Интересно, во двор меня выпустят через дверь? Если да, то зачем решётки на окнах?
Включаю наконец телефон. Там много пропущенных звонков от родителей и Олега, много сообщений. Почти сразу приходит ещё одно:
“Забыл сказать. Вся твоя переписка и движения в интернете просматриваются, звонки прослушиваются”.
Кто бы сомневался… Я в западне. И мне из неё не выбраться.
Человечество изобрело разные способы издевательств над животными. В цирках и зоопарках звери содержатся в неволе, вырванные из естественной среды обитания, лишённые радости. И всё это – ради развлечения людей… Даже самые лучшие зоопарки мира не могут создать своим пленникам условия, в которых те могут быть счастливы.
Меня держат в золотой клетке как зверушку на потеху одному человеку – Олегу Орлову. Чудовищу, прикинувшемуся прекрасным принцем, чтобы заманить меня сюда.
Он одержим идеей получить от меня ребёнка. Почему для него это так важно – не понимаю. Хочет породниться с княжеской семьёй? Но что это ему даст? Глупая блажь, ради которой он ломает мою жизнь. И я не могу придумать, как ему помешать.
Ночи превращаются в настоящую пытку. Не получая от меня никакого отклика, Орлов грубо берёт моё тело. Его больше не заботят мои чувства и ощущения. Он как бездушный робот. Приходит, насилует и уходит. Поначалу я пробовала сопротивляться, но силы слишком неравные – он снова меня избил и в итоге всё равно сделал то, что хотел.
Что будет, когда я забеременею? Он наконец оставит меня в покое? Или этот кошмар будет продолжаться бесконечно?
Моё общение с Ниной в последнее время почти сошло на нет. Подруга много времени занимается ребёнком, нам редко удаётся поговорить по телефону. Да и о чём говорить? Она интересуется моей жизнью. А разве я живу?
За мной постоянно присматривают люди Орлова. На кухне, во дворе – они неотрывно следуют по пятам, будто я преступница… Все разговоры прослушиваются, письма пропускаются сквозь фильтр цензуры. Я будто попала в застенки НКВД… Зачем подруге об этом знать?
А потом Нина сообщает дату своего отъезда. Последний близкий человек уезжает далеко-далеко…
– Олег, мне нужно поехать к родителям, попрощаться с подругой. Она уезжает жить в Китай, – прошу мужа, когда он вечером приходит ко мне. – И неизвестно, увидимся ли мы с ней ещё когда-нибудь.
– Исключено! – сразу отказывает.
– Ты можешь отправить со мной хоть роту своих солдат! Но я – живой человек, я – не твоя собственность! – повышаю голос. – И имею право попрощаться с подругой, с которой близко дружила с раннего детства! Ты не можешь мне запретить!
