Научи меня танцевать (СИ) - Семакова Татьяна

- Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! – громко сказала я и сильнее надавила на педаль газа.

По дороге я окончательно упокоилась и в офис входила собранной и решительной, обнаружив, что вся команда уже в сборе, несмотря на позднее время. Кивнув Паше и поцеловав Макса в щеку, я прямиком отправилась в подсобку, достала большую, в пол стены, карту города и прилегающих территорий, которую часто использовала в поисках. Пока Максим с Петровичем её вешали, Пашка распечатал несколько фотографий и все данные с адресами, которые удалось собрать, а я разделила их на 4 части и раздала вместе с фломастерами и канцелярскими кнопками в цвет.

- Итак, - деловито начала я, - ищем девушку, Маслову Екатерину Владимировну, в девичьи Чернову, - брови Макса медленно поползли наверх, но он счет за благо промолчать, а я продолжила: - Катя была похищена из дома своего брата в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, вот этим ублюдком, - и прикрепила на стену рядом с картой фото Скрипача из дела, что достал Петрович, - которого зовут Колыпин Дмитрий Евгеньевич. Фото старое, сейчас он выглядит еще более мерзко.

- Тебе это птичка на хвосте принесла? – все-таки не выдержал Максим.

- К сожалению, нет, - спокойно ответила я, - но к данному делу это не относится. Отличительной особенностью Колыпина является отвратительный голос, за что его прозвали Скрипачем. Заказчиком похищения является Колосов Данила Александрович. На этом факты заканчиваются и начинаются домыслы.

- Заказчик Колосов – это факт? – поднял бровь Петрович, а я кивнула. - Я, конечно, извиняюсь, но и это тебе птичка на хвосте принесла? – Макс ехидно заулыбался, а Петрович продолжил: - Еще утром возможных кандидатов было два. И второй, то есть Маршак, был куда более перспективен на эту роль.

- Маршак?! – рявкнул Макс. - Вы чем тут вообще занимаетесь?

- Спокойно, Максим, ничего противоестественного, - поморщился Петрович от его криков. - Итак?

- Это не Маршак.

- И как ты определила?

- Спросила.

Наступило гробовое молчание, Пашка скромно потупил глазки, Максим начал краснеть и был готов взорваться в любую секунду, а Петрович как-то весь сдулся и почесал затылок:

- Беру свои слова назад. Это противоестественно, Василиса.

- Продолжим или еще посплетничаем? – задала я риторический вопрос. – Так вот, дальше начинаются домыслы, к делу их, как говорится, не пришьешь, но особым вниманием следует одарить мужа Екатерины, Глеба Маслова. Петрович, я на тебя рассчитываю: слежка по полной программе, если заметишь подозрительных субъектов поблизости – сразу же сматываешься. Подробности расскажу завтра, надо уточнить один момент у Люды.

- Он на подозрении в причастности?

- Скорее просто на подозрении. Я бы назвала это непростительным равнодушием и хладнокровием, в сочетании с довольно убогой фантазией и сомнительными актерскими талантами.

- Размечаем как обычно? – подхватил Пашка. – Красным наиболее перспективные объекты, вдали от глаз, ушей и прочих частей тела любопытных, синим – квартиры в неблагополучных районах, где любопытные давно перевелись, и зеленым – самые маловероятные?

Я кивнула, мы дружно приступили к работе, и часа через два с тоской поглядывали на карту, сплошь усеянную красными и синими точкам, с редкими зелеными вкраплениями.

- Петрович на спец задании, Пашка в офисе за старшего и на связи, Максим, если свободен, по красным точкам в черте города, с ксивой и угрюмым лицом, я тоже по красным, но по области. В конце дня общий сбор, кто как выдохнется.

- Свободен, - процедил Максим и странно на меня посмотрел. С примесью тоски и настороженности, которые я не могла связать ни с одним событием.

- Не смею задерживать, - развела я руками и добавила тепло: - спасибо, что приехали, я это очень ценю.

Пашка подмигнул мне и тут же отчалил, Петрович, кряхтя, переобувался, а я решила набрать Людмиле, пока не забыла.

- Разбила? – с надеждой в голосе спросила она.

- Пока нет.

- Вот ведь… я думала ты еще днем позвонишь с радостной новостью, а тут такая незадача. Гришка обрадовался, когда я попросила его забрать меня, говорит, здорово, больше времени будем проводить вместе. Представляешь? Я, конечно, не против этого, но лучше проводить это время в моей новой машине, которую я вижу в салоне каждый раз, когда еду на работу. Это же форменное издевательство, а еще муж называется. А, ну да, с бабкой я поговорила, - без перехода начала она деловитым тоном, чем несказанно меня удивила. - Шумели в четырнадцатом, но ты, наверное, не удивишься. А вот что странно: она утверждает, будто в доме ночью ремонт делали. К такому меня жизнь не готовила, и я малость подрастерялась, так что особо путного больше сказать нечего. Просто часов в одиннадцать подъехала газель, ворота открыли, заехали и давай выгружать какие-то мешки да палки. Карге нашей, наверное, хорошо видно, у нее домина в три этажа, плюс чердак. Не удивлюсь, если она себе там какой-нибудь телескоп поставила, чтоб не щуриться лишний раз. Ну, в общем, сразу все в дом отнесли и часов до трех ночи то стучали, то пилили.

- Приятно иметь с Вами дело, Людмила Аркадьевна, - расплылась я в улыбке. - Задание выполнено на высочайшем уровне.

- Ой, да ладно, брось ты… - смутилась Люда и спешно попрощалась, сославшись на дела.

К концу разговора Петрович уже собрался и ушел, махнув мне на прощание рукой, а Макс остался подпирать стол рядом со мной и прислушивался.

- Ну и трещотка, - покачал он головой, как только я повесила трубку.

- Зато человек хороший и можно не напрягаться придумывать темы для разговора, – и снова пошла к нашей карте: работы непочатый край, а время идет.

Я мысленно дала себе два дня, а потом… потом придется рушить стену, которую я так упорно воздвигаю последние несколько часов, и идти к отцу. В прочем, идти все равно придется, но в моем случае лучше позже, чем раньше.

Максим подошел со спины, положил свои руки мне на плечи и начал аккуратно их разминать:

- Ты очень напряжена, - сказал он тихо, и я почувствовала его тяжелое дыхание.

«А почему бы и нет?» - неожиданно подумала я, медленно развернулась к нему лицом, приподнялась на цыпочках, ухватившись за его шею обеими руками, и поцеловала. Не раздумывая ни секунды, он подхватил меня на руки и понес в комнату отдыха.

Отдохнули мы на славу: напряжение последних дней отпустило и мысли перестали жужжать назойливыми мухами. Я лежала без сил, без эмоций, а Максим гладил мой живот и выглядел задумчивее обыкновенного. Казалось, он хочет задать вопрос, но боится услышать ответ.

- Ты не позвонила, – вместо вопроса сказал он.

- Бегала по городу, ты же знаешь.

- Я не о том… Ты не позвонила, когда у тебя сломалась машина.

- У тебя был рабочий день, - вяло отозвалась я, зная, что он хочет узнать и боялась этого вопроса, боялась его думать и тем более слышать. - Решила, что все равно не сможешь приехать.

- Ты знаешь, что приехал бы. Наплевал на все и приехал. Ворчал бы на тебя, злился на себя, потому что ты не стала бы меня дожидаться, чинил твою машину в то время, как должен быть на работе, чтобы только побыстрее позвонить и сообщить о проделанной работе. Но ты не позвонила.

- Не позвонила, - тихо отозвалась я, не в силах сказать ничего другого.

- Василиса, - позвал он и посмотрел мне в глаза с такой болью, что я зажмурилась. - Ты влюбилась что ли? – а я закрыла лицо руками и заплакала, так отчаянно, по-бабьи, потому что одним вопросом он развеял все иллюзии и больше не было никакой возможности укрыться, спрятаться, затаится за той воображаемой дверью, которую я упорно рисовала в своем подсознании. Я почувствовала себя такой уязвимой, такой жалкой, что не могла остановиться и все плакала, вздрагивая всем телом. Максим почувствовал это, крепко прижал к себе, гладил по волосам, по спине, пытаясь успокоить:

- Ну ничего, ничего, - и неожиданно хохотнул, - и на старуху бывает проруха.

Я фыркнула и перестала плакать.