Хулиганка для Маньяка (СИ) - Дюжева Маргарита

– Хорошо, – внезапно соглашается он, и я задыхаюсь от возмущения.

В смысле хорошо? Чего в этом хорошего?!

– Да? – мурлыкает Аня уже совсем другим голосом. Низким, с откровенной хрипотцой и предвкушением.

– Да. А в понедельник я подписываю приказ на твое увольнение.

– В смысле?!

– Я не гажу там, где ем. Никаких интрижек на работе. Если мне потребуется сбросить напряжение, я это сделаю в другом месте. Любовницы, даже одноразовые, мне под боком не нужны. Я ясно выражаюсь?

– Андрей Валентинович!

– Если понимаешь, о чем я вообще говорю, то кивни, – похоже, он умеет быть жестким, – сегодня делаю скидку на общее состояние и атмосферу. Но если повторится —можешь искать себе новую работу. Моя позиция не изменится.

До нее наконец доходит, что он не шутит:

– Вы же несерьезно?

– Сама как думаешь?

В этот раз Аня поджимает хвост и выскакивает из комнаты, не заметив меня, вжавшуюся в стену. Лицо несчастное, губешки трясутся. Так ей и надо!

Я не знала, что могу быть такой злорадной. Но провожая взглядом почти голый зад, разделенный пополам золотистой ниткой, я испытываю именно злорадство. А еще облегчение. Мне было бы очень плохо, если бы он сейчас с ней…

– Ку-ку, – раздается над самым ухом, – ты чего здесь забыла?

Я с визгом отшатываюсь в сторону, цепляюсь ногой за столик, коварно притаившийся сбоку и со всей дури падаю на пол. Почти не больно, но громко и эпично бестолково.

Сижу, потирая ушибленное бедро, и исподлобья смотрю на Крапивина, который стоит надо мной, уперев руки в бока.

– Ты меня напугал.

– Так что ты здесь делала?

– Ничего. Просто зашла в дом, хотела подняться к себе…

– Значит, подслушивала? – хмыкает он.

– Обижаешь… Подсматривала!

Крапивин сокрушенно качает головой, а в глазах черти веселые скачут:

– Верочка, ты бесподобна, – протягивает мне руку, и я после недолгих колебаний принимаю помощь.

Он тянет меня кверху, поднимая с пола. И делает это чуть сильнее, чем того требуют обстоятельства, поэтому я не просто встаю, а буквально врезаюсь в него. И, пользуясь внезапной близостью, пытаюсь как бы невзначай прихватить краешек пластыря.

Чувствует гад! Засекает за долю секунды до того, как я успеваю реализовать свой коварный план, и перехватывает мое запястье.

– Даже не думай!

– Что ты там прячешь?

Почему-то я убеждена, что мне крайне необходимо увидеть, что скрывается под этой нашлепкой.

– Я же сказал, боевая рана, – ворчит Крапивин и на всякий случай отодвигается подальше от меня.

– Я все равно узнаю.

– Не узнаешь.

– Вызов принят, Андрей Валентинович. Теперь бойся! Я до тебя доберусь, – показываю пальцами сначала на свои глаза, потом на него, – я как ниндзя! Подкрадусь на крыльях ночи и сорву полог тайны.

Он смеется.

Боже, как мне нравится, когда он смеется. Такой классный, что от восторга слабеют коленки и кругом голова. Наверное, пора завязывать с коктейлями на сегодня, а то он и меня на фиг уволит.

С улицы доносятся громкие радостные вопли.

– Похоже, баня готова, – произносит Крапивин, – идем?

– Да, – напоследок я делаю еще одну попытку добраться до пластыря, и снова провал. Андрей звонко хлопает меня по руке, потом показывает кулак и, распахнув передо мной дверь, выпускает на улицу.

Я чувствую, что он идет следом, и не могу унять дрожь.

Первое что я вижу, это недовольные физиономии Ани и Тани. И судя по тому, как воинственно топорщатся волосья у них на загривках, меня ждут разборки. Еще бы, одну из них выкинул и тут же следом появляется рука об руку со мной, как тут не взбеситься.

Мне в принципе плевать. У меня сейчас столько проблем, что обиженные девицы, у которых из-под носа уплыл аппетитный кусочек в виде Андрюшенькиного накаченного тельца, волнуют мало. Сунутся – пожалеют, не сунутся – сама ни слова не скажу. Каждый в этой жизни лажает, как может, кто-то прокалывается с навязчивым предложением сделать минет, а кто-то с опрометчивым согласием на «фиктивный брак». Так что не мне их осуждать.

Главное, чтобы не лез никто.

– Так, народ! Баня готова, – зычный голос Славки перебивает весь остальной гомон, – но жара такая, что уши в трубочку сворачиваются. Есть желающие хорошенько поджариться?

О! То, что надо!

– Я хочу! – тут же вскидываю руку.

Крапивин как-то сразу напрягается и смотрит на меня с подозрением, словно я сейчас какую-нибудь жуть сотворю.

– Верочка у нас бессмертная? – смеется Миша.

– Я просто хочу хорошенько пропарить свои старые радикулитные косточки, – уверенно шагаю к бане, потом оборачиваюсь и бодро спрашиваю, – Кто со мной? Андрей Валентинович, идете?

Он аж с лица бледнеет. Зеленый такой становится, унылый. Он же обещал брату за мной присматривать, да и на глазах сотрудников идти в отказ неудобно, поэтому вздыхает и тащится следом за мной.

Я победно улыбаюсь. И да, это маленькая месть за то, что заставил меня поволноваться в том темном коридоре. Нечего, а то расслабился. Самец, блин.

– Вер, может, ну ее эту баню? – спрашивает начальник, когда я заглядываю внутрь, выпуская клубы горячего воздуха. Аж волосики на руках закручиваются. – пусть кто-нибудь другой сначала идет. И мы потом.

– Не-а! – ухожу в маленькую комнату, стаскиваю с себя одежду и заматываюсь в полотенце.

Под полотенцем ничего нет кроме маленьких, полупрозрачных трусов. Это волнует. Очень сильно волнует. Настолько, что у меня мурашки по коже несмотря на жару. Мне плевать, что кроме Крапивина в предбанник заперлись и Славка с Мишей, я испытываю дикий азарт и возбуждение от одной мысли о том, что между нами ничего больше нет кроме этих жалких тряпок.

Но когда выхожу из закутка, Андрей лишь мельком задевает меня взглядом и отворачивается, всем своим видом демонстрируя, что не очень-то и интересно, что у меня там припрятано. Жук какой. Я бы посмотрела, как ты у меня запел, если бы я за тебя всерьез взялась.

Увы, всерьез я браться не могу, потому что он брат моего жениха.

Достало!

Я напяливаю на макушку войлочную шапку со звездой на лбу, точно такую же передаю приунывшему Крапивину, и первая ныряю в ароматных жар. Внутри пахнет можжевеловыми ветками. Первый вдох и из легких выбивает весь воздух, по ощущениям – кругом раскаленная лава, но проходит несколько секунд и жара становится терпимой. Сначала кажется, что тело просто ледяное, но постепенно температура выравнивается и становится хо-ро-шо-о-о-о.

Я заползаю, на самую верхнюю полку и громко охаю, когда жар лавки даже через полотенце кусает пятую точку.

– Ну вы где там?

Дверь открывается с тихим скрипом и внутрь с мрачным смирением шагает Крапивин. Белое полотенце на бедрах смотрит очень даже очень. Нормальная, не избыточная шерсть покрывает мужскую грудь и от пупка темной дорожкой спускается вниз.

Я стараюсь не пялится, но выходит плохо. Поэтому для безопасности перевожу взгляд на пластырь.

– Даже не думай! – Крапивин грозит пальцем и садится на максимальном удалении от меня.

Надо же, подозрительный какой. Совсем будущей невестке не доверяет.

Следом врывается Славка:

– Эх ты ж, ёклмн, – выдает, споткнувшись на пороге, – жарко, как в аду.

– Нормально, – лениво реагирую на его вопль, – дверь прикрой, а то весь жар выпустишь.

– Тут сдохнуть можно.

– Ну так посиди снаружи, подожди, когда остынет.

Он хмуро смотрит на меня, потом на Крапивина и ворчит:

– Ну уж нет.

Усаживается, между нами. Ближе ко мне. Не могу сказать, что меня это радует, но вида не показываю. Я вообще само спокойствие.

Спустя еще минуту, появляется Миша.

Вдыхает и тут же заходится в кашле. Ну что за дурак! Кто же так втягивает на таком-то жаре?

Со словами:

– Да ну на хрен, – выскакивает обратно.

– Слабак, – хмыкает Славка.

Я ничего не говорю, только усмехаюсь и удобнее устраиваюсь на полке. Готова спорить на сто баксов, что он сбежит следующим.