Анна Берсенева - Портрет второй жены
– Ты что? – удивленно посмотрел на нее Юрий.
– Знаешь, что на табличке написано – вон там, смотри, на детской площадке, к качелям прицеплена?
– Что?
– «Пользуясь детскими аттракционами, вы действуете на собственный риск». В общем, «за вещи, сданные в гардероб…». Только в немецком варианте.
– Да, я тоже там насмотрелся, – улыбнулся Юрий. – Иногда не знаешь, как к этому относиться. Вроде все по делу, а смешно. Они мне однажды прислали план совместных мероприятий, так там каждое действие – вплоть до покупки офисной мебели, представляешь? – было расписано до минуты, и это на полгода вперед. Немцы, одно слово.
Жена советника, фрау Эва Виссенберг, встретила их в просторном холле большой квартиры. Лиза заметила, что прямо из холла ведет на второй этаж деревянная лестница.
Она почувствовала едва ли не ностальгию, войдя в этот дом. Вспомнился дом Нойбергов – даже смешанный, тонкий аромат кофе и цветов был похож.
Приветливо улыбнувшись Лизе и Юрию и поболтав с ними пять минут о необычно холодной весне, фрау Виссенберг удалилась к другим гостям, предоставив им развлекаться пока самостоятельно. Впрочем, к Юрию тут же подошел невысокий черноглазый мужчина, и оба они о чем-то оживленно заговорили. Разговор шел по-английски, и Лиза почувствовала себя неловко. Вроде бы переводить не надо, но тогда что ей делать, не стоять же истуканом рядом с Ратниковым? Тот, спохватившись, по-русски представил ее своему собеседнику:
– Мою спутницу зовут Елизавета Успенская. Господин Саймон, культур-атташе Великобритании.
«Ого! – подумала Лиза. – Как с таким и разговаривать…»
Впрочем, волновалась она напрасно: разговаривать с культур-атташе Великобритании оказалось проще, чем с Ингой Широбоковой. Он тут же перешел на русский и завел с Лизой беседу о недавнем балетном фестивале. Уже через минуту она забыла, что перед нею персона грата.
Они взяли по бокалу аперитива с подноса у подошедшей улыбающейся девушки и присели на диван в гостиной.
Дом наполнялся гостями, легкий шум и смех доносились отовсюду, и Лиза почувствовала себя так легко и свободно, как ей давно уже не приходилось себя чувствовать. Даже подзабытый горьковатый вкус кампари придавал ей уверенности.
Юрий уже беседовал с кем-то другим, незаметно оставив Дэвида Саймона с Лизой. Прислушавшись, она поняла, что он снова говорит по-английски и ее присутствие необязательно.
Вскоре их пригласили в овальную комнату рядом с гостиной, где уже было расставлено на большом столе множество блюд, и Лиза снова оказалась рядом с Юрием.
– Ты прекрасно выглядишь, – шепнул он, наклонившись к ней. – И вообще, ты молодец.
Лиза слегка зарделась от его слов и, главным образом, от ободряющей интонации.
– Сегодняшняя встреча – в честь приезда наших дорогих друзей из Германии, – объявила хозяйка, когда гости собрались вокруг стола. – Многие из вас уже знают друг друга по совместной работе, кто-то познакомится сегодня. Мы с мужем рады видеть вас всех у себя и надеемся, что сегодняшний вечер вы проведете приятно.
Она улыбнулась и первой подошла к столу.
– Ты понял, что она сказала? – спросила Лиза.
– Да, это-то нетрудно. Ты только наблюдай, если я начну говорить с кем-нибудь по-немецки, подойди, пожалуйста.
Кивнув, Лиза взяла с отдельного столика тарелку, столовый прибор, завернутый в крахмальную салфетку, и направилась к столу, уставленному закусками. Она была не слишком голодна, но при виде разноцветных канапе у нее потекли слюнки.
Держа в руках тарелки с закусками, гости возвращались в гостиную. Кто-то открыл двери на балкон, и самые стойкие отправились туда, уселись в плетеные кресла.
Лиза старалась держаться рядом с Юрием, хотя видела, что он пока еще не ведет ни с кем серьезного разговора. Правда, он беседовал со множеством людей, но Лиза уже различала перемены его интонации и взгляда и понимала теперь, что в его глазах и голосе нет сосредоточенности.
И, пользуясь этим, она с удовольствием болтала с сухопарой дамой, женой немецкого коммерсанта, которая проявила живейший интерес к воспитанию детей в России и в Германии. Это была обычная беседа, Лизе десятки раз приходилось разговаривать на подобные темы у Нойбергов. Но – наверное, потому, что целый год она была лишена нормальных собеседников, – этот разговор увлек ее.
Она вдруг представила всех мальчишек, с которыми приходилось возиться в последние два года: племянника Андрюшку, Александра Нойберга, Тошку, – и ей самой стало интересно объяснять, чем они отличаются друг от друга и в чем похожи. Ее собеседница сначала вежливо кивала, поддерживая разговор, но постепенно и ей передалось Лизино увлечение, и она уже с нескрываемой приязнью смотрела на милую русскую девушку, у которой оказались такие неожиданно живые суждения.
– У вас есть дети, фрау Успенская? – спросила она.
– Нет, я даже не замужем, – ответила Лиза.
– Да? – удивилась немка. – А я думала, господин Ратников ваш супруг.
– Нет, я его сотрудница и переводчица, – неожиданно для себя объяснила Лиза.
Но, в конце концов, должна же она была как-то объяснить свое присутствие.
Тут, кстати, она заметила, что Юрий стоит рядом с хозяином, Франком Виссенбергом, и что-то говорит. Извинившись перед своей собеседницей, Лиза подошла к ним.
Она сразу поняла, что это и есть тот разговор, о котором предупреждал ее Юрий. Его лицо по-прежнему было открытым, жесты – непринужденными, но она почувствовала, как переменился его взгляд, какое пристальное внимание появилось в глазах.
Юрий уже представлял ее советнику раньше, и теперь Лиза просто присоединилась к разговору; впрочем, ей пришлось только переводить. Сначала Виссенберг и Юрий говорили на самые общие темы, и Лиза переводила без затруднений, но, когда разговор коснулся дел фирмы, ей пришлось напрячься, чтобы не упустить его нить.
В гостиной Нойбергов в Кельне ей приходилось говорить о литературе, много рассказывать о России, но никогда еще ее собеседники не говорили на какие-нибудь специальные темы. Она старалась дословно перевести все, что говорил Юрий, и, мгновенно догадываясь, когда он перестает понимать немецкую речь Виссенберга, почти незаметно переводила слова советника на русский. Уже через десять минут она почувствовала себя спокойнее, успевая следовать за разговором. К счастью, они беседовали недолго – все-таки это был дом советника, а не бюро – и вскоре разошлись, по-видимому, довольные друг другом.
– Все нормально? – спросила Лиза.
Тут только она поняла, что, занятая переводом, даже не уловила сути разговора.
– Да, отлично. – Юрий посмотрел на нее с благодарностью. – И, кажется, – все, кончена работа. Слушай, да ведь ты совсем не ела! – вдруг заметил он. – А там десерт подали. Погоди, сейчас я тебе принесу.
