Кэти МакГэрри - Отодвигая границы (ЛП)
— Эхо, ты не против оставить меня с Эшли наедине с миссис Колинз? Нам нужно кое-что обсудить.
Не-а. Я надеялась, что миссис Колинз скажет отцу, что чтобы он ни хотел ей сказать, он может говорить при мне, но не повезло.
— Почему бы тебе не подождать в главном офисе? Я бы хотела договориться о нашем расписании до того, как ты уйдешь.
Я закрыла за собой дверь. Поскольку весь персонал был уже отпущен, в офисе царила устрашающая тишина.
— Сработало?
Испугавшись, я сбила чашку с карандашами со стола. Ной стоял, опираясь на дверную раму, и смеялся.
Я занялась тем, что начала поднимать их.
— Кажется, да. Папа и Эшли за то, чтобы перенести мои встречи, но миссис Колинз ещё не дала своё подтверждение. И я, вроде как, только что вновь вступила в команду болельщиц. А ты что здесь делаешь?
— Снаружи холодно, а здесь тепло.
У меня больше не осталось с чем возиться, потому я опёрлась на стол и попыталась не пялиться на Ноя. Но мне хотелось. Он снял куртку, его чёрная футболка идеально облегала его тело. Сегодня во время ланча Грейс начала воротить нос, заметив край его татуировки на правом бицепсе. Я молча соглашалась с комментарием Лилы: «М-м-м…»
Мои внутренности растаяли, когда Ной выдал свою игривую улыбку и посмотрел на меня так, будто я была голой. Когда-то Люк вызывал у меня бабочек в животе. Ной порождал птеродактилей-мутантов.
В офисе миссис Колинз хлопнула закрывающаяся дверь кабинета, что вернуло меня к реальности.
— Что, если миссис Колинз увидит тебя? Нас не должны видеть вместе.
Он усмехнулся.
— Ты же моя наставница, помнишь? Она ожидает увидеть нас вместе. Кроме того, я пропустил свою утреннюю встречу, и она послала мне записку, информируя, что я должен показаться как можно быстрее. — Он вытянул руки. — Так что, вот он я.
— Когда ты получил записку?
— На первой паре.
Я громко втянула воздух.
— И ты только сейчас пришёл? — Я не могла представить, как можно пропустить терапию, и уж тем более проигнорировать просьбу взрослого.
— Это всё часть плана, Эхо. Расслабься.
Стуча ногой по полу, я тихо радовалась закрытой двери.
— Думаешь, она знает, что мы что-то задумали?
Ной пересёк комнату. Задняя часть моей шеи покрылась теплом, когда его тело коснулось моего. Одним беспечным движением, обозначающим, что ему была неведома эта жара, присущая лишь пустыне Сахара, он опёрся бедром на стол. Парень зажал одну из моих кудряшек между своими пальцами.
— Ты параноик. Я рад, что ты не накурилась тогда со мной. Ты бы испортила весь кайф. — Он отпустил кудряшку.
Я сложила руки на груди, пытаясь проигнорировать теплоту в щеках, и ответила так сухо, как только могла:
— Спасибо. Ничто так не поднимает самооценку, как хамство со стороны наркомана.
Мои пальцы барабанили по рукаву в такт ноге.
— Что там происходит?
— Отец и Эшли находятся там с миссис Колинз, обсуждают меня.
Ной поднял телефон из-за стола.
— Хочешь послушать, о чём они говорят? Я не раз видел, как этот трюк проделывала миссис Маркос. У миссис Колинз отстойный телефон, даже не издаёт биканья, так что миссис Маркос быстро ознакомилась с этим предметом роскоши.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Ной нежно прижал два тёплых пальца к моим губам. Он приподнял бровь и сверкнул пиратской улыбкой.
— Тс-с-с.
Он убрал пальцы, оставляя мои губы на растерзание холоду, и нажал кнопку на громкоговорителе. В моей крови забурлил адреналин, а в голове стало легко. Я никогда не совершала столь неправильных поступков в своей жизни. Я наклонилась ближе, чтобы лучше слышать.
Говорил отец:
— … не понимаю. Одно дело, если Эхо хочет обсудить с вами свои чувства по поводу развода. Я поддержу любые усилия, чтобы восстановить её отношения с Эшли. Но всё остальное вы трогать не имеете права. Она, определённо, вновь вливается в колею. У неё одни пятерки. Она активна в нескольких кружках и возвращается в команду болельщиц.
— Оуэн прав, — сказала Эшли. — В социальном плане Эхо отлично справляется. Она гуляет с друзьями, болтает по телефону и переписывается. Они с Люком снова встречаются. Девочка будто вновь возвращается в свою старую шкуру.
— Чего мы с Эшли пытаемся добиться, — добавил отец, — это чтобы Эхо снова стала Эхо. Служба Опеки Детей имела полное право вмешаться после произошедшего, но сейчас это лишнее. Её мать больше не проблема. У Эхо новая работа, признаю, вы были правы. Починка машины была её здоровым способом оплакать Айреса. Терапия была нужна, когда она не справлялась, но теперь Эхо не просто справляется. Она живёт.
— А её потеря памяти? — спросила миссис Колинз. — Ночные кошмары? Её бессонница? Тот факт, что девочка отказывается показывать кому-либо свои руки?
Мой желудок сжался. Я нуждалась в ответе отца, но, к моему крайнему ужасу, Ной Хатчинс уже услышал слишком много. Я потянулась, чтобы прервать связь, но Ной покачал головой и положил руку мне на спину.
Испытывая слабость от нервов, я покачнулась вправо. Ной сделал маленький шаг в мою сторону, придвигая меня к себе легким давлением в спину. Мне не стоило его касаться, но я хотела узнать ответ, и мне нужно было положиться на кого-то. Всего один раз — в это единственное мгновение — я положусь на него. Я позволила своим мышцам расслабиться, когда он пригладил пальцами кудряшки у моих лопаток.
— Хотите честно услышать моё мнение, миссис Колинз? — спросил отец.
— Да.
— Вы правы. Она не на сто процентов в порядке, но Эхо делает успехи по сравнению с прошлым годом. Оставьте прошлое позади. Пусть она попытается жить дальше со своей нынешней жизнью.
— Никогда не вспоминая произошедшее? — надавила миссис Колинз. — Не справляясь с зарытыми внутри эмоциями?
— Думаю, будет лучше, если она никогда не вспомнит. Я испытываю трудности с пониманием, как родная мать могла навредить ей. Как может ребёнок понять грань безумия? — отец замолчал. — Кошмары — это плохо. У Эхо есть проблемы, но я боюсь, что правда лишь навредит ей, а не поможет. Когда первый психолог надавил на неё, чтобы она вспомнила, разум Эхо дал трещину. Что, если в вашем случае это повторится? Вы хотите рискнуть здравомыслием моего ребёнка?
Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущийся поток слов и рвоты. Ной прервал связь и положил телефон на место в другой части стола. Комната накренилась, и между моей грудью начал появляться пот. Даже мой папа верил, что если я попытаюсь вспомнить, то потеряю голову… снова.
— Эхо? — глубокий, хриплый голос Ноя отозвался во мне, но я не смогла на него посмотреть.
