Алиса Клевер - Пятнадцатый рай
– Гхм, правильный ответ. Ты делаешь только то, что я разрешу и только тогда, когда я разрешу тебе. – Коршунов развязал Нелли глаза и поднес к ее лицу мобильный телефон. На ярком экране Нелли увидела свою фотографию. Чудовищно избитое лицо, руки и плечи в крови, униженная и сломленная, не женщина, кусок мяса. На лбу у нее были нанесены чем-то черным три цифры – шесть, восемь и один.
– Это твой номер, моя дорогая, – пояснил Коршунов. – Что-то еще? Что еще она тебе говорила? У нее не было планов финансового характера?
– Нет. Мне она, во всяком случае, о них не говорила.
– Значит, любовь. А ты, Нелли, ты веришь в любовь?
– Я верю в то, во что вы прикажете мне верить.
– Быстро учишься. Можешь встать, – улыбнулся Коршунов. Все они, женщины, были устроены одинаково, все они быстро приспосабливались к обстоятельствам и начинали вести себя так, чтобы облегчить себе жизнь, уменьшить страдания. Инстинкт самосохранения порой приобретает забавные формы. Нелли поставила одну ступню на землю, но встать не смогла. Коршунов кивнул, и один из его бравых парней подал ей руку.
– Арина звонила мне недавно. Дня три назад. Правда, только на секунду, хотела кое-что узнать. Наверное, это не важно. Она спрашивала о всякой ерунде.
– О какой ерунде? Рассказывай мне все слово в слово, и тогда я буду доволен. Рассказывай мне даже то, что спрашивал у тебя Аркадий. Рассказывай, сколько раз за ночь тебе захотелось в туалет.
– Арина что-то искала в Интернете.
– Искала? – усмехнулся Константин и ухватился за узел на платке. – А ты что – бюро находок?
– Она просто плохо умеет пользоваться компьютером. Кажется, она решила сделать пирсинг. Может, Максим ее попросил? Колокольчик в соске, – пробормотала Нелли.
Константин Коршунов замер на месте, и пальцы его разжались. Он отпустил платок, который держал, и тот упал на землю. Коршунов застыл, уставившись в облупленную кирпичную стену, а внутри его тела происходила катастрофа, цунами, разрушительная сила которого мешала ему дышать.
Это невозможно.
Никто не может этого знать. Ни одна живая душа не связала бы его с… с…
Эта рыжая сучка что-то перепутала. Откуда Белоснежка может знать… Это похоже на сон, страшный сон. Может быть, это совпадение? Может быть, Белоснежка действительно хочет колокольчик в соске?
Нет-нет-нет, все это может быть смертельно опасным. Все нужно проверить. Никогда еще чутье его не подводило. Она знает? Белоснежка знает? Кто еще знает?
Стало трудно дышать и держать себя в руках. Но трудно – не значит невозможно. Коршунову пришлось сосчитать до пяти, прежде чем он повернулся и посмотрел на своих услужливых охранников, стоящих у него за спиной в ожидании его команды.
Раз! Равновесие, он умел находить его в любых ситуациях. Даже когда жизнь повисала на волоске.
Два! Вот они, его бравые парни, его любимые инструменты с большими членами и амбициями, за которые можно дергать. Они готовы в любой момент затрахать кого угодно до смерти. Ту же Белоснежку, если понадобится.
Три! Они ничего не слышали, ничего не поняли, ни о чем не догадываются. Мало ли девок с пирсингом в сосках. Они ничего не знают, бравые придурки.
Четыре! Это ничего не меняет.
Пять! Я иду искать.
Охранники застыли в ожидании команды. Лицо Коршунова было совершенно спокойным и безмятежным.
8
Конечно же, у Аркадия был план. У него был план «А», а также планы «Б», «В» и «Г». Главный приоритет сейчас – безопасность. Вывести любимую девушку Максима из зоны риска, сделать то же самое с ее семьей. Сначала вывезти их в Израиль, безвизовую страну – просто чтобы как можно быстрее вся семья Крыловых покинула территорию Российской Федерации. Затем организовать перелет в Лондон и спрятать их в надежном месте, у Ричарда в его загородном имении.
Ричард уже сейчас должен улететь домой и все подготовить.
Самолет Коршунова для этих целей он решил не использовать. Аркадий вполне доверял Эльвире и обоим пилотам, но нельзя забывать, что они работают не на Аркадия, а с Аркадием. В любой момент, когда объявится настоящий хозяин, они будут вынуждены рассказать все, что знают. Об Арине все и так известно, и ее присутствие на самолете не будет для Коршунова сюрпризом. Конечно, Эльвире будет сложно объяснить, почему девушка Максима бегала по салону полуголая, с осколком битого стекла в руках.
Аркадий скажет Коршунову, что она не хотела уходить от Максима подобру-поздорову, что она требовала больше денег, а потом испугалась и попыталась сбежать. Коршунов в это поверит. Такое поведение вполне естественно, по крайней мере, с точки зрения таких людей, как Константин Коршунов.
Она требовала денег, потом они долго договаривались о чем-то, сидя за закрытыми дверями звуконепроницаемого зала в самолете, и договорились. Арина согласилась сойти с самолета во Внукове – и исчезнуть навсегда. Деньги могут почти все.
Объяснить присутствие родителей Арины в самолете было бы куда труднее.
Слава богу, рейсов до Тель-Авива хватало, а свой человек в МИДе подготовил паспорта для Крыловых-старших, не хватало лишь фотографий, их Аркадий перешлет, как только они доберутся до деревни. Комбинация вовсю работала, и билеты – три билета на самолет для семьи Крыловых – были куплены.
Максим должен был остаться в Москве.
Он был против, конечно. Арина тоже была против, и ее бездонные синие глаза наполнились слезами. Молодости свойственны страстные порывы и безрассудство. Максим хотел немедленно жениться, а затем написать об этом во всех газетах, раздать интервью журналистам и репортерам. Словом, сделать свою личную жизнь достоянием общественности.
– И как это остановит твоего отца? – спросил Аркадий, дослушав Максима.
– Я не хочу снова попадать в газеты, – следом возразила Максиму Арина.
– Ты хочешь, чтобы вскоре в тех же газетах был опубликован ее некролог? – кивнул на Арину Аркадий, заставив Максима мертвенно побелеть. Да, это было жестоко, сказать такое. Но разве не приходится иногда причинять боль самым близким и дорогим людям, чтобы спасти их? Аркадий был, как хирург, экстренно оперировавший аппендицит прямо на потерявшем управление корабле.
Он был категоричен. Именно в этом и был их шанс.
Коршунов должен видеть, как сильно расстроен Максим, скучающий без своей синеглазой игрушки. Хандра, раздражение, жажда развлечений – и вот, наконец, Максим должен будет появиться на людях под руку с кем-то другим, с кем-то новым. С какой-нибудь блондинкой. Все это должно было успокоить подозрительного и проницательного Коршунова. Спектакль должен был быть сыгран хорошо, и зрителю нужно дать то, чего он так жаждет.
