Джеймс Джонс - Не страшись урагана любви
— А я, наверное, посплю здесь, — сказал Бонхэм. На его полупьяном лице было выражение сфинкса, такое же каменное, как и в случаях, когда он говорил о деньгах. Грант кивнул. Он сел в свою машину и вернулся в отель. Лаки спала, свернувшись в клубочек. Он разделся и долго смотрел на нее, стоя голым у кровати. Она и впрямь такая красивая.
Оставшиеся до отлета два дня Бен, Ирма и Лаки развлекались в отеле, на кортах, миниатюрной площадке для гольфа, в бассейне. В море, на прекрасном пляже отеля они не купались. Морем они надолго были сыты по горло. Грант, когда мог, развлекался с ними и с такими же чувствами. Но ему часто приходилось бывать в городе. Трижды он встречался с Леттой. Что бы он ни говорил, ее это не трогало, даже то, что он подробно и точно описал ей, что делает Орлоффски и что он уже сделал. Один раз он встретился с Бонхэмом, но тому нечего было сказать. Он жил в мотеле.
За день до отлета состоялось заседание корпорации «Бонхэм-Орлоффски-Грант-Файнер». Грант не пошел. Не было смысла. Он ничего не мог сделать. Орлоффски, конечно, телеграфировал Сэму Файнеру о новостях, что было вполне законно и прилично, и пригласил на встречу. В ответ он получил загадочную телеграмму: «Не голосуют два процента». Неважно. Орлоффски с 44 процентами и Летта Бонхэм с 20 процентами, который отдал ей Бонхэм, имели подавляющее преимущество. Бонхэма сместили с постов капитана шхуны «Наяда» и президента корпорации. Избрали Орлоффски. Бонхэм, как узнал Грант от управляющего «Вест Мун Оувер», который, как и все в городе, внимательно следил за событиями, пришел на заседание. Грант не знал, голосовал ли он. Как бы там ни было, Бонхэм вылетел.
На следующий день по дороге в аэропорт они вчетвером увидели Бонхэма, который сидел на одной из пыльных каменных скамей на пыльной площади — на Параде, как называют ее на Ямайке. Он смотрел в пыльную землю, Грант, сидя на переднем сиденье, развернулся, поднял руку, но потом решил, что не станет просить таксиста остановиться.
— Знаете, — мрачно сказала Лаки, обращаясь ко всем им, — мне противно видеть то, что с ним случилось. Хотя я очень его не любила, и хотя я все знала, мне все равно противно.
— Думаю, не надо нам останавливаться и прощаться, — сказал Грант. — Или нет? — добавил он.
Все промолчали, а Грант тайком изучал свою жену, сидящую позади с Беном и Ирмой, и все втроем они глядели через заднее стекло на площадь. Она и впрямь такая красивая. И по каким-то причинам она очень его любит, сильно его любит, подумал он. Хансель и Гретель. Малыши в лесу. Бедные Хансель и Гретель и бедные малыши в лесу. У них не было ни шанса. А поодиночке у них, ни у одного из них, все равно шансов не было. В этих лесах Бонхэма и Орлоффски. Лесах Сэма Файнера. Если он переживет, если они переживут, то, может быть, они снова когда-нибудь достигнут той же удивительной Единой точки зрения, что была у них в первые дни в Краунте и потом, совсем недолго, на вилле у Эвелин в Га-Бей. Может быть, они сумеют добиться ощущения: будто одна пара глаз смотрит на мир. А головы две. Может, они сумеют. Боже, как им это нужно. Потому что они настоящие Хансель и Гретель. Грант внимательно смотрел на нее. Глубоко, с удивлением и непониманием. На ее затылок и волосы цвета шампанского. Когда она обернулась и взглянула на него, он быстро улыбнулся; и он подумал, что прочитал в ее глазах те же мысли.
В их самолете Кэти Файнер не было. Они не знали, улетела ли она раньше или улетит потом.
И позже они никогда о ней не слышали.
О нем, о Бонхэме, они услышали позднее в Нью-Йорке. От друзей, отдыхавших в Га-Бей. Грант тогда был занят репетициями и новой пьесой, «пьесой о шхуне», как он ее называл. Торговая палата Ганадо-Бей дала Бонхэму работу, он сопровождал туристов. Немного пейзажей там все-таки было: водопады, знаменитые старые заливы, плантации в горах. Он возил туристов в машине Торговой палаты. Орлоффски, капитан шхуны и президент корпорации, посадил «Наяду» на риф, когда вел ее на Гранд-Бэнк-Айленд, а снятие шхуны с рифа разорило корпорацию. Сэм Файнер не дал дополнительных десяти тысяч. Летта Бонхэм развелась и вернулась к семье в Кингстон, преподает там в школе. Гранта, конечно, проинформировали. Нью-йоркские юристы Гранта были довольны тем, как Рене, отстаивая интересы Гранта, все устроил: когда шхуну продали с аукциона в процессе ликвидации имущества корпорации, то взнос Гранта в шхуну (четыре с половиной тысячи долларов), должен был быть выплачен в первую очередь.
1
Буквально: веселая песнь. (Здесь и далее примеч. пер.)
2
Обыгрывается имя Лаки, которое буквально означает «счастливица», «приносящая счастье, удачу».
3
Отдел стратегической службы — предшественник ЦРУ.
4
Речь идет о разновидности окуня — «еврейской рыбе».
5
Игра слов: по-английски «поляк» и «столб» произносятся одинаково.
