Барбара Вуд - За пеленой надежды
Держа банку с пивом в одной руке и веточку сельдерея в другой, Рут расхаживала по помещению, обходила его по периметру, присматривалась, следила за быстрыми сменами настроения, порывами, приливами и отливами общего движения. Она узнала многих со своего курса, нескольких преподавателей, нескольких старшекурсников и нескольких завсегдатаев «Джилхоли», которые числились в штате больницы Св. Екатерины. Все они казались такими ветреными, беззаботными, будто всего добились, будто не пытались обойти друг друга в стенах Марипосы, Мансанитас, Балбоа. Остановившись за пальмой, под портретом Хуаниты Эрнандес, испанской аристократки со свирепым взглядом, облаченной в длинное платье и мантилью, Рут дожевала сельдерей и пожалела, что не прихватила с собой конспекты.
Рядом расположилась группа людей и восторженно слушала мужчину, которого девушка не знала. Тот распространялся насчет какой-то медицинской теории, и Рут показалось, что для небольшой аудитории слушателей он говорит слишком громко и делает рассчитанные на публику жесты.
— Простите, — позади нее раздался тихий голос. — Это остров разума?
Рут обернулась и увидела замечательные карие глаза, теплые и нежные, на губах незнакомца играла робкая улыбка.
— Пожалуйста, присоединяйтесь, — пригласила она, подойдя ближе к пальме, чтобы уступить ему место. — Похоже, будто больные правят бал в психиатрической лечебнице!
Он был невысокого роста, всего несколькими дюймами выше Рут, и на первый взгляд ничего особенного собой не представлял, но в лице его было столько обаяния — рот, словно созданный для улыбки, глаза, выражавшие ангельское терпение.
— Я здесь не в своей тарелке, — сказал он и робко рассмеялся. — Я не медик, а здесь, похоже, все принадлежат к этому сословию.
Крикун, пытавшийся покорить всех своей медицинской гениальностью, заставил Рут обернуться и нахмуриться.
— Мы не все такие. Этот — ужасное исключение. Только послушайте его, разве он не полон самомнения? Он так надулся, что просто удивительно, как еще не взлетел к потолку!
Незнакомец чуть покраснел и, тихо рассмеявшись, сказал:
— Боюсь, что из-за него я и оказался здесь.
— Не может быть. Он ваш друг?
— Хуже. Он мой брат. Его зовут доктор Норман Рот, а я, — он протянул руку, — Арни Рот.
Рут уставилась на него и даже застонала от стыда и отчаяния:
— Больше не услышите от меня ни звука, разве только шорох, когда Рут Шапиро заползет под пол и присмиреет. О боже, как мне стыдно!
Но Арни продолжал открыто улыбаться и не убрал протянутую руку:
— Ничего страшного. Норман полон самомнения, и он знает об этом. А так он неплохой парень. Вы тоже потерялись в этой толпе?
Рут пожала его руку и тихо рассмеялась:
— Боюсь, я принадлежу к этой ужасной толпе.
— Вы медсестра?
— Я изучаю медицину. На первом курсе. А вы не пошли по стопам брата?
— Боже, нет! Норман взял на себя это семейное обязательство, хвала ему. Я не смог бы вынести больницу и больных.
— Чем же вы тогда занимаетесь?
— Я бухгалтер. Дипломированный бухгалтер высшей квалификации. Моя контора находится в Энсино. Там хорошо и чисто — ни тебе крови, ни умирающих.
— Мистер Рот, медицина — это не только кровь и смерть. У этой медали есть и оборотная сторона — жизнь.
Он кивнул, но ее слова его явно не убедили. Его большие карие глаза, подернутые влагой и задушевные, как у оленя, долго изучали Рут.
— Итак, вы изучаете медицину… Мне говорили, как трудно ее освоить. Это правда?
— Что бы вам об этом ни говорили, на самом деле все в сто раз труднее.
— Знаю, много работы. Вам удается отвлечься, бывать в обществе?
Рут изучала его искреннюю улыбку и неохотно подумала: «Мне не хочется увлекаться тобою. У меня не может быть нормальных отношений с мужчиной».
— Боюсь, я из тех студенток, которые редко выходят подышать свежим воздухом. Видите ли, я хочу быть лучшей, окончить колледж первой. Это, к сожалению, оставляет мало времени на все остальное.
— Но ведь это замечательно!
У Рут округлились глаза:
— Вы так думаете?
— Я восхищаюсь людьми, которые знают, чего хотят, и добиваются этого, охотно идя на жертвы.
— Некоторые мои друзья так не думают.
— Тогда они вам не настоящие друзья, правда?
Рут задумчиво покачала головой, чувствуя, как ей постепенно становится легко, и вдруг она обрадовалась, что позволила Сондре вытащить себя на эту вечеринку.
— А что если нам подойти к одному из этих буфетов? — предложил Арни Рот и отступил, чтобы пропустить ее вперед. Рут одарила его лучшей, самой обаятельной своей улыбкой и подумала: «Стив Шонфельд, что ты, черт подери, в этом смыслишь!..»
Из своего потайного места в углу Мики наблюдала за вечеринкой. Как она завидовала Рут, которая прямо сейчас в другом конце зала, откинув прядь каштановых волос и смеясь, делила мясное ассорти с незнакомцем. Так непринужденно владеть своим телом, быть такой уверенной!
Мики оглядывалась в поисках Сондры, как вдруг увидела у входа мужчину.
Тот уставился на нее. У нее сердце екнуло, она по привычке стала искать, куда бы скрыться, и… снова взглянула на незнакомца. Он только что вошел вместе другими людьми и смотрел прямо на нее. Боже милостивый, он идет к ней!
Мики скользнула вдоль стены, нырнула за гигантскую пальму и — какая удача! — нашла дверь, ведущую к туалетам. Спасительная гавань. Ослепленная страхом, она проскользнула в эту дверь и по узкому коридору побежала к женской уборной.
С облегчением увидев, что там никого нет, Мики направилась прямо к раковине, чтобы взглянуть на свое лицо. Почему тот незнакомец уставился на нее? Заложив прядь за ухо, она достала из сумки баночку с тональным кремом и принялась наносить новый слой. Справившись с этим, она тщательно зачесала волосы вперед, стараясь, чтобы они естественнее опускались поближе к ее носу, затем удовлетворенно повернулась и вышла.
Мужчина ждал ее.
— Привет, — сказал он и улыбнулся. — Я видел, как вы вошли сюда. Меня зовут Крис Новак.
Мики уставилась на протянутую руку, но не пожала ее. Маленький коридор вдруг стал тесным, угрожающе тесным; закрытая дверь в конце коридора, из-за которой проникали приглушенные звуки вечеринки, казалась очень далекой.
— Вы учитесь здесь, в Кастильо?
Мики старалась не смотреть ему прямо в лицо и по привычке повернулась к Новаку левой щекой. Некоторое время она исподволь рассматривала собеседника и, к своему отчаянию, заметила, что тот очень привлекателен. Высокий и стройный, лет около пятидесяти.
