Джули Дэм - Сломя голову
Я вздохнула, жадно уставившись на платья, платья, платья. Не было слов. Я хотела такое же. Очень много таких. И только я собралась раствориться в своих портновских мечтаниях, как сюрприз, обещанный Лолой, вернул меня к действительности. Без предупреждения музыка смолкла, неясное свечение сверху заставило толпу устремить глаза сквозь дым к центру потолка, где свисала клетка, неприметная раньше, накрытая кроваво-красным бархатом. Медленно, очень медленно она начала опускаться. Я не могла отвести глаз, даже чтобы посмотреть на Ника.
Клетка зависла, возможно, футах в трех над притихшими зрителями, и прошло добрых пять минут, прежде чем бархатное покрывало опустилось, снова зазвучали глухие удары, и фигура внутри начала извиваться под музыку. В одну и ту же секунду мы все поняли, кого именно увидели: через пять секунд все пришло в движение — аханье, вздохи, шепот — единая волна, нарастая, заглушила музыку.
— Это она! Не могу поверить, она!
— Рената! Рената! — скандировала толпа.
Еще до того как появились Синди, Наоми и Линда, была Рената. А до Ренаты — ничего примечательного. Рената, красивая, изящная, казавшаяся вырезанной из медового янтаря… которая запросто была способна полезть в пьяную ссору. Рената, исчезнувшая на много месяцев… прежде чем снова вынырнуть и заставить говорить о себе благодаря фотографии Скавулло[26]. Рената — любительница хард-кора и группы «Дюран Дюран», истинный вдохновитель их песни «Рио». Та самая легенда, которая десять лет назад ушла из моделей и — по слухам среди тусовки — переняла обычаи туземцев, поселившись где-то на Амазонке. Возможно, так, а может быть, тайная пластическая операция в Бразилии была неудачной, и она пыталась скрыть это. Но, глядя на нее сейчас — великолепную в золотом наряде Луиса-Хайнца, — было ясно, что тот второй слух был явно ложным.
Как, скажите на милость, Лола смогла это сделать?
Если бы мои репортерские инстинкты умерли — надеюсь, что когда-нибудь это случится, — то я оказалась бы прямо в центре давки, которая происходила вокруг клетки. И не смогла бы там ни вздохнуть, ни вырваться оттуда, а мои туфли, возможно, были бы изувечены, черт возьми. Вместо этого я, оставаясь на возвышении, высматривала в толпе Лолу. Мне потребовалось немало времени, чтобы обнаружить ее, — голова была как в тумане. Но вот и она в сопровождении двух громил. Даже им пришлось нелегко, чтобы проложить ей дорогу к Ренате, окруженной зачарованными поклонниками. Поначалу моя приятельница выглядела довольной, ее сюрприз вызвал взрыв неистовства, но, попав в водоворот тел, не желавших сдвинуться с места, чтобы освободить ей дорогу, Лола явно напряглась. Не представлялось возможным добраться до нее сейчас. Хотя она обещала мне материал для статьи, не так ли? Значит, я получу свой эксклюзив… завтра.
Испустив долгий, печальный вздох, я откинула голову, а когда лениво повернула ее налево, обнаружила, что Ник все еще рядом и внимательно смотрит на меня. Моя шея чуть не сломалась, когда я попыталась собраться с силами. Посмотрела ему в глаза.
— Пойдем отсюда, — позвал он.
Через три минуты мы уже сидели на заднем сиденье такси, направлявшемся к моему отелю. Я почти лежала, откинув голову так, что сквозь стекло могла наблюдать улицы вокруг Пигаль, становившиеся все меньше и меньше… пока совсем не пропали. Я смутно видела каких-то папарацци, гнавшихся за нами, — а может быть, это были лишь гуляки, которые хотели заполучить нашу машину? Мозг был слишком затуманен, чтобы воспринимать что-то или беспокоиться об этом. Все, что я чувствовала, — тупую боль внутри из-за этих платьев, из-за этого реального симпатичного парня, сидевшего рядом со мной, — и непреодолимое помутнение в голове.
Тут, кажется, необходимо пояснение. Если бы я все еще была в состоянии рассуждать, то, возможно, осознала бы, что совершенно выбита из колеи. Такого со мной не было с той самой ночи во время моей последней недели в колледже, когда одна из соседок по комнате заявила, что мы все должны выполнить дополнительное условие, прежде чем закончим учебное заведение: «Условие 101». Что касается меня, одно предложение покурить «травку» было равнозначно тому, чтобы быть забитой камнями, потому что, как выяснилось, я не способна затянуться даже ради спасения собственной жизни. (Можете здесь вставить свою собственную шутку про Билла Клинтона.)
Вскоре, однако, я обнаружила, что бесцельно катаюсь в подземке с кем-то из класса начального курса английского языка, с человеком, которого знать не знаю, с которым никогда не разговаривала, но он присутствовал на той же вечеринке… И теперь, хотя способ транспортировки был более совершенным, параллель тем менее напрашивалась. Возможно, если бы я обнаружила в машине страстное желание к «Доритос», то смогла бы установить связь. Милая Лола. Как будто вы нуждаетесь в запрещенных вещах, когда у вас есть Рената… Но я подумала: а что, может быть, мы все просто надышались дымом от дешевого курева Ренаты?
Заметьте: мы с Ником не тискались в такси, как подростки, — слава Богу, я была слишком одурманена для этого, — поэтому к тому моменту, когда водитель остановился перед входом в отель, в голове частично прояснилось, я не чувствовала ни смущения, ни сожаления.
Но нельзя сказать, что не было неловкости. Мы оба вели себя так, будто никто из нас не мог вспомнить, что именно побудило нас прыгнуть в кабину такси и направиться в мой отель — или о чем мы думали и что собирались делать, прибыв сюда. Может, то была высшая истина. А может, нет.
— Я только провожу тебя до номера, — сказал он. — Я живу не очень далеко отсюда.
— Это… было бы замечательно.
Мы пошли бок о бок, рядом, но не касаясь друг друга, через фойе в ожидающий лифт. Лифтер узнал меня и нажал кнопку пятого этажа. Поднимались в молчании.
Я медленно направилась впереди Ника, налево по коридору, и остановилась перед своим номером. Какое-то мгновение мы стояли у двери, глуповато улыбаясь друг другу.
— Что, ты думаешь, скрывается за дверью номера пятьсот четыре? — наконец выдала я. «Ну, спасибо тебе, моя голова».
Он засмеялся:
— Возможно, выпивка? У меня неожиданно пересохло в горле.
Ну что же, теперь я не могла не пригласить его войти. Я выудила ключ из своей маленькой розовой сумочки и открыла дверь. Включила свет в прихожей и поспешила зажечь лампу рядом с софой, пока он стоял у дверей.
— Входи, — пригласила я, обнаруживая пустые магазинные пакеты из «Прада», раскиданные по полу. — Извини за беспорядок.
Господи, я сошла с ума? Только познакомились, и вот мы здесь. А вдруг он серийный убийца? Или маньяк? Или просто какой-нибудь псих, который желает примерить всю мою одежду? (Да, я была помешана на этой мысли.) Если бы мама узнала…
