Стелла Бэгуэлл - Побежденные любовью
Анна повернулась спиной к Мигелю и попыталась привести в порядок свои чувства, которые так внезапно для нее самой выплеснулись. Она вовсе не собиралась говорить ему о том, как страстно желает его. И теперь эти чувства и желания невозможно скрывать ни от себя, ни от Мигеля.
— Я волнуюсь за лошадь, — неловко перевела она речь на другое. — Может быть, ты посоветуешь, что надо делать?
— К чему тебе мой совет? Ты уже обратилась к профессионалу.
— Но как ты можешь упрекать меня за это! Я же не вправе рисковать, когда речь идет о лучшем скакуне моей матери!
Мигель прекрасно понимал, насколько необоснованна его ревность. Он не имел никакого права бросать ей подобные упреки. Но непреодолимое желание, чтобы она принадлежала только ему, мешало трезво мыслить. Он постарался взять себя в руки.
— Я посмотрю жеребца, Анна. Но ты должна помнить, что у меня нет за плечами восьми лет учебы, как у Далтона.
Она улыбнулась ему так, как будто он достал для нее звезду с неба.
— Но у тебя гораздо больше лет практики за плечами, Мигель. По моему мнению, это намного важнее.
Мигель никогда не думал, что у него есть тщеславие. Но слова Анны наполнили его грудь странным самодовольством.
— Пошли. Жеребец стоит вон там, — сказала ему Анна.
Мигель вслед за ней подошел к стойлу.
— Все было как всегда, — говорила Анна. — Вчера я пару раз пустила его по кругу. Он и не спотыкался вроде. Но с утра у него неожиданно опухла нога.
Мигель подошел к каурому жеребцу и ласково поздоровался с ним. Потом, потрепав его по спине и по шее, аккуратно поднял больную ногу. Внимательно осмотрев ее, он достал из кармана небольшой нож и постучал им по копыту. Жеребец тут же заржал от боли и выдернул ногу.
— Когда последний раз подковывали его? — спросил он. — Подковы выглядят совсем новыми.
— Вчера днем.
— Ему наверняка повредили копыто. Надо немедленно снять подкову. Принеси мне плоскогубцы.
Анна бегом принесла инструмент и стала наблюдать, как Мигель осторожно снимает подкову.
— Видишь, кузнец случайно пробил гвоздем ему кость. Похоже, началось заражение крови.
— О, Мигель, как ты догадался снять подкову? Я удивляюсь, почему доктор Далтон не сделал этого.
«Потому что он рассматривал не лошадь, а тебя», — подумал Мигель, но вслух ничего не сказал.
— Теперь мне не надо ехать с ним в Руидозо на рентген! — радостно воскликнула Анна.
— Нет, надо. Ему необходимо лечение.
— Ты просто скажи, что мне делать, — попросила она.
Такого доверия от Анны Мигель никак не ожидал. Теплая волна захлестнула его. Чарлин никогда не считала его умным. Ей просто нравилось, как он выглядел в джинсах и в ковбойской шляпе. Ей даже в голову никогда не приходило узнать, что же он за человек на самом деле. Ей было все равно, с горечью подумал он.
— Да, я могу, конечно, посоветовать тебе, что надо делать. Но лучше отвезти его к ветеринару. Он пропишет ему антибиотики, а я не вправе этого сделать.
— А когда ты сможешь поехать со мной? — спросила она.
— Я не поеду.
Анна удивилась.
— Но ты же сказал…
— Забудь об этом. Я просто был вне себя.
Мигель опустил глаза, а Анна подумала: если он тогда и испытал приступ ревности, то сейчас явно жалеет об этом.
— Я уже начинаю привыкать к твоему характеру, — пошутила она. — Мне кажется, что ты не можешь не командовать мною.
Анна никогда еще не разговаривала с ним с такой мягкой улыбкой, и Мигель поневоле смутился.
Они оба понимали, что за последние несколько минут их взаимоотношения изменились. Неважно, что ждет их впереди, но он уже никогда не сможет забыть ее руки на своих щеках, ощущение ее губ на своих, ее жаркий шепот…
— Увидимся завтра, когда ты вернешься, — отрезал он и вышел из конюшни, не дав ей возможности возразить.
На следующий день Анна вернулась из Руидозо почти в полдень. Она привезла с собой антибиотики, которые прописал доктор Далтон, и мазь. Доктор был немного раздражен тем, что Мигель без его ведома снял подкову и поставил диагноз, но признал, что тот абсолютно прав. Анна прекрасно видела его смущение от собственной легкомысленности.
К удивлению Анны, дома ее встречали кузина Эмили и Гарлен. За ними шел Мигель. Значит, он прекрасно знает членов ее семьи.
— Анна! — Эмили подбежала к ней и крепко обняла. — Ты с каждым разом становишься все красивее!
Анна видела свою старшую кузину впервые после свадьбы Чарли и Вайолет. Гарлен тогда только родился. Теперь он был пухлым малышом, а Эмили светилась от счастья. Она так долго страдала, прежде чем ей удалось воссоединиться со своей любовью.
— Да уж, настоящая красавица, особенно в этой грязной одежде. Но тем не менее спасибо за комплимент, — рассмеялась Анна.
— Мигель говорит, что захромал один из скакунов. Твоя мать уже знает об этом?
Анна кивнула.
— Да, я рассказала ей вчера по телефону. Но она не беспокоится, так как уверена, что Мигель справится.
Она взглянула на Мигеля, который так и не проронил ни слова.
— Хло не тому доверяет, — сказал он. — Вот Анна действительно хорошо ухаживает за лошадьми.
— Ну что ж, я очень рада, что Хло не о чем беспокоиться. Было бы жаль, если бы ей пришлось прервать отпуск. Даже не помню, когда она уезжала отдыхать. Виатт иногда отлучается по делам, но твоя мать крайне редко покидает ранчо. Ей просто необходимо отдохнуть. Ну а как ты? — обратилась Эмили к кузине. — Нравится дома?
— Дома просто чудесно, — ответила Анна.
Она опустилась на колени, чтобы поздороваться с Гарленом. У него были светлые волосы и голубые глаза, как у его матери.
— Привет, Гарлен, — нежно проговорила Анна. — Ты уже умеешь говорить? Скажи: «мама», «папа».
Маленький Гарлен показал пальцем куда-то через ее плечо и произнес:
— Лошадка!
Анна рассмеялась, а Эмили всплеснула руками.
— Ну что поделаешь, если у него это в крови!
— Хочешь покататься, Гарлен? — спросила Анна ребенка.
Малыш радостно кивнул. Эмили сделала серьезные глаза.
— Анна, не сажай его на лошадь, а то потом уже не снимешь.
Анна снова рассмеялась и похлопала малыша по животику.
— Надо немного подождать, Гарлен. Подрастешь, и мы с тобой будем скакать целыми днями.
— Давай, давай, балуй его. Но я отплачу тебе тем же, когда ты сама родишь ребенка, — улыбаясь сказала Эмили.
Чувствуя себя чужим, Мигель постарался незаметно ускользнуть. Его волновал вид Анны в кругу семьи. Особенно когда она щебетала с Гарленом. Ему не хотелось представлять ее в качестве любящей матери. Легче было думать, что она не для этого предназначена. Тем не менее восхищенный взгляд, которым она смотрела на ребенка, запечатлелся в его мозгу, как и многие другие моменты, связанные с Анной.
