Пэнси Вейн - Неслучайная встреча
— Сесил так ждал этого назначения… — прошептала Эдит. Если Сесила оставят в Лондоне, для него это будет настоящей трагедией. — Может быть… — Ей стало мучительно стыдно за то, что она собиралась сейчас сказать, но она все же решилась. В конце концов, она, как невеста Сесила, должна бороться за его интересы, она просто обязана. Ее долг — всеми силами поддерживать своего жениха. — Может быть, Мэтью, ты смог бы что-то сделать.., ну как-то так представить дело, чтобы у Сесила не было никаких неприятностей? Он и так уже наказан.
А он больше никогда в жизни…
Она замолчала, чувствуя, что поступает дурно, и от смущения у нее даже выступили на глазах слезы. Мэтью резким жестом остановил ее.
— Не надо, Эдит! Я вовсе не жажду крови твоего Сесила. Можешь мне поверить, я сделаю все, чтобы для него этот поступок остался без последствий, и хватит об этом.
Он протянул руку и положил ладонь ей на локоть, его темные глаза смотрели на нее встревоженно и сочувственно.
— Ты серьезно говоришь? Ты обещаешь? — пробормотала она, презирая себя.
— Да. — Он сел рядом с ней и улыбнулся, но его улыбка показалась Эдит довольно грустной.
Мэтью вдруг понял, что и правда сделает все для этой необыкновенной девушки, которая не способна видеть в людях зло. И еще он понял, что полюбил и с этим уже ничего не поделаешь.
До сих пор Мэтью упорно говорил себе, что Эдит вызывает в нем лишь эстетическое чувство. Она словно сошла с портрета одного из его любимых ранних итальянцев — это утонченное лицо, одухотворенное и вместе с тем наивное, эти огромные глаза, загадочные и манящие.
Когда он поцеловал ее у подъезда, то испытал потрясение и исполнился незнакомого волнения. Таких поцелуев в его жизни еще не случалось. Ему казалось, что он знает о женщинах все. Отношения с ними давно перестали быть для него чем-то волнующим и таинственным.
Они были ни к чему не обязывающими, мимолетными. Правда, с Шейлой было несколько иначе… Она, казалось, была страстно влюблена, и это не могло оставить его равнодушным.
Какое-то время он даже думал, что и сам может полюбить ее. Кто знает, как могло все обернуться, если бы она не познакомилась на одной вечеринке с Сесилом Лайтоллером… А впрочем, Мэтью давно перестал винить во всем Сесила. Видимо, он сам просто не соответствовал ее запросам.
Как странно, что, встретив Шейлу через полгода, он совсем ничего не почувствовал.
И дело было вовсе не в ее измене.
Сказать «люблю» значительно легче, чем разобраться в своих чувствах. Сделать это до конца не может ни один человек. Тогда у дома Эдит он поспешно простился и ушел, стараясь ни о чем не думать. Но на другой день, едва проснувшись, он понял, что весь мир разделился для него на две половины: Эдит — и все остальное.
Мэтью весь день думал о том, что вечером увидит ее, и представлял, как снова коснется ее губ, бережно и страстно. Но когда они встретились, она сказала ему, что выходит замуж за Сесила Лайтолллера! Того самого Сесила, который год назад увлек бедную, глупую, доверчивую Шейлу, соблазнил ее и отбросил за ненадобностью, как изношенную перчатку.
Сейчас, когда Эдит со слезами на глазах просила его о своем женихе, которого, очевидно, любила всей душой, сердце Мэтью переполнилось не ревностью, а нежностью и сочувствием.
Главное, чтобы она была спокойна и счастлива, пусть даже с Сесилом. Вот для этого он и в самом деле сделает все, что только в его силах.
А что будет твориться в его собственной душе… это касается только его одного.
В остававшиеся до Пилбема десять минут он постарался отвлечь Эдит от тревожных мыслей шутливым разговором, и она, кажется, действительно успокоилась и даже заулыбалась.
Они вышли на перрон и остановились, глядя в глаза друг другу.
— Передавай привет от меня миссис Грэхем, — сказал Мэтью. — Можешь сказать ей, что портрет совсем почти готов.
— Как, уже? Вот это скорость! — изумилась Эдит. — Как же некоторые художники работают над портретами месяцами?
— Если ты сможешь, хорошо бы провести еще один сеанс.., последний. В любое удобное для тебя время, — сказал он, и его лицо при этом было абсолютно непроницаемым. Зачем ей знать, что всю неделю он работал над портретом все свободное от работы время, даже ночью. Спать не хотелось совсем. Он включал сильные лампы дневного освещения, направлял их на холст и становился к мольберту. Руки двигались как бы сами собой, голова горела и слегка кружилась, его не покидало странное волнение, безумный азарт… Он работал ночь напролет и не чувствовал усталости, небывалое вдохновение вело его, и он знал, что такого с ним уже не повторится. И когда на него взглянули с портрета глаза Эдит, Мэтью почувствовал, что взлетает над землей…, — Не могу сейчас точно сказать… Я позвоню, — пробормотала она неуверенно. Но, подняв на него глаза и увидев близко его лицо, Эдит поспешно поправилась:
— Я приду, обязательно приду еще раз. Бабушкин день рождения — двадцать четвертого августа, а мой портрет — подарок для нее.
Она кивнула Мэтью и пошла дальше по платформе, а он двинулся в противоположном направлении, чтобы только не смотреть вслед ее удаляющейся воздушной фигурке.
— А почему Мэтью не зашел? — Это был едва ли не первый вопрос, который задала ей бабушка, расцеловав внучку в щеки. — Он говорил в тот раз, что сегодня приедет за своей машиной. Вы ведь вместе ехали в поезде?
— Ну.., да, вместе. Но он просто просил передать, что портрет скоро будет готов. Я должна побывать у него еще на одном сеансе, — добавила она нехотя.
Бабушка заметно обрадовалась.
— Между прочим, он замечательно починил в прошлый раз мой миксер. Я даже не поняла, что он сделал, просто присоединил какой-то проводок. А я всегда считала, что художники абсолютно ничего не смыслят в домашней технике.
— Ну… Мэтью не только художник, — пробормотала Эдит. Ей очень не хотелось обсуждать его сейчас, и она испугалась, что бабушка начнет выспрашивать подробности их встреч.
Бланш иногда бывала очень любопытна.
— Я сегодня не надолго, просто решила тебя проведать и убедиться, что ты хорошо себя чувствуешь, — сказала Эдит, целуя бабушку в мягкую, розовую щеку, пахнущую мятой. — Вернулся Сесил, и мы сегодня собирались вечером в ресторан.
Бабушка сразу помрачнела, повернулась и пошла в дом. Эдит с досадой последовала за ней.
— Сесил, Сесил, — услышала она бабушкино ворчание. — Мог бы и подольше не приезжать.
Вот и она тоже несправедлива к бедному Сесилу! Но с бабушкой спорить бесполезно.
— У меня сейчас была Роза Ярдли, — сказала бабушка, и Эдит вспомнила, что это та девушка, которая охотнее других помогает бабушке возиться с малышами. — Она повела двойняшек Фокстонов на прогулку. Вот у кого настоящий дар общения с детьми! Из нее вышла бы чудная воспитательница или учительница. Но ее семья страшно бедная, никто не станет платить за ее образование. Роза устроилась официанткой в паб, на учебу не остается ни денег, ни времени. — Она вздохнула и села на диван. — Не нужно сегодня полоть, лапочка, просто посиди со мной… Ты ведь не надолго…
