Маргарита Разенкова - Осень Атлантиды
— Они… летают?
— Да. Те, что не сломаны, — кивнул Тэрч и неожиданно продолжил ворчливым тоном: — Студенты часто выводят технику из строя. Я чиню. Эта площадка называется «ученическая». Здесь неподалеку — учебное поле для тех, кто хочет научиться пилотировать.
Голос его оказался вял и медлителен, будто Тэрч постоянно боролся со сном. Договорив, он прикрыл глаза.
Таллури не смела и мечтать о пилотировании, поэтому лишь робко поинтересовалась:
— А можно я еще спрошу?
Тэрч кивнул, не открывая глаз.
— Как они называются?
— Латуфы.
— А они высоко летают?
— Могут чуть выше птиц. Но лучше — ниже: безопаснее. Они маломощные. Но в радиусе связи с главным энергетическим центром весьма надежные.
— В радиусе… с чем?
Тэрч вздохнул.
— Как бы покороче? В общем, в летательных аппаратах есть кристаллоаккумуляторы, которые черпают энергию, иначе говоря — подзаряжаются дистанционно от главного энергетического центра. За счет этого и летают. Поняла?
Вместо ответа Таллури задала новый вопрос:
— А как далеко на них можно полететь?
— Что ты называешь «далеко»?
— В Гиперборею можно?
— Нет. Собственного аккумулятора не хватит. А переключаться с главного энергетического центра на региональный в этих машинах, — Тэрч презрительно наморщил нос, — технически невозможно. Вот на «капсуле» можно долететь в ближайший поселок нашей провинции или соседней. Редко дальше. На треножнике — только по городу. На «капле» — дальше всего, можно даже к морю, во фьорды.
— А Климий мне сказал, что вы пользуетесь какой-то латуфой.
Тэрч молча прошел по рядам и небрежно ткнул мыском сандалии в видавшую виды латуфу — «капсулу» темно-зеленого цвета. Таллури жадно припала к ее окну. За шершавым, кое-где облупившимся бортом латуфы через окно легко просматривался небольшой салон: три ряда по два места.
«Шесть мест! На целую компанию!» — радостно отметила Таллури, обходя латуфу вокруг и заглядывая в лобовое стекло. На потертом кожаном сиденье справа валялся шлем и высохший огрызок яблока. Перед сиденьем слева виднелась какая-то горизонтальная перекладина, а над ней — множество рычагов.
— Впереди сидит возница?
— Пилот. Слева — пилот, справа — штурман. Дальше — пассажиры. В любом порядке, — подумал и уточнил Тэрч.
Он оставался сдержан, но ему, похоже, начинало нравиться пояснять: слушательница пребывала в полном восторге и внимала с нескрываемым благоговением.
— Самые любопытные — в хвостовой части, — раздался над ухом насмешливый голос Нэфетиса.
— Почему? — удивленно протянула Таллури.
— От них больше всего беспокойства, не жалко расстаться, а из хвостовой части легче сбросить при аварии, когда нужно избавиться от балласта, — охотно пояснил Нэфетис.
— Ладно тебе, — урезонил его Тэрч, — не дразни ее. Девчонка первый раз латуфу близко видит, а ты пугаешь.
— Ну-у, если сам Тэрчтитлон заступился, придется взять тебя в ближайший полет, — развел руками Нэфетис.
Таллури не поняла, шутит ли он или говорит серьезно.
— Я сяду в хвостовую часть, — на всякий случай предложила она, думая при этом о своем: «На «капле» можно к морю, во фьорды… К морю во фьорды!»
Тэрч махнул всем рукой, предлагая продолжить прогулку.
— А теперь куда? — от нетерпения Таллури едва не забегала впереди него.
— На площадку для машин преподавателей. Она называется «основной». Там увидишь аппараты более высокого класса.
«Основная» находилась неподалеку от пирамиды Университета. Кроме широких тропок, почти аллей, меж цветущих насаждений к ней вела мощеная дорога откуда-то из глубины парка. Тэрч объяснил:
— Отсюда этим машинам не взлететь: тесновато. Да и шума от валликс очень много, гораздо больше, чем от латуф при взлете-посадке. Их взлетная полоса там, за густыми деревьями, а сюда они подъезжают по дороге.
Эта площадка была обширна, хотя летательных аппаратов на ней было куда меньше. Зато — сплошь одни валликсы, практически ни одной латуфы (ну, две-три на всю площадку). Валликсы были большими продолговатыми машинами со множеством иллюминаторов вдоль борта, с огромным выпуклым лобовым стеклом. Окраска корпусов не отличалась большим разнообразием. Преобладали три цвета: густо-серый (Тэрч сказал: «Аппараты преподавателей-ученых, не жрецов»), темно-синий («преподавателей-жрецов») и белый («жрецов»). Но вдоль корпуса каждой, в отличие от гладкоокрашенных студенческих латуф, был нанесен узор — пернатые змеи, летящие облака и птицы, бегущие цепочкой жуки странного вида, просто геометрические рисунки или надписи пока незнакомыми Таллури буквами. Она спросила, вежливо указывая на рисунки:
— Красиво?
Тэрч удивленно поднял брови и небрежно ответил:
— Важно другое: эти машины более мощные. Ты спрашивала, куда можно полететь. На этих — в любую точку Атлантиды. Они легко переключаются на региональные энергоцентры. Время автономного полета, то есть вне контакта с каким бы то ни было энергетическим центром, не менее часа. А значит, если заблудишься, окажешься вне импульсов энергоцентра, все равно успеешь приземлиться.
— А потом? — затаив дыхание, Таллури слушала деловитый рассказ как сказочное повествование.
— Потом? Что потом? Ах, да, ты не знаешь. Аварийный маяк, персональный локатор или… в общем, — он зевнул, — по ситуации.
Нэфетис и Климий тоже прошли по рядам, авторитетно обсуждая достоинства и недостатки каждого аппарата. Здесь и им было интересно. Рамичи оживленно перебегала от Тэрча и Таллури к братьям Отбантам.
К одной из серых машин (с синим волнообразным рисунком по борту и двумя нарисованными на правом и левом люке дельфинами) медленным шагом направлялся человек в добротном синем хитоне. Он поглядывал на их компанию и улыбался.
Ребята с почтением склонили головы, прервав «экскурсию», Таллури встала за их спинами:
— Кто это? Он будет недоволен?
— Преподаватель-ученый. Его зовут господин Куэн-Ворк, — ответил Климий, не поднимая головы, и тут же строго прибавил: — Сокращать нельзя!
— А что он преподает?
— В Университете — науку о жизни моря и мистику моря. Он очень знающий и довольно нестрогий. Уверен, что ему безразлично, зачем мы здесь. Тем более что вы с Рамичи, как младшие, в нашем сопровождении.
Преподаватель тем временем приблизился. Это был человек неопределенных лет, крепко сложенный, невысокий, с небрежной шевелюрой густых темно-русых волос, украшенных нитями великолепной бирюзы. «Без бороды, — отметила Таллури, — значит, не жрец!» С его загорелой шеи, ярко выделяясь на фоне синего хитона, свисала нить крупных белоснежных коралловых бус. Это было красиво. И вообще, можно было прямо сказать, что господин Куэн-Ворк был очень красив. А по тому, как он посмотрел на девушек, легко было заключить, что о своей красоте он хорошо осведомлен. Пахло от господина Куэн-Ворка солью и морским ветром — солнечно и немного легкомысленно.
