Лиз Филдинг - Колючая звезда
– Думаю, нам не мешает чего-нибудь выпить. Потом, когда нас потащат на сцену, будет не до того.
– Может, шампанского? – спросил он.
– Нет, воды. У меня сегодня еще один спектакль. Они забрались на высокие табуреты у бара.
– Я не сказал вам, – заговорил Мак, – что думаю по поводу вашей вчерашней игры.
– О, это благоразумно. Отмолчавшись, не ошибешься.
– Да нет, просто я не смог воспользоваться билетом, – сознался он, – но я слышал, что спектакль очень хороший и шутки из него люди не устают повторять, все еще находя их забавными. Говорят, там и ваша сестра играет?
– Мелани моя сводная сестра. Мы от разных матерей. Вы не поверите, но еще пару месяцев назад мы с ней и не знали, что у нас один отец.
– В самом деле? – недоверчиво спросил он, и она не могла осудить его за это.
– Да, это правда. Моя мать – Элен Френч.
– Я знаю. Ее все так любили.
Еще бы всем ее не любить, уныло подумала Клаудия.
– Да, но она попала в автокатастрофу, и это произошло примерно тогда, когда мать Мелани обнаружила, что беременна. И вместо того чтобы просить моего отца сделать выбор, она предпочла уехать, и отец даже не знал о том, что еще раз стал отцом. Да и Мелани до последнего времени не знала, кого ей благодарить за появление на свет. Она приехала сюда в прошлом году, и Люк…
Клаудия умолкла, поняв, что далее потребуются дополнительные разъяснения, и спросила себя, а какого черта она вообще все это ему рассказывает.
– Люк?
Она пожала плечами.
– Ну, Люк. Люк Девлин. Дядя Мелани, младший брат ее матери. Он выяснил, что отцом Мелани был мой отец, и приехал посмотреть ему в глаза, а если точнее, то отомстить за сестру. К счастью, сначала он встретился с Физз и влюбился в нее. Она тоже моя сестра, но, в отличие от Мелани, родная.
– Та, что беременна?
– Да. Фелисити. Единственная среди нас, что не стала актрисой. – Клаудия тихо вздохнула. – Она заведует радиостанцией.
– У вас такое добропорядочное семейство. Что-то в его интонации ей не понравилось.
– Театр – наш фамильный бизнес, Мак. А вы что, потомственный взломщик?
– Нет. Взломщики вряд ли передают свои традиции детям, правда, если таковых имеют: кажется, в их среде обзаводиться семейством вообще не принято. – Он внимательно всматривался в содержимое своего стакана. – В моей семье все мужчины были военными. Так уж исстари повелось.
– Исстари? А когда это началось?
– Давно. Начни только вспоминать. Макинтайры воевали еще при Бленхейме вместе с герцогом Мальборо. Двое принимали участие в сражениях с испанцами под знаменами Веллингтона, один был среди участников атаки Легкой бригады.[1]
– Тех самых известных безумцев?
– А еще трое, два брата и их кузен, в один день погибли под Ипром. – Он посмотрел на нее. – Без всякой славы, Клаудия. Война – дело кровавое. Какая уж там известность.
Ее огорчила его подавленность.
– Простите, я не хотела вас задеть. Продолжайте.
– Войны, Клаудия, никак не хотят кончаться. И всегда находятся глупцы, готовые кормить их своим мясом.
– А вы?
– Боюсь, я такой же глупец, как и все.
– А может быть, у мужчин просто нет выбора? Это бремя, которое вам пришлось нести, не очень, как видно, легкое. Но вы, несмотря ни на что, все-таки выжили.
Ее замечание удивило его. Он не ожидал, что подобные женщины способны к сочувствию. А она, заметив его реакцию, спросила себя, неужели он считает ее настолько примитивной, что даже малый знак внимания с ее стороны вызвал в нем столь сильное удивление, которого он даже не мог скрыть?
– Клаудия! Мак! – послышалось восклицание Барти. – Спасибо, что пришли. А то я тут бегаю и не знаю, удастся ли все сделать, как задумано.
С его появлением Клаудия испытала облегчение. Можно наконец прервать нелегкий разговор с Габриелем Макинтайром. Он, казалось, готов был и дальше рассказывать о своих предках, но она уже не находила в себе сил для подобных разговоров. Что же он такое? Обиженный на недостаток почестей герой? Или он вообще никакой не герой? Правда, он слишком молод, чтобы отступать перед опасностью.
– Клаудия! – Барти сердито посмотрел на нее, ожидая реакции. – Ты что, не слышишь меня?
– Прости, я отвлеклась. Мне показалось, что я увидела своего знакомого.
– Со знакомым можешь поговорить позже. Слушай, что я тебе говорю.
И он начал инструктировать ее, будто девчонку, которая сегодня впервые должна выступить в школьном спектакле. Ей даже подумалось, что из Барти вышла бы отличнейшая заведующая школой, эдакая матерая училка с седым пучочком на макушке, которая одна знает, как ставить и играть школьные спектакли вроде «Так держать!» или еще чего-то из ублюдочного школьного репертуара.
– Поскольку ты устроила по телефону целую истерику по поводу того, что у тебя еще вечерний спектакль, я изменил порядок выступлений, и ты будешь первая. Майк, представляя тебя, объяснит, почему ты так суматошно торопишься. – Тут он с укором взглянул на нее. – Впрочем, это будет хорошей поддержкой, своего рода рекламой для этого вашего спектакля, как бишь его… для «Частной жизни».
Спектакль, с успехом идущий уже долгое время, не нуждается в дополнительной рекламе, но благодарность за внимание к такому пустяку, как вполне кассовый спектакль, ей, актрисе, играющей главную роль в нем, непременно надо выразить, и Клаудия, как послушная ученица, улыбнулась и сказала:
– Спасибо, Барти.
– Потом мы прокрутим фильм, а когда он кончится, тебя вызовут; последуют громкие аплодисменты, и я хочу, чтобы ты сбежала с лестницы к центру студийной площадки с триумфально воздетыми руками.
– О боже, – простонал Мак, когда Барти попытался воспроизвести требуемый жест триумфа.
Клаудия громко закашлялась, чтобы Барти не услышал этого стона.
Барти с нетерпением ожидал, когда она кончит кашлять, чтобы закончить монолог.
– Потом Майк скажет тебе, как дорого ты стоишь и сколь большая сумма должна стоять в благотворительном чеке, которого ты заслуживаешь.
– На кого, если не секрет, направлена ваша благотворительность? – спросил Мак, повернувшись к Клаудии.
– Детский хоспис в Брумхилле. В городе, где я родилась. Физз на своей радиостанции начала кампанию еще в прошлом году. Кое-какие средства уже собраны, но не мешало бы малость добрать, надо заставить раскошелиться наших богатеев. Строительные работы начнутся в следующем месяце и…
– Да, да, – нетерпеливо перебил ее Барти. – Это великолепная инициатива. Тебе будет приятно узнать, что мы продемонстрируем обширную почту и даже прочтем несколько прекрасных писем. Множество людей с большой любовью вспоминают твою матушку, а ведь ты так на нее похожа.
