Кэтрин Полански - Стиль жизни
Саманте все время казалось, что напротив сидит совершенно другой человек – не тот Ралф Дормер, которого она знала по офису, и даже не тот, которого она встретила днем на усыпанной золотыми листьями лесной дороге. Этот Ралф еле заметно улыбался, но без насмешки; его одежда, хотя и была горячим приветом классике всех времен и народов, совершенно его преобразила. Он казался мягче и человечнее. Как знать, может, это всего лишь образ и Ралф хочет поиграть с ней, вывести на чистую воду? Думает, что она расслабится и сболтнет что-нибудь лишнее о делах компании? Нельзя так плохо думать о людях! – одернула себя Саманта. Она не позволит втянуть себя в разговор о «Данго» и вообще будет осторожна. В разумных пределах.
– Вы раньше бывали здесь?
Ралф рассматривал смешного греческого солдата в юбочке, напечатанного на меню.
– Да, несколько раз. С отцом. И с тех пор нежно люблю это место.
– Ваш отец, судя по всему, был интересной личностью, если вы так часто говорите о нем.
– Ваш – личность достаточно известная, но вы о нем не упоминаете, – заметила Саманта.
Ралф взял солонку и принялся вертеть ее в руках.
– Мы с отцом не очень-то близки, – признался он после продолжительного молчания. – Хотя семейная солидарность часто связывает нас по рукам и ногам. Иногда я чувствую себя членом воинственного шотландского клана. Нравы у нас в семействе временами очень… средневековые. Один за всех, все за одного, око за око…
– Вы вешаете неугодных на воротах фамильного замка? – округлила глаза Саманта.
– Профессия накладывает свой отпечаток, – пожал плечами Ралф. – Большинство моих родственников юристы. Отец очень удивился, когда я заявил, что не хочу выступать в судах и до конца жизни отмывать чьи-то имена от грязи. Или, наоборот, поливать их грязью, что случается не менее часто.
– А вы отказались? – тихо спросила она.
– Как видите.
– И не жалеете?
– В сожалениях нет никакого смысла. Что толку плакать о том, чего нельзя вернуть?
Ралф оставил в покое солонку и принялся складывать из салфетки самолетик.
– Не думала, что вы умеете плакать, – поддразнила его Саманта.
– Вы правы, – сухо ответил Ралф. – Не умею.
Она почувствовала, что затронула некую опасную область, и поспешно вернула разговор на верную стезю.
– Но это не мешает вам оставаться семьей, правда?
– Да, в том понимании, которое присутствует у моих родственников.
– О! – Саманта понимала, что задавать дальнейшие вопросы – значит ходить по тонкому льду, и небрежно заметила: – Для моего отца быть семьей означало любить меня, уделять мне много времени и повсюду брать меня с собой. Как в этот городок. А еще он часто летал в Европу, и я летала с ним. Вы любите Европу, мистер Дормер?
– Да, – оживился Ралф, которого явно тяготил разговор о его семейных отношениях. – Особенно Австрию и Испанию.
Следующие два часа пролетели как две минуты. Выбранная Самантой тема разговора оказалась очень удобной для того, чтобы болтать о всякой ерунде и не касаться того, чего оба не хотели касаться. Они говорили о путешествиях, о городах и странах, где бывали, о своих впечатлениях. Оказалось, что Ралф довольно много ездит, причем не только по делам, но и для собственного удовольствия.
Когда они вышли на улицу, уже окончательно стемнело, но городок и не думал засыпать. Тут и там рычали моторы мотоциклов, у соседнего клуба толпой стояли волосатые татуированные байкеры и студенты поразительно мирного вида. Эти две разные человеческие стаи спокойно уживались и, кажется, курили марихуану. Саманта засмеялась, когда вместе с Ралфом прошла мимо них.
– Вспомнила студенческие годы, – объяснила она Ралфу. – Это было очень веселое время. Вечеринки, походы с друзьями в горы, ночные клубы… Удивляюсь, как мы еще успевали учиться.
– Боюсь, мне даже вспомнить нечего, кроме учебы, – заметил Ралф.
– Тоже своего рода экстрим, – одобрила Саманта.
Она чувствовала себя почти счастливой, идя рядом с красивым мужчиной по дружелюбному ночному городку. Ралф больше не казался ей непонятным. Он приблизился, стал человеком, а не прообразом аналитического бездушия.
В конце улицы они поймали такси, которое в считанные минуты доставило их в «Розу ветров», и, лишь выходя из машины, Саманта сообразила, что вечер окончен. Это огорчило ее. Ей не хотелось расставаться с Ралфом, новое взаимопонимание между ним и ею толкало ее на безрассудства. Но здравый смысл возобладал: Саманта мило попрощалась с Ралфом, отметив на его лице тоже некоторую разочарованность, и сбежала в свой номер. Где и предалась совершенно запретным мечтам о том, что могло бы быть дальше.
10
Ралф зашел в свой номер и рухнул на кровать. Матрас приятно спружинил. Странно, но за весь сегодняшний вечер Саманта ни разу не напомнила Ралфу Соню. Абсолютно ничего общего. Как он мог раньше считать, что они похожи? С Сэм интересно общаться, с ней просто можно общаться. Ралф не мог припомнить ни одного раза, когда они с Соней перекинулись хотя бы десятком осмысленных слов. Привет-пока, дежурные фразы – и сразу секс без всяких долгих предисловий. Странно звучит, но он даже забыл на время, что ужинает с женщиной. Словно бы напротив сидела не Саманта Хоук, а закадычный друг, друг со школьной скамьи. Ралф постарался припомнить, случалось ли ему вообще когда-нибудь так легко, просто и приятно общаться с женщиной. Не припомнил. Все представительницы противоположного пола, встречавшиеся ему на жизненном пути, его… утомляли. Раздражали. Бесили. С ними было очень и очень непросто, словно женщины инопланетяне. А уж если вспомнить Соню… Ралф никогда не понимал женщин и не стремился понять. Зачем? Дружба с противоположным полом невозможна, чуть сблизишься – потащат под венец. Или найдут, как попользоваться иным способом. Феминистически настроенные женщины Ралфа бесили, а гламурные дамочки – смешили. Нет, монахом он не был, но хоть сколько-то прочных связей с женщинами не заводил давно. Если уж быть до конца честным, то после Сони – ни разу. Знакомился в барах, приглашал в номер, снятый на одну ночь, фамилии не называл, номера телефонов не брал. Нью-Йорк полон женщин, ищущих необременительного знакомства, так что никаких проблем.
С Самантой все складывается иначе. Во-первых, при всем изначальном предубеждении против нее Ралф все больше убеждался, что она замечательный профессионал. Во-вторых, она не проявляла ни малейшего интереса к нему, как к Ралфу Дормеру, сыну прокурора Дормера. В-третьих, она совсем не запала на него, как на мужчину. Казалось, он больше любопытства проявляет к ней, чем она к нему. Конечно, он по служебной необходимости лезет в ее дела и в ее жизнь, но ведь и она, следуя обычной логике представительниц слабого пола, должна попытаться расположить его к себе. Как показывал опыт Ралфа, женщины способны добиваться расположения мужчин только одним способом – соблазнением. Саманта же совершенно не делала никаких попыток в этом направлении, даже не намекала. До сегодняшнего дня она вообще не пересекалась с ним вне работы.
