Розанна Спайрс - Бездонный омут
— Этот городок на самом деле еще меньше, чем кажется, — усмехнулся Роберт. — По-твоему, вертолеты садятся на лужайку позади Олдбриджа каждый день?
«Бентли» затормозил, хлопнула дверца, и из машины вышла миссис Стейсон. Ее светлые глаза остановились на Роберте с такой же болью, с какой тот смотрел на дом, и Люси впервые задумалась, что значило для этой женщины любовное приключение, разрушившее чужую семью. Впрочем, у нее было слишком мало информации, чтобы строить какие-либо предположения на этот счет.
Барбара Стейсон подошла к Роберту. Особняк, казалось, затаил дыхание.
— Мистер Тетли?! Какой приятный сюрприз.
— Сюрприз? Сомневаюсь. Вы или видели мой вертолет, или слышали его шум.
— Его видел мой шофер и сиделки в госпитале. Поэтому я сразу же примчалась сюда.
— Хотели увидеть меня стоящим перед Олдбриджем, не так ли?
Ветер шелестел в кронах деревьев, над головой вскрикивали чайки. Миссис Стейсон молча всматривалась в лицо зрелого мужчины, в которого превратился маленький мальчик Бобби Тетли.
— Я давно мечтала это увидеть, — сказала она. — А теперь у меня появилась надежда. Все можно было выяснить много лет тому назад. Вы не единственный пережили трагедию, мистер Тетли, и не только вы страдаете до сих пор.
Лицо Роберта стало жестким.
— Я не сомневаюсь, что вы страдали, но не намерен нести за это ответственность. Мне тогда было всего восемь лет, а вот вам…
— Для любви не существует возраста, — прошептала Барбара. — Ваш отец сделал все, чтобы побороть свое чувство ко мне, и я пыталась ему помочь. Клянусь, мы оба сопротивлялись взаимной страсти, как могли, но она оказалась сильнее нас. Попытайтесь представить себе это, Роберт. В течение двух лет видеть любимого человека, но не сметь обладать им и принадлежать ему. Когда мы наконец сдались, страсть захлестнула нас. Мы не могли думать ни о чем другом — только друг о друге. Я знаю, мы были эгоистами, но такова любовь.
— И именно поэтому через год после того, как прошло ваше увлечение моим отцом, вы вышли замуж за другого мужчину?
Люси, став невольной свидетельницей этого тяжелого разговора, пыталась сохранить бесстрастность. Призвав на помощь весь свой талант, она тщательно следила, чтобы эмоции не отражались на ее лице, но при этом впитывала каждое слово как губка. Она знала, что должна быть рядом с Робертом, независимо от того, сколько «скелетов» хранится в его шкафу.
— Я сделала это потому, что ваш отец отказался не только видеть меня, но даже разговаривать со мной. Его мучило чувство вины и стыда, как, впрочем, и меня. И просыпаться каждое утро в этом доме было выше моих сил.
— Что ж, хорошо, что у вас хотя бы хватает порядочности признать это, — сквозь зубы процедил Роберт.
— Меня всегда мучило то, что я причинила вам боль. Но теперь… Разве вы не видите? — Барбара шагнула к нему. — Круг замкнулся. Мой сын женился на женщине, которая является близкой родственницей вашей подруги. Это событие может если не примирить, то объединить нас. Теперь мы сможем похоронить прошлое. Все мы.
— Потому-то вы и отдали им Олдбридж в качестве свадебного подарка? — цинично улыбнулся Роберт. — Чтобы заставить меня вернуться сюда?
Миссис Стейсон секунду поколебалась, а потом кивнула:
— Да.
— Вы действительно считаете этот дом подходящим местом для начала семейной жизни? — спросил Роберт, вкладывая в свои слова тайный смысл, понятный лишь ему и его собеседнице.
— Они любят друг друга, — защищалась Барбара, но на ее скулах выступила краска. — Я понимаю, это кажется безрассудным, но ни Мегги, ни Клайв ничего не знают о том, что случилось когда-то в Олдбридже. Они могут все исправить и принести в этот дом радость и надежду.
— Несмотря на то, что моя мать… — хрипло проговорил Роберт и осекся.
Ветер стал холодным и резким, на землю упали первые капли дождя, и все трое невольно подняли глаза к неприветливому, затянутому облаками небу.
— Пожалуй, наша беседа слишком затянулась, — сказал Роберт. — Хопкинс, идите в машину и заводите мотор. Мы уезжаем!
— Слушаюсь, сэр! — откликнулся тот и подскочил к лимузину.
— Миссис Стейсон, — холодно приподнял бровь Роберт. — Мне не хочется показаться невежливым, но я предпочел бы не встречаться с вами, пока буду в Шотландии. Пожалуйста, рассчитайте график своих визитов в госпиталь так, чтобы они не совпадали с моими. И найдите способ объяснить Клайву, что у меня нет ни малейшего желания вновь посещать Олдбридж. — Коротко кивнув, он направился к машине.
В полном молчании Люси скользнула на кожаное сиденье лимузина. Лицо ее было так же бесстрастно, как и во время этого странного и трудного разговора, но мозг напряженно работал.
— Пожалуйста… — подошла к ним Барбара. — Вы не можете так все это закончить.
— Все закончилось тридцать лет тому назад. — Роберт резко захлопнул дверцу и, подавшись вперед, приказал Хопкинсу: — В госпиталь! Живо!
— Слушаюсь, сэр!
— Учтите, Хопкинс, — продолжил Роберт, когда они тронулись с места, — если у вас в памяти осталось хоть слово из этого разговора, вы уволены.
— Уже все забыл, сэр.
Роберт устало откинулся на сиденье, и машина покатилась вниз по окаймленной деревьями дороге.
Дождь накрапывал все сильнее, и дворники мерно стирали с лобового стекла частые крупные капли. Люси была настолько занята переживаниями Роберта, что даже не оглянулась посмотреть, глядит ли Барбара Стейсон им вслед. Она только молча просунула свою руку под его локоть, и его пальцы крепко сжали ее ладонь.
— Спасибо, Люси. Наверное, тебе нелегко было присутствовать при подобном разговоре и не вымолвить ни слова.
— Вовсе нет, — возразила она. — Я люблю тебя, Бобби.
Он шумно выдохнул и прижал ее к себе. Тепло его тела странно контрастировало с холодными пальцами и напряженным лицом.
— Барбара очень постарела, — пробормотал Роберт. — Даже встреча с ней на свадьбе стала для меня шоком, но увидеть ее около этого дома — это уже слишком!..
— Если бы я была в курсе того, что здесь когда-то произошло, дорогой, — отважилась вымолвить Люси, не рискуя поднять на него глаза, — то избавила бы тебя от необходимости…
— Нет.
Она разочарованно подняла голову и посмотрела на Роберта. Он бросил на Хопкинса быстрый взгляд и повернулся к ней. По выражению его лица она поняла, что он не хочет говорить при свидетелях. Роберт нажал кнопку, и черный экран закрыл стекло, отделяющее их от водителя.
Конечно, подумала Люси, Хопкинс и так видел и слышал слишком много. При всей своей известности Роберт никого не допускал в свою личную жизнь, скрываясь за неприступной, непроницаемой стеной. По мере того как его доверие к Люси возрастало, он постепенно приподнимал эту завесу, но она стала единственным исключением из правила.
