Элизабет Гейдж - Мелькнул чулок
– Нехороший мальчишка, – снова упрекнула она, осыпая короткими, жесткими ударами его плечи, грудь и спину. – Злой, противный, дрянной мальчишка!
Кнут опускался на ляжки, бедра, ягодицы, ноги: на чулках поползли петли, оставляя длинные дорожки. Мужчина снова сквозь зубы застонал – один из ремешков обвился вокруг пениса. Но это был стон не боли, а наслаждения. В поднятых к небу глазах стояло выражение мучительного блаженства, как у терпящих пытки святых на картинах старых мастеров.
И девушка в тысячный раз спросила себя, откуда в мужчинах это свойство, столь чуждое женщинам, – устремлять сосредоточенный взор, исполненный высокой нравственной силы, в неведомую прекрасную даль, даже валяясь в грязном болоте, где очутились по собственной воле.
Почему боль доставляет им такое наслаждение? Кого они хотят унизить больше – себя или женщину?
Загадка эта никогда не переставала занимать девушку – именно она и была причиной выбора столь необычной профессии.
Девушка полюбовалась результатом своей работы. На лице не было следов – иначе мужчине пришлось бы оправдываться перед коллегами. Красные вспухшие рубцы на ногах и торсе – его дело. Пусть сам, как хочет, объясняется с женой!
Пенис блестел от прозрачных капель, свисавших вязкими петлями до самого пола.
– Бэби совсем липкий! – воскликнула она с притворным изумлением. – Это из-за того, что у него такие грязные мысли обо мне?
Она отбросила кнут и встала на колени рядом с мужчиной.
– Непристойные мысли, а? Скажи мамочке!
Зажав пенис ногами, она начала медленно тереться лоном о его живот, лаская напряженный член упругими мышцами бедер, ощущая, как влажнеют от спермы трусики.
– Бэби хочет кончить, – пропела она, сжимая и гладя скользкий пенис, делая вращательные движения бедрами. – Бэби хочет кончить!
Мужчина навещал ее много раз, и она смогла за это время научиться говорить с ним языком его детских фантазий. Для этого приходилось поить его допьяна, заставлять шептать на ухо непристойности, подавляя его смущение взрывами буйного смеха, скрывающего все возрастающую власть девушки над партнером. Все казалось таким игривым и невинным, пока она не заглушила в нем угрызения совести, и тогда подавляемые так долго инстинкты вырвались наружу.
С самой первой ночи девушка знала, что больше всего клиента возбуждает ее белье. Она тут же решила оставлять у него лифчик и трусики после каждого свидания.
– Подумай только, – часто говорила она, – когда я иду домой, никто не подозревает, что под платьем у меня ничего нет.
Следующие шаги дались легче. Девушка знала с самого начала, что он действительно хочет носить ее белье, пока она наблюдает, но так, чтобы она сама все надела на него и потом избила кнутом, наказывая за доставляемое наслаждение. Фетишизм мужчины не беспокоил девушку: главное – вести себя тактично и выбрать нужный момент, чтобы соблазнить партнера. Не то чтобы она боялась все испортить – просто была законченной профессионалкой и хорошо знала, как издеваться над партнером, дразнить его, чтобы тот получил удовлетворение.
Теперь она встала и стянула трусики. Золотистый треугольник между ляжек коснулся его губ, но, прежде чем мужчина успел поцеловать его, девушка положила ладонь ему на лоб и опрокинула на ковер.
– Давай, бэби, – проворковала она, натягивая на него трусы. – Пора стать дрянной девчонкой!
Настал момент коснуться его. Мысль об этом не вызывала у нее отвращения, хотя девушка по возможности избегала прикосновений к партнеру, не желая запачкать одежду или из страха физического дискомфорта. Она считала, что может довести каждого мужчину до оргазма любой частью своего тела. Но теперь она могла сама выбирать своих клиентов и предпочитала тех, кто не имел желания овладеть ею – а таких было на удивление немало. Слова и образы значили для них гораздо больше, чем физическое обладание.
Трусы едва не лопались на могучих бедрах. Ее руки скользнули под шелковистую ткань, сомкнулись на мошонке. Размазав по ней прозрачную клейкую жидкость, девушка начала ритмично сжимать готовый взорваться пенис.
– В чем дело? – спросила она, чувствуя, как дрожит мужчина. – Не можешь остановиться? Слишком уж хорошо?
По вздохам и стонам девушка понимала, как он близок к оргазму, поэтому ласкала его то медленно, чуть притрагиваясь, то быстро, ритмично, почти грубо.
– Чуть-чуть слишком хорошо? – повторила она. – Слишком здорово? Ну давай, не стесняйся! Скажи мамочке!
Мужчина снова вздрогнул. Бедра его напряглись. Еще пара секунд – и все кончено.
– Покажи мамочке, – прошептала она. – Покажи мамочке, как ты кончишь.
Судорога пронизала тело мужчины. Пенис в ее ладонях бешено запульсировал.
– О-о-о, – пропел ласкающий голос. – О-о-о…
Последовала мгновенная напряженная пауза. Но тут фонтан спермы окатил ее нежные пальцы, липкие капли потекли по прозрачным трусикам, мгновенно приставшим к смуглой коже.
– Ну вот, – проворковала она, – хороший мальчик.
Потом оглядела стены квартиры, увешанные зеркалами и постерами. Девушка долго ждала, пока клиент привыкнет к обычному ритуалу так, что не сможет жить без него и будет вести себя, как нужно ей, прежде чем удалось завлечь его сюда.
Она знала, что за стенами бесшумно открываются задвижки, работают видеокамеры, чувствительные микрофоны помогают записать на пленку каждое слово.
Весь процесс занял восемь недель. Хотя мужчина не так часто приезжал в город, как хотелось бы девушке, она сделала так, что он не мог жить без нее.
Клиент платил за услуги с готовностью, наводящей на мысли о большом состоянии и высоком положении в обществе. Небольшая проверка дополнила картину необходимыми деталями.
Клиент был слишком молодой, лет двадцати пяти, чтобы с такой легкостью платить большие деньги. С другой стороны, молодость делала его уязвимым. У него была жена, ребенок и могущественный отец. Короче говоря, легкая добыча.
Девушка ласково поглаживала партнера до тех пор, пока прерывистое дыхание не стало ровнее. Беспомощный, распростертый на ковре, в гротескном наряде, выглядевшем столь соблазнительно на теле девушки, мужчина был похож на ожившую машину, двигатель которой она по-прежнему держала в руке. По своей прихоти она могла завести эту машину, остановить ее, вытянуть из мужчины любые деньги и, возможно, даже запрограммировать на самоуничтожение. Но сейчас вовсе не радость испытывала она от своей власти над ним.
Только любопытство.
«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».
Глава VIII
Нью-Йорк, 1968 год, 10 апреля
