Инид Джохансон - Уроки обольщения
Она решительно заявила:
— Поль, нам нужно поговорить.
Его глаза были непроницаемы, будто закрыты забралом. Он казался суровым незнакомцем, резким и грубым. Она молила, чтобы он заговорил, чтобы он сказал хоть что-то.
Ведь должен же он объяснить, почему так ведет себя?
— Конечно, но позже.
Самое печальное было то, что она в душе и сама догадывалась о причинах его поведения. Его ответ не оставил ей никакой надежды. То, что случилось этой ночью, не должно было произойти. Это только усложнило их и так непростые отношения, привязывая ее глупое сердце еще сильнее к нему, затягивая ее, еще глубже в пропасть любви.
Ей следовало все же придерживаться своего первоначального плана и заставить его отступить. Но теперь слишком поздно говорить об этом. Сейчас ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы обидеть, унизить его, ранить его гордость. Любовь одержала верх, а она, Диана, оказалась проигравшей стороной.
С несчастным видом она смотрела, как он направился в дом. У самой двери он повернулся и сказал:
— Я пойду в душ первым. Приготовь кофе, хорошо?
Раньше он непременно пригласил бы ее с собой, а не отводил бы ей роль прислуги. За эти несколько дней она узнала о Поле столько нового... Она никогда прежде не замечала в нем этой жесткости и непреклонности, которая сделала его успешным бизнесменом, лучшим в своей области, которая завоевала ему уважение, смешанное со страхом, и у его служащих, и у конкурентов.
Диана вздрогнула. С того самого момента, как встретились их глаза, она знала, что не сможет устоять против него. Силой своих чар он околдовывал и порабощал ее, пока, наконец, не сделал узницей любви.
Видя опасность, которой она подвергается, Диана, как утопающая, схватилась за соломинку, решив выйти из этой жестокой игры. Но она проиграла. Его обращение с ней этим утром лишь укрепило ее подозрения.
У Поля Риверди не было времени для серьезных отношений, и в его сердце не было места для любви. Он просто не верил в ее существование.
Совершенно пав духом, Диана принялась варить кофе.
Когда Поль вышел из ванной, одетый в другие брюки и свежую черную рубашку, аромат свежесваренного кофе достиг его ноздрей, и его сердце сжалось.
Прошлой ночью он совершил огромную ошибку. Теперь ему было гораздо труднее осуществить свой замысел. Когда она поцеловала его, он почувствовал горечь от мысли, что она касается его лишь потому, что стремится сдержать свое слово.
Но он так сильно жаждал ее, что все его тело ныло.
По крайней мере, сердито думал он, застегивая кожаный ремешок часов, она доказала, что все это время, не переставая, лгала ему. Он так же надоел ей, как и она ему. Причина их разрыва коренилась в чем-то другом. Это было вовсе не растущее безразличие к нему, что бы она там ни утверждала. Поль попытался приглушить чувство триумфа, поднимавшееся в его душе от воспоминаний о длинной ночи, изумительной страсти, пережитой ими. Но все это в прошлом. Finis. Конец всему.
Его глаза потемнели еще больше, и он стал спускаться по ступенькам. Каковы бы ни были причины, по которым она хотела разорвать их отношения, это ее право. И он не должен настаивать на продолжении только потому, что он-то сам чувствует себя неуютно и непривычно в положении отвергнутого.
Когда он вошел в кухню, Диана как раз разливала кофе в две глиняные кружки. В его голове, словно мольба о помощи, прозвучало ее имя. Какое-то неведомое чувство пускало корни в его душе.
Поль упрямо сжал губы. Он переживет все это, и без всяких проблем найдет ей замену. Не о чем беспокоиться. Хотя в данную минуту ему было трудно представить кого-то на ее месте.
— Как чудесно пахнет кофе! — Он выжал из себя улыбку.
Бедная Ди! Как она набросилась на него с этим упреком насчет проституток. Но ведь ему нужно было установить какую-то дистанцию между ними. Просто совершенно необходимо.
Если бы все было, как прежде, когда после занятий любовью они чувствовали тесные узы, связывающие их, когда они смеялись и подшучивали друг над другом, это лишило бы его остатков воли. А ему она была нужна, ох как нужна! Ведь он хотел воплотить свой замысел и загладить свою вину, хоть и с опозданием.
Диана искоса взглянула на него. Обычно такая ухоженная и изысканная, она выглядела измученной и усталой. В ее спутавшихся волосах застряли травинки, ее простая одежда была измята. Уголки губ невесело опустились, а некогда сияющие глаза были полны обиды и смущения.
Желание заключить ее в объятия, сказать ей, как она прелестна, целовать эти мягкие теплые губы, пока она опять не улыбнется, заботиться, и оберегать ее было почти непреодолимым.
Признав на помощь всю свою силу воли, он взял одну из кружек, медленно отпил из нее, сделал вид, что смотрит на часы, чтобы выиграть секунду или две, и сказал без всякого выражения:
— Мне нужно уходить, если я хочу сегодня добраться до Сан-Франциско. Тебе бы лучше переехать на виллу на несколько дней, чтобы посмотреть, как продвигается лечение Тифани. Ты можешь побыть здесь, сколько тебе угодно, но тебе, наверное, захочется поскорее вернуться на работу.
Поль еще раз посмотрел на часы, а затем в маленькое окошко. Он не мог заставить себя взглянуть ей в глаза, в которых застыло недоумение.
— Я улетаю на вертолете. Когда ты решишь уезжать, скажи об этом Максу. Кто-нибудь из обслуги доставит тебя в Тулон, а оттуда ежедневно летают самолеты в Штаты.
Диана в буквальном смысле потеряла дар речи. Взяв стул, она тяжело на него опустилась, как будто у нее подкашивались ноги.
Она исступленно вглядывалась в его лицо, тщетно выискивая в нем хоть какие-то признаки того, что он сменил гнев на милость, но не нашла ничего похожего. Его потрясающе красивое лицо застыло и выглядело так, будто он разучился улыбаться.
Диана облизнула неожиданно пересохшие трясущиеся губы. Поль отвернулся и сказал твердо:
— Теперь ты совершенно свободна. Я заставил тебя приехать сюда. Я сожалею об этом и признаю, что поступил непорядочно. Ты хотела положить конец нашим отношениям, а я в тот момент был к этому не готов. Приношу свои извинения. Прости меня, если сможешь. Пусть будет так, как ты хочешь. Между нами все кончено.
Избегая ее взгляда, Поль официально склонил голову в ее сторону и ушел.
7
— Никак не пойму, почему ты не хочешь переселиться к нам? — говорила Тифани с надутым видом, разливая кофе по чашкам. — Мы здесь живем в такой роскоши, а ты ютишься в какой-то лачуге. Потом, мы бы смогли проводить вместе гораздо больше времени, а не каких-то десять минут в день. Ты бы составила компанию тете Норе... Кроме того, разве тебе не одиноко одной?
