Людмила Сурская - Ксюха
— А ты как это всё видишь?
— Про Лариску-то? Так через окно. Ты встанешь тоже увидишь. Летом они вообще гуляют на полную катушку в саду. Поют себе. Потом подерутся. И опять поют.
— Да, весело живёшь. Не боишься одна. С одной стороны бомжи. С другой притон.
— У меня собака надёжная. И потом, жизнь научила, что бояться надо совсем не тех от которых страшно.
— Неужели? Когда же ты успела жизни-то хлебнуть, зелёная ещё?
— Это мираж. Не такая уж и зелёная. И потом, опыт он от годков прожитых не всегда зависит, а всё больше какими дорожками к этим годкам идёшь.
— Может и так. Мне надо подняться…
— Зачем?
— Надо. Отхожее место как я понял на улице… Значит, мне надо туда.
— Не дури. Я ж судно поставила у кровати.
— Нет… Право же мне перед вами очень не ловко. Я смогу дойти, — бормотал он.
Но я была не менее упряма и у меня были веские причины настаивать на своём, которые я ему тут же и выпалили:
— Твоё упрямство не очень кстати. Упадёшь. Тащить тебя не кому. Потерпи до завтра. Юлька с медиками приедут, перенесём тебя в новый дом. Там все удобства в доме. Сама никак не решалась перейти. Причины не было. Теперь в самый раз. Не капризничай и выкинь чушь из головы. Давай помогу. Вставай и обопрись на меня. Обними за шею.
Его рука скользнула по плечу и ухватилась за шею, задев родинку. Глаза удивлённо раскрылись совсем рядом, рассматривая меня.
— Если я последую твоему совету, то мы оба рухнем на постель, — с иронией заметил он поглядывая на мою хрупкую фигурку. — Тебя такая перспектива устраивает.
— Что за ерунда! — тут же энергично возразила я. С чего мне падать, если я чувствовала себя сильнее того, что он так скептически оценивал. Я не обращая внимания на его гляделки и иронию, помогла ему подняться, обняв за талию и тяня на себя с усилием, но посадила.
— Как тебя зовут? — вырвалось с хрипом из него.
— Оксана, Ксюха….
— Ксения, как кому нравится, — докончил он. — Чудеса!
— Почему? — не поняла я.
— По кочану. Иди, принеси полотенце. Мокрый весь.
— Имя, как имя. Не хуже других, — ворчала я, топая в большую комнату за полотенцем и злясь на себя, что позволила неизвестно кому собой командовать.
Когда я вернулась, он сделал свои маленькие дела, стянул с себя бабкин ставший мокрый от пота байковый халат и, вырвав у меня полотенце, принялся растирать себя. Но сил больших не было, и он со стоном, в бессилии повалился на подушки. Я вытащила судно и понеслась за махровой простынёй. "Где-то у бабки была совершенно новая". Нашла и замотала его в неё, укрыв сверху одеялом.
— Пить дай, сушит.
— Морсу принесу.
— Чего хочешь, только неси.
Я налила кувшин клюквенного морса и поставила перед этим водохлёбом на тумбочку.
— На, попей и я ещё налью. — Подала я стакан. — Будет здесь стоять, достанешь.
— Ты уходишь? — осторожно спросил он.
Я поправила на нём одеяло и кивнула:
— Да. Искать твои документы. Телефон. Деньги не обещаю. Что ещё было?
Он наморщил лоб и потёр висок.
— Камера, похороны снимал, но Бог с ней. Осторожно. Собаку возьми или охрану найми.
— Разберусь. Поспи пока. Приду, покормлю.
Одевшись, я отправилась к Лариске с обитающей у неё неизвестно откуда прибившейся к ней Томкой. Открыв жалобно скрипнувшую под напором ветра дверь, я вышла на крыльцо и сразу ощутила всю силу налетевшего ветра. Сильный, порывистый монстр, хлестко ударил по лицу. Снег сразу же принялся щипать его. Пронизывающий холод, который подхватывал под куртку, противно колол тело. Я накинула капюшон и зажала у горла его пальцами. Позёмка вихрем нёслась по стылой земле улиц, цепляясь за заборы и дома. Ветер со свистом взметал его вверх, превращая небо в месиво. "Чёрт, вот бог подарил погодку! Но надо идти, выхода нет". О том, что там бушует праздник, понятно было издалека. Веселье переплёвывало даже ветер. "Пируют, на заморские барыши", — усмехнулась я. В дом не пошла, подобрав палку потюкала в окно. Меня не услышали. Я, осерчав, повторила процедуру, только повысив тональность ударов. Музыку прервали, и до меня донесся ангельский голосок соседки:
— Ктой-то там?
— Почтальон Печкин. Свои, топай сюда. — За воем ветра меня едва было слышно.
Сообразив, что не менты. Лариска мигом нарисовалась. Ещё бодренько передвигаясь и изобразив приглашающий жест, она натянуто улыбалась:
— Ой, Ксаночка, как я рада.
— Заткнись.
— Ты такой человек, такой…
— Какой я человек? Разный. Добрый до тех пор, пока меня не ужалят или не нападут. Закруглялась бы ты с гулянками.
— Отстань от меня со своими речами, мать надоела, ещё и ты. Сыта я ими по горло! — она шмыгнула носом и продолжила:- Чем обязана такому визиту?
Потом она обиженно сложила губки и картинно отвела глаза. Актриса из погорелого театра.
— Разговор есть, накинь что-нибудь на плечи. Сама понимаешь, к тебе я задвинуться не могу. Разговор оттянуть тоже. Праздник твой бесконечен.
Она мотнула хвостом и скрылась, появясь через минуту в мужской куртке, укрывшей её до колен.
— Ксаночка, что-то случилось? — моргая пьяными глазищами, безмерно любила она меня.
— Вот именно случилось. Ты обчистила моего гостя.
Она невинно и удивлённо захлопала потёкшими ресницами. Я добавила в голос металла.
— Ты мне Мальвину из себя не строй. Деньги, Бог с тобой, оставь себе, а документы и аппаратуру верни, и будем считать, я ничего не видела и не слышала.
— Какой он? — потухшим голоском молвила барышня.
— О! У тебя, как я не погляжу, был не плохой улов. Я рада, что ты мой вопрос приняла близко к сердцу.
Лариска ухмыльнулась и потупилась, принявшись скоблить кончиком сапога ступеньку.
— Ладно, я опишу. Высокий малый. Упитанный. Хорошо и дорого одет. Из Италии. У него были там поминки. Документы, камеру и мобильный, и если было ещё что-то стоящее тоже положить не забудь.
— Камеру и мобильный отдала перекупщикам. — Отреагировала она моментально.
— Забери. И сейчас же пока не продали. Потом догуляешь, а то смотри…, ты меня знаешь. — Пригрозила я ей.
— Договорились, — тяжело вздохнула она.
— Силь ву пле.
— Чего?
— Битте.
— Охренела совсем. Я от английского всего лишь пару слов и помню, навсегда вбитых учебником в мою упирающуюся голову. И было-то это когда… и не вспомню, кажется ещё в четвёртом или пятом классе. — Буркнула она, скрывшись за обшарпанной дверью.
Я посмеялась. Причём здесь английский. Да и лет-то ей всего ничего, чтоб так забыться. Но каждый выстраивает свою жизнь сам. Одни прилежно учатся, вторые не с меньшим рвением развлекаются. А дальше кому как повезёт или характер вырулит.
