Анна Дубчак - Тарантелла, или Танцы с пауками
Так, теперь Люба. Она тоже могла встречаться с этим извращенцем, помешанным на танцах, но, имея такого ревнивого дружка, как Андрей Аржанухин, рисковала… Возвратившись, предположим, обколотая наркотиками, она вошла в дом, а потом к ней пришел Андрей и, почувствовав что-то или увидев собственными глазами (ее растрепанный вид, следы, оставленные другим мужчиной на ее одежде или белье), стал требовать объяснений… А Люба, находясь под действием наркотиков, могла ему все рассказать или же вообще назвать его другим именем…
(Надо непременно расспросить Аржанухина.) Вот он и не выдержал и зарезал ее. Ошеров не показал нож… Но, скорее всего, это обычный кухонный нож, хотя Андрей мог прийти и со своим ножом, настоящим…
* * *Ее размышления были прерваны голосами, доносящимися с улицы, и Наталия поняла, что к ней пожаловали гости.
— Валя, они пришли! — крикнула она. Заглянув в ванную и увидев свежевыбритого и красивого Валентина, Наталия улыбнулась. — Спасибо…
— За что?
— За то, что правильно отнесся к моей критике и побрился. Значит, не забудь: ты — двоюродный брат Люси. Она, кстати, еще не пришла.
Ведерников и Селезнев пришли тоже не с пустыми руками.
— Водку везли на снегоходе аж из райцентра. Как здесь у тебя хорошо… Толик, я чую запах щей. — Володя пожал руку появившемуся в дверях Валентину. — Ведерников…
Когда перезнакомились, Наталия пригласила всех к столу.
— Жалко, Людмилы нет… Но она обещала скоро прийти. Это она сварила обед.
— А кто такая Людмила? — спросил Ведерников. Он вообще был куда словоохотливее Толика Селезнева.
— Людмила — это моя подруга, она преподает здесь, в Вязовке, в музыкальной школе фортепиано и сольфеджио. Между прочим, не замужем…
— Намек ясен, — расхохотался Володя. — Ну что ж, выпьем за знакомство.
После обеда все переместились в комнату.
— Мы допросили Аржанухина, — начал рассказывать Толик. — Он сказал, что весь вечер искал свою подружку Любу Прудникову… Мы даже записали фамилии свидетелей, то есть тех людей, к которым он заходил, чтобы спросить про Любу. Надо будет только проверить… И вот поздно ночью, когда уже понял, что самое лучшее, что можно сделать, это дождаться ее возле дома, он зашел в сарай у Прудниковой во дворе и стал ждать… Ведь был снегопад, поэтому он не мог долго оставаться на улице. Ну и заснул… Потому что выпил накануне. Но когда проснулся и вышел из сарая, то увидел, что окна в доме горят, значит, Люба вернулась. Он принялся стучать. Но она ему не открывала. И тогда он решил разбить окно и влезть в дом. Он так и сделал. Даже перчатку не надел… Вот откуда У него такие порезы на руке. Залез в дом и увидел страшную картину: Люба лежала на полу в спальне с ножом в груди…
— Мертвая?
— Да вот в том-то и дело, что она вроде бы еще дышала. Поэтому, по словам Аржанухина, он хотел вынуть у нее из груди нож и уже схватился за него, но в это время его кто-то ударил по голове… И он потерял сознание. А когда пришел в себя, то Люба была уже мертва…
И он, понимая, что все подумают на него, испугался и убежал.
— Причем, — вставил свое слово Ведерников, — входная дверь была уже открыта. То есть тот, кто ударил его по голове, убежал через дверь.
— Но Андрей его не видел? — спросила Наталия.
— Нет.
— Странно, я тоже никого не заметила…
Просто я хочу сказать, что видела, как и когда возвращалась Люба домой. Мне не спалось, и я вышла на улицу.. И вдруг увидела ее… Она шла босиком, держа в руках сапоги… Я спряталась за дерево, чтобы проследить, в какой дом она войдет.
— А в чем она была? — спросил Ведерников.
— Во-первых, как я уже сказала, она была босая. Еще на ней была юбка и расстегнутая светлая блузка. Но не та, что вы нашли у Андрея дома. Другая, трикотажная… Она и была в этой блузке, когда ее убили.
— Ты говорила что-то насчет того, что красная юбка и белая шелковая блузка с чулками принадлежали Ларисе Ванеевой, так?
— Уже не так. Недавно ко мне приходил Ванеев и принес точно такой же костюм. А я теперь просто уверена, что это танцевальные костюмы… В таких, кажется, исполняют итальянские танцы… Тарантеллу, например.
Но я уже узнавала, в местном клубе таких танцев не ставили, да и костюмов таких дорогих не заказывали. Они сшиты профессионально.
Это сразу видно. Вы обратили внимание на ступни Любы?
— Да уж… Странные они какие-то.
— Я лично думаю, что обе женщины, и Лариса, и Люба, танцевали… — И Наталия подробно изложила им все свои предположения относительно гипноза и прочего, о чем размышляла накануне.
— Ни разу в жизни мне еще не попадались такие интересные дела… Ну а ты, ясновидящая, что можешь сказать, кроме тех фактов, за которые, кстати, тоже спасибо? — спросил Ведерников. Селезнев посмотрел на нее с нескрываемым любопытством.
— Я, наверное, разочарую вас, но ничего, кроме танцующей девушки в точно такой же красной юбке, я не вижу… Она танцует и танцует, до головокружения…
— А у кого головокружение: у тебя или у нее?
— Думаю, что у обеих, — засмеялась она.
Валентин, на время разговора удалившийся в спальню, вошел в комнату и развел руками: она поняла, что он имеет в виду отсутствие Люси. — Минуточку…
Наталия подошла к Валентину и шепнула ему на ухо, чтобы он сходил в аптеку и спросил, была ли там Люся.
— И еще зайти к Ошерову. Он делает ей какие-то прививки.
Валентин ушел.
— Так вот, — вернулась она к разговору о своих видениях, — поначалу она просто танцевала эту самую тарантеллу или что-то итальянское, крестьянское, если судить по достаточно грубым движениям и костюму… Но вот в последний раз она вторую часть танца двигалась, как заводная кукла, а ее лицо показалось мне довольно странным… Словно она танцевала какой-то религиозный танец, во время которого если остановишься, то умрешь… Я видела ее ноги — крупным планом, — они выбивали такую чечетку, что образовали в земле ямку.
Думаю, что у этой девушки пятки были еще сильнее истерты, чем у Ларисы с Любой… Но я уверена, что этой девушки на самом деле не существует. Скорее всего, это подсказка. И мне предстоит разобраться в ней. Сегодня вечером, возможно, увижу еще что-нибудь…
— Может, эти женщины действительно являлись членами какой-нибудь религиозной секты…
Они же тоже устраивают там танцы. Надо бы спросить у кого-нибудь из местных. Ну и дело…
Отдохнув после обеда, Наталия со своими новыми приятелями сходила на ферму, чтобы побеседовать со сторожем, дежурившим в ту ночь, когда на молочном складе обнаружили труп Ванеевой.
Старик Корнеев встретил их с виноватой улыбкой. Он был из тех улыбчивых «по жизни» стариков, с которыми можно разговаривать часами, но так ничего из разговора и не вынести. Балагур, одним словом. И большой любитель самогона. Он и на этот раз был пьяненький и раскачивался на ветру, как огородное пугало.
